Салтыков-Щедрин — пророк, вызывающий страх
27 января исполняется 190 лет со дня рождения знаменитого русского писателя Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина. Из школьного курса мы помним Щедрина как автора сказок «Как мужик двух генералов прокормил», «Премудрый пескарь» и, возможно, романа «Господа Головлевы». На самом деле это — далеко не все и далеко не лучшие произведения писателя.
Салтыков-Щедрин — из тех авторов, которых не читают в школе всерьез, а потом вдруг открывают взрослыми людьми. И удивляются. Например, тому, что Щедрин не просто сказочник, а писатель с мировым именем. Как объяснить иначе тот факт, что «Сто лет одиночества» Маркеса — это парафраз истории Глупова, стоит лишь заменить «Глупов» на «Макондо».
Впрочем, сам Щедрин к своим произведениям относился легко. Он искренне полагал, что его сочинения не переживут «пестрых» времен, как он называл 1880-е годы. Может быть, он не представлял себе всю меру актуальности своего наследия.
Однажды Щедрин сказал своему другу: проблема не в том, что ты умрешь, а в том, что после смерти помнить будут одни анекдоты. И это тоже про него.
В день юбилея классика «Известия» попросили известных писателей, критиков, литературоведов, актеров и режиссеров рассказать самое интересное, что они знают о Салтыкове-Щедрине.
Елена Усачева, детский писатель
Самое интересное, что на портретах Салтыков-Щедрин выглядит как спившийся дед, а на самом деле считался красавцем, циником и умницей. Кроме того, он был очень вспыльчивым человеком. Бывало, за вечер он шесть раз ссорился и уходил из гостей, громко хлопнув дверью. Но всякий раз возвращался.
Наиболее часто Щедрин ссорился с родственниками и друзьями из-за того, что изображал их в своих произведениях, а они узнавали. Однажды он взялся за матушку, запечатлев ее в виде Арины Петровны в «Господах Головлевых». Когда Щедрин впервые напечатал «Господ», то в них было много сокращений, потому что маменька была еще жива и могла обидеться. Но несмотря на принятые меры, она все равно обиделась, а вместе с ней — все родственники. Матушка была крута. У нее был любимый сын — совсем как Порфирьюшка. Он-то ее потом и обобрал. А Щедрин был нелюбим, потому что не осуществил ее высоких замыслов — пил, гулял, женился не на той.
Про жену Салтыкова-Щедрина злословили, что она рядом с ним вообще не смотрится. Потому что не такая образованная. Но, между прочим, именно жена переписывала за Щедрина его произведения набело, потому что почерк у Щедрина был ужасный.
В свободное от переписывания время жена Щедрина очень любила гадать на картах. Но перед началом гадания вынимала из колоды все пики. Зачем гадать о плохом?
Словом, милая женщина была.
Ирина Ковалева, редактор
Самое интересное, что один из лучших наших писателей был еще и чиновником. Причем одним из самых высокообразованных чиновников в нашей стране (учился в Царскосельском лицее). Как было бы замечательно, если бы все или хотя бы половина вице-губернаторов в России были столь высокообразованными, так широко знали бы жизнь провинциальной России, обладали бы такой самоотдачей в государственной работе, желанием улучшить жизнь народа, обладали бы таким наблюдательным умом, острым взглядом и фантастически образным языком. Сколько его бонмо вошло в язык! Его оценки до сих пор не устарели, пользуются и сегодня бешеной популярностью:
«Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения»;
«Для того чтобы воровать с успехом, нужно обладать только проворством и жадностью. Жадность особенно необходима, потому что за малую кражу можно попасть под суд»;
«Это еще ничего, что в Европе за наш рубль дают один полтинник, будет хуже, если за наш рубль будут давать в морду».
Владислав Отрошенко, критик
Самое интересное, что Салтыков-Щедрин до сих пор страдает из-за произвола чиновников. Дело в том, что писатель стал первым, кто начал чиновников ругать и бичевать. Так он стал отцом русского гротеска и создал бессмертные образы. Чего стоит человек с органчиком вместо головы, который орал: «Не потерплю, сокрушу, разорю». За эти достижения его недолюбливают, не считают серьезной литературой и, по большому счету, мстят. Причем мстят не только ему, но и еще Сухово-Кобылину, который возделывал ту же ниву. Бичуя чиновников, оба писателя так сильно обидели чиновников как класс, что те в отместку никому из них не хотят поставить памятника, хотя оба — классики.
