«Из-за ограничений исполнение «Альпийской симфонии» стало нереальным»
Многие шедевры до сих пор нельзя исполнить из-за ограничений Роспотребнадзора, осенью Московский государственный академический симфонический оркестр отправится на гастроли в Азию, а Шостакович очень сильно волновался на репетициях даже в последние годы жизни. Об этом «Известиям» рассказал худрук МГАСО, народный артист России Павел Коган. Беседа состоялась в преддверии концерта коллектива в Большом зале консерватории, который состоится 24 марта.
— Программа вашего концерта в БЗК будет другая, нежели была заявлена ранее: Струнная серенада Чайковского в первом отделении и Четвертая симфония Бетховена — во втором. Почему заменили Седьмую симфонию Прокофьева и «Картинки с выставки» Мусоргского в оркестровке Равеля?
— В связи с пандемией Роспотребнадзор принял решение, что на сцене не может одновременно находиться более 70 артистов, включая дирижера. В таких произведениях, как «Картинки с выставки» Мусоргского–Равеля, очень большой состав духовых и ударных, поэтому приходится резко сокращать количество струнных, что неприемлемо и представляет произведение не в том свете, в котором оно задумано автором. В связи с этим Московская филармония многие программы, которые подразумевают большой состав оркестра на сцене, меняет на программы другого рода, где возможно участие меньшего количества артистов.
Зато за весь год пандемии, наверное, это будет первый концерт, в котором в полном составе примет участие струнная группа оркестра — в Серенаде для струнного оркестра Чайковского. Это позволит всем на сцене встретиться вновь, провести совместный репетиционный период.
— А что планируется дальше?
— Что касается дальнейших концертов оркестра, у нас программы очень разнообразные, в них участвуют и молодые дирижеры, и опытные мастера. Но тут тоже есть проблема, о которой я только что сказал. В мае и июне по плану со мной должны звучать такие произведения, как «Альпийская симфония» Рихарда Штрауса и целиком музыка балета «Дафнис и Хлоя» Равеля. В обоих случаях подразумевается гигантский состав оркестра, а у Равеля задействован еще и хор. Пока программы остаются в силе, они объявлены, слушатели еще в прошлом году купили билеты, и я очень надеюсь, что эти замечательные и редко исполняемые произведения будут сыграны.
— Если сохранится ограничение в 70 человек, это не позволит вообще играть произведения для полного состава оркестра?
— Если при этом небольшое количество ударных и нет клавишных, тогда можно как-то выходить из создавшегося положения. Но в той же «Альпийской симфонии» Рихарда Штрауса, где и так очень большой состав, требуется еще и нахождение за сценой двенадцати валторнистов, трубачей, тромбонистов, и в случае, если ограничения останутся в силе, ее исполнение становится совершенно нереальным, потому что общее количество участников точно превысит 70.
— Насколько разумно это ограничение?
— Не мне судить. Но если бы была моя воля, я бы разрешил присутствовать на сцене полному составу артистов оркестра и хора. Люди ездят на метро, посещают рестораны, ночные клубы, бары без всяких ограничений. Вызывает недоумение и непонимание, почему на сцене мы не можем представлять наше искусство в том виде, в котором это требуется по партитурам. К тому же артисты оркестра постоянно проходят тестирование на коронавирус. Мне кажется, необходимо принять в ближайшее время решение, чтобы мы могли без ограничений заниматься творчеством.
— Вы планируете вакцинировать оркестр? Сами оркестранты уже вакцинируются?
— Вакцинирование у нас добровольное, здесь каждый решает сам за себя. Лично я бы рекомендовал не только артистам и работникам нашего оркестра, а вообще всем гражданам вакцинироваться, что сам и сделал.
— Но вы контролируете ход вакцинации оркестрантов?
— Отдельных работников оркестра, которые вакцинированы, я знаю, но я не считаю своим правом спрашивать каждого, сделал ли он прививку или нет. Это индивидуальная возможность и ответственность. Я очень приветствую вакцинацию и буду рад, если они привьются, призываю к этому, но настаивать и давить не могу.
— Планируются ли сейчас какие-то зарубежные гастроли или пока об этом даже речи не идет?
— В январе 2021 года у нас должна была состояться масштабная гастрольная поездка по США. Гастроли, разумеется, отменили, но на днях стало известно, что они перенесены на январь 2023 года. Американская сторона очень оптимистично на это смотрит, по ее планам все должно получиться. На 2022 год там никто не планирует, потому что неизвестно, когда выработается популяционный иммунитет.
