- Статьи
- Культура
- Вулкан по имени Анна: Павел Басинский препарировал самую удивительную героиню Льва Толстого
Вулкан по имени Анна: Павел Басинский препарировал самую удивительную героиню Льва Толстого
Слово «подлинная» в названии книги Павла Басинского о самой удивительной и неординарной героине Льва Толстого вовсе не означает, что автор претендует на истину в последней инстанции. Это он подробно оговаривает в начале, скромно предлагая считать его в данном случае простым читателем, а не матерым литературоведом. Впрочем, звания кандидата филологических наук, академика Академии русской современной словесности и лауреата Государственной премии всё равно обязывают ко многому, так что без перфекционизма и профессионализма здесь не обошлось. Критик Лидия Маслова представляет книгу недели — специально для «Известий».
Павел Басинский
«Подлинная история Анны Карениной»
Москва: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2022. — 379 с.
Идея книги, по признанию Басинского, родилась из того удивительного эффекта, который рождает роман «Анна Каренина» при каждом новом прочтении:
«На протяжении многих лет я перечитывал его раз десять. И каждый раз возникало странное ощущение, что я читаю другой роман. <...> Я каждый раз по-разному понимал мотивы поведения почти всех героев этого романа. Они всегда оказывались другими и всякий раз противоречили прежнему пониманию. Я не знаю случая, чтобы какой-нибудь роман оставлял во мне такое же впечатление»
Вконец измучившись с этой постоянно меняющейся книгой-трансформером, Басинский решил внести хоть какую-то определенность, которую он совершенно не навязывает другим. Исследователь настойчиво подчеркивает, что личных Анн Карениных может быть сколько угодно, и у каждого она — подлинная. Однако есть и объективные факты. Досье, составленное Басинским на Анну, позволяет создать довольно полное представление о том, из каких компонентов складывался ее образ и кто в той или иной степени послужил ее прототипом.
Писатель Павел Басинский
«Идея» (если так можно цинично сказать) использовать товарный поезд, чтобы отомстить любовнику, принадлежит экономке из соседнего с толстовским имением Анне Пироговой, которая похоронена на том же кладбище, где и семья Льва Николаевича. А внешний облик Карениной Толстой позаимствовал у старшей дочери Пушкина Марии Гартунг, чьи «арабские» завитки волос на затылке пленили писателя своей «породистостью».
Настоящим, закоренелым фанатам «Анны Карениной», наверное, и без того давно известны эти и другие сведения, связанные с бытом того времени и техническими подробностями создания романа: например, что означает кличка лошади Вронского Фру-Фру или от какого греческого слова происходит фамилия Каренин. Но даже не претендуя на эксклюзивность информации, книга Басинского всё равно представляет интерес. Как новая комбинация знакомых стеклышек в калейдоскопе, а главное — как личное, мужское объяснение в любви неотразимой, хоть и непутевой по лицемерным светским понятиям, Анне Аркадьевне.
Сложив с себя во вступлении полномочия литературоведа, Басинский тем не менее делает кое-какие литературоведческие открытия. Например, строит гипотезы, объясняющие экспрессивное название второй черновой редакции толстовского романа — «Молодец баба»:
«Анна выступила против светского общества, а оно было противно Толстому. Поэтому молодец! А баба — потому что поступила не по рассудку, а подчиняясь своей женской природе, которая жаждала любви. Так же могла поступить и крестьянка. <...> Именно так и мог бы выразиться простой мужик, если бы ему рассказали историю об измене одной аристократки аристократу с аристократом: «Молодец баба!»
Неудивительно, что в комплекте с восхищением Анной Карениной у Басинского идет сильная личная неприязнь к Вронскому, из-за которой литературовед не всегда справедлив к Алексею Кирилловичу. Иной раз за его сиятельство хочется даже заступиться, когда Басинский уличает графа в особенно отталкивающих манерах, при этом порой сбиваясь на рубленый стиль школьного сочинения: «То, что он отличный товарищ и его любят в полку, ни о чем не говорит. За пределами полкового товарищества Вронский относится к людям высокомерно».