Александр Рукавишников, скульптор
Самое интересное, что у Салтыкова-Щедрина нет заинтересованного родственника, который мог бы впрячься и довести до конца вопрос с установкой памятника. Вот, например, у Рахманинова такой родственник есть. Благодаря ему поставили аж два памятника Рахманинову. А у Салтыкова-Щедрина — ни одного нет. Многие скульпторы из любви к Щедрину взялись бы изваять его и даром, без денег. Но самое сложное в этом вопросе — не изваять, а поставить. Булгакова я 20 лет поставить не могу, Баженов, Сергий Радонежский — так и лежат на складе. Но я надежды не теряю, может быть, придет время — и памятник Щедрину установят.
Мое любимое произведение — «История города Глупова» («История одного города». — «Известия») и цитата из него: «Взгляни в лужу — и в ней найдешь гада, который иройством своим всех прочих гадов превосходит и затемняет».
Максим Галкин, юморист
Самое интересное, что Салтыков-Щедрин — неустаревающий писатель. Все его произведения — словно про сегодняшний день написаны. Я его люблю, всегда читаю и перечитываю. У меня с Щедриным давняя история: я ведь вступительное сочинение в университет писал по Салтыкову-Щедрину. Мои любимые произведения — «Господа Головлевы» и «История одного города». Причем «Господ Головлевых» перечитывал не далее как года два назад и еще раз убедился: всё актуально.
Лион Измайлов, писатель-сатирик
Самое интересное, что Салтыкова-Щедрина для меня открыл художник Олег Целков. Он сейчас живет в Париже и очень известен. Помню, как Целков у себя дома вслух читал отрывки из «Современной идиллии» и заливался смехом. Книга так начинается: «Однажды заходит ко мне Алексей Степаныч Молчалин и говорит:
— Нужно, голубчик, погодить!
Разумеется, я удивился. С тех самых пор, как я себя помню, я только и делаю, что гожу».
Вот и я, как тот герой, думаю: ведь уже 150 лет прошло, а вещь как была современной, так и остается. Годить надо.
Признаться, я перечитываю Щедрина нечасто. Мне по стилю Аверченко ближе: он писал сегодняшним языком. Но когда меня о планах на будущее спрашивают, я всегда отвечаю по-щедрински, что план у меня один: погодить. Причем не погадить, а именно погодить...
Михаил Липкин, переводчик
Самое интересное, что Салтыкову-Щедрину обожают приписывать разные не принадлежащие ему высказывания.
Самая известная цитата из Салтыкова-Щедрина — «На патриотизм напирать стали — видать, проворовались» — на самом деле нигде не обнаружена. Но знают и цитируют все, потому что она она более щедринская, чем сам Щедрин.
Елизавета Александрова-Зорина, писатель:
Самое интересное, что собрание сочинений Салтыкова-Щедрина состоит из 20 томов. Но даже те, кто пока не выбросили его из домашней библиотеки, открывали от силы 3–4 книги. Большая часть произведений известна разве что щедриноведам (если они еще остались). Зато в интернете огромной популярностью пользуются щедринские афоризмы и лжеафоризмы, едкие, саркастичные реплики о том, что не потеряло актуальности и через 190 лет. В этом есть особая ирония, достойная Салтыкова-Щедрина: писатель, чье имя по-прежнему на слуху и чьи высказывания (настоящие или приписанные ему) повторяют даже те, кто последние 10 лет никакой книги в руках не держал, всё равно остается забытым и вытесненным из культурной памяти нации. На мой взгляд, совершенно несправедливо.
Самая актуальная цитата Салтыкова-Щедрина такая:
«Я знал многих из твоих собратий, людей с честным сердцем и непосрамленною душою, которых протесты против торжествующей злобы дня именно ограничиваются только агнчею способностью примиряться со всеми унижениями и оскорблениями. Их втопчут в грязь — они ничего: и в грязи, говорят, живем — что, взяли? Им свяжут руки, их бросят в жертву смрада и мерзости, на них плюют — они оботрутся и опять ничего: нас, дескать, этим не оскорбишь — что, взяли? И в наивности душ своих мечтают, что злоба дня очень огорчена такою их стойкостью! А злоба дня проходит мимо и нагло хохочет...»
Александр Клюквин, актер
Самое интересное, что про Салтыкова-Щедрина говорят, будто он противный, пессимистичный, беспросветный. Но это не так. Я понял, что он другой, когда озвучивал его книги. Однажды я записывал его сказку «Коняга» — и мне пришлось дважды прерывать запись. Потому что я плакал. Со мной не происходило такого. Я плакал и понимал, что Салтыков-Щедрин – очень добрый и нежный человек, который любил жизнь, любил животных, любил детей. Люди, которые любят животных, — они добрые люди.
Щедрина легко читать вслух. Может быть, это только у меня так. Но мне было непросто читать, например, Толстого и Достоевского, а с Щедриным всё шло как будто бы само собой.
Сейчас, мне кажется, назревает время нового Салтыков-Щедрина. Современным писателем, приблизившимся к Щедрину по уровню таланта и творчества я считаю Юрия Коваля и его замечательный «Суер-Выер».
Евгений Каменькович, режиссер
Самое интересное, что Салтыков-Щедрин — очень страшный писатель. Понимаете, не может быть, чтобы режиссер работал над спектаклем — и совсем не поправил текст. Не так давно в «Мастерской Петра Фоменко» я поставил «Современную идиллию» Щедрина, и ужас был в том, что я ни одного слова не поправил. Я ничего не менял, ничего не подстраивал под реалии. Понятно, что любой писатель — пророк, но когда настолько пророк, то это уже не восхищение вызывает, а страх.
Играем мы спектакль каждый месяц, и не могу сказать, чтобы зрители были в восторге. Некоторым даже неприятно смотреть, многие уходят обиженными и даже ругаются на автора.
Марина Загидуллина, доктор филологии
Самое интересное, что Салтыков-Щедрин — самый пессимистичный русский писатель.
Многие филологи до сих пор пытаются выискать хоть какой-нибудь чахлый оптимизм у Щедрина. Но это бесполезное занятие. Щедрин — человек низкой бархатной ноты, он — доктор, понимающий, что лекарства нет. У Гоголя были просветительские амбиции, он говорил, что мы излечимся то смехом, то религией. Гоголь верил в свет, в звезду. А Щедрин — не верил. В отличие от Гоголя, пишущего преимущественно из зарубежья, Щедрин больше знал Россию.
Самая актуальная цитата Щедрина — такая: «Разбудите меня через 100 лет и спросите, что сейчас творится в России, и я вам отвечу сразу — пьют и воруют».
Гениальность Салтыкова-Щедрина в том, что он первым показал абсолютную неизменность нашего общества. Наш общество — такое, какое есть, и другим не будет никогда. Это с молодых лет и тысячей способов доносил Щедрин.
Самое стойкое заблуждение — что Салтыков-Щедрин был бездарным стихоплетом. У Щедрина действительно были выпады против поэзии. Он говорил, что это всё равно что идти по веревке, да еще приседать через каждые четыре шага. В «Википедии», например, тоже написано, что стихи у Щедрина были плохие, но это не так. У него была очень приличная первая книжка стихов, но ее так размазали критики, что навсегда отбили охоту писать стихи. Но так или иначе, в его произведениях полно поэзии. Всю ее он реализовывал в прозе.
Начинать читать Щедрина лучше всего, когда тебе исполнится 70. Студенты и школьники Щедрина не любят, и это неудивительно. Щедрин не работает на маленькое сознание. Нужен жизненный багаж, чтобы вещи, которые казались скучными, приобрели трагизм. И тогда можно открывать «Господ Головлевых» с любого места — и плакать от открывшейся безнадеги.
Щедрин — это писатель, который тычет нас вилкой (или вилами) в бок. Так, чтобы читатель проснулся и начал думать. Например, о том, как устроена наша страна. На эту тему лучше книг, чем книги Щедрина, еще не написано.