В качестве одного из самых наглядных примеров Басинский упоминает попутчика в поезде, которого Вронский якобы демонстративно игнорирует. Однако, на взгляд беспристрастного читателя (или необъективной читательницы, которой душка Вронский, что уж греха таить, бывает вполне симпатичен так же, как Басинскому симпатична Анна), у Вронского и в мыслях нет кого-то унижать. Упомянутого молодого человека, служащего в окружном суде, он просто не в силах замечать — не из сословного высокомерия, а из-за любовной эйфории и временного помрачения зрения. Если прочитать толстовский текст чуть дальше, то понятно, что и сам император, сиди он в этот момент напротив Вронского, не имел бы большого успеха:
«Вронский ничего и никого не видал. Он чувствовал себя царем не потому, чтоб он верил, что произвел впечатление на Анну — он еще не верил этому, — но потому, что впечатление, которое она произвела на него, давало ему счастье и гордость»
Впрочем, в итоге Басинский неохотно признается, что без Вронского в романе, к сожалению, не обойтись и какая-то драматургическая польза от него всё же есть:
«Главной его ролью было пробуждение любви в Анне. Анна полюбила не Вронского. Анна полюбила свою любовь к этому мальчику и стала требовать от него такой же любви к своей любви. Но на эту роль он не годился, как Каренин не годился на роль ее мужа. Выполнив свою функцию и разбудив вулкан по имени Анна, справиться с ним Вронский не смог...»
Чем более эмоциональным становится Басинский, окончательно отринувший свою функцию хладнокровного литературоведа, тем увлекательней делается его байопик, где между строк слышны интонации песни Аиды Ведищевой из «Бриллиантовой руки»: «В душе моей неосторожно вы разбудили вулкан!»
Кинематографические параллели и полемика с многочисленными экранизациями романа (по мнению Басинского, незаслуженно игнорирующими проблемы и страдания Алексея Александровича Каренина) пронизывают всю книгу. Иллюстрациями тоже служат кадры из фильмов, а одну из глав автор даже называет в честь сатирической комедии, вроде бы не имеющей никакого отношения к исследуемой тематике: «Дьявол носит Prada». Это намек на чересчур шикарные наряды кузины Вронского Бетси Тверской, которая «одевается не просто модно, а вызывающе модно».
Именно Бетси, настойчиво сводившей Анну с Вронским, а потом отказавшей падшей женщине от дома, Басинский практически открыто инкриминирует доведение героини до самоубийства. Рядом с княгиней Тверской на скамье подсудимых должны были бы сидеть «религиозная подруга Каренина» Лидия Ивановна и мать Вронского (ее мотивам и поступкам посвящена отдельная глава, в названии которой «Сердце матери» автор тоже демонстрирует кинематографическую эрудицию).
В конце книги с подзаголовком «Писатели, режиссеры, актеры о романе» прилагаются разные высказывания авторитетных личностей, далеко не все
восхищенные и одобрительные. При этом под «актерами» подразумеваются лишь актрисы, которым выпала честь сыграть Анну, а никого из исполнителей роли Вронского или Каренина не опросили (что, вероятно, было бы хоть немного интересней и неожиданней).
Есть в сопроводительных материалах и знаменитая некрасовская эпиграмма, не лишенная злорадства, о том, что «женщине не следует гулять», и морализаторские сетования Салтыкова-Щедрина: «Ужасно думать, что еще существует возможность строить романы на одних половых побуждениях. Ужасно видеть перед собой фигуру безмолвного кобеля Вронского. Мне кажется это подло и безнравственно».
Но всё равно самое последнее слово остается за Кирой Найтли, сыгравшей настолько нахальную Каренину-оторву, что фильму с ней, снятому в 2012-м, и правда, идеально подошло бы название «Молодец баба»: «Если любую женщину рано отдать замуж не по любви, то в какой-то момент жизни она наверняка узнает, что такое романтическая любовь и вожделение к другому мужчине. Это ослепляет до такой степени, что всё остальное перестает иметь значение».