Еще у нас планируется поездка по странам Азии в ноябре 2021 года, но всё зависит от развития ситуации. Пока шаткое положение с планированием гастролей. Мы находимся в постоянном контакте с принимающими сторонами.
— У вас в оркестре недавно произошли кадровые перестановки. Что они дали, зачем они были нужны?
— К нам пришли два специалиста: директор оркестра и заместитель художественного руководителя. Это люди, которые имеют очень солидный опыт и свои идеи. Я надеюсь, что оркестру это будет полезно, принесет определенные плоды, особенно учитывая нынешнюю ситуацию — выход из пандемии и необходимость движения вперёд.
— А программы и репертуар по-прежнему будете определять вы?
— Это моя обязанность, я являюсь художественным руководителем оркестра. Другой вопрос, что мы принадлежим Министерству культуры, которое к каждому коллективу предъявляет определенные требования по выполнению государственного задания. Поэтому некоторые программы формируются по заказу устроителей концертов. Иногда случается, что приходится идти на какого-то рода компромиссы.
— Вам приходится играть то, что хочет Министерство культуры, а не то, что хотите вы сами?
— Нет. Министерство культуры ставит перед каждым из коллективов определенные задачи по выполнению поставленных им же творческих планов. Каждый коллектив обязан сыграть столько-то концертов в году и заработать за них такое-то количество денег. Это абсолютно нормальная практика, поскольку мы полностью финансируемся государством, наш оркестр государственный. Дальше мы имеем дело с концертными организациями, некоторые из них хотят получить программы, скажем так, облегченного свойства. Приходится делать и такое.
— Оркестр выступает и с приглашенными дирижерами, зачастую с ними играет репертуар современный, музыку XXI века, а под вашим руководством этого не происходит. Почему?
— Наверное, не существует всеядных музыкантов, у которых творческие устремления и результаты во всем мировом репертуаре абсолютно одинаковы. У всех есть свои пристрастия. Я позиционирую себя в основном в поле классической и романтической музыки. Это не означает, что я не дирижирую другими произведениями. Но поскольку я еще и художественный руководитель оркестра, мне приходится постоянно заботиться о форме коллектива, его состоянии, культуре, уровне ансамблевого взаимодействия, что, конечно, воспитывается и поддерживается на репертуаре классическом и романтическом.
— Вы сами следите за тем, что происходит в современной музыке, за молодыми композиторами? Каковы ваши впечатления?
— Конечно, слежу. Мне бы хотелось, чтобы это носило более серьезный характер. Мне приходилось сталкиваться с тем, что некоторые из молодых композиторов представляют музыку, написанную на компьютере. Но у меня в памяти остались такие идеалы, на фоне которых это выглядит странно. Ведь мне приходилось иметь дело с по-настоящему выдающимися композиторами недавнего прошлого. Я прекрасно помню, как в Союзе композиторов Шостакович представлял свои произведения, они исполнялись в четыре руки или на двух роялях. Я помню репетиции его Четырнадцатой симфонии Московским камерным оркестром Рудольфа Баршая в Малом зале Консерватории. Дмитрий Дмитриевич был в зале, и меня поразило его сумасшедшее, иначе не скажешь, волнение, он ни единой мелочи не упускал... Вот такие исторические примеры перед нами стоят. Но и сегодня есть по-настоящему талантливые авторы, и так хочется, чтобы они в своем становлении максимально перенимали отношение и серьезность их гениальных предшественников!
— Если оценивать общее направление развития современной музыки, вам кажется оно правильным, позитивным? Или это станет ясно только годы спустя, с высоты прожитых лет?
— Скорее, второе. Всё равно нужно время, чтобы осмыслить, осознать. Другой вопрос, что поддерживать творчество молодых композиторов, конечно, необходимо, и государство делает это, тут я обеими руками за. Но посмотрите, сколько сегодня в писательском мире графоманов, сколько случайных людей, которые называют себя писателями. У композиторов — то же самое. Отличить настоящее, ценное — задача очень тяжелая и абсолютно необходимая.
— Вы вспомнили о Шостаковиче. Я слышал, что вы готовите книгу мемуаров, которая будет посвящена встречам и общению с великими людьми прошлого. Когда она выйдет и о ком там пойдет речь?
— Надеюсь, книга выйдет в этом году. Бог дал мне счастье общения с великими людьми и не только музыкантами. Например, мне довелось встречаться с Марком Шагалом, он даже был на моем концерте. Шагал очень любил классическую музыку и с готовностью выражал свои ощущения, чувства после концерта. Все это у меня осталось в памяти. Должен сказать, я прекрасно понимал уже тогда, во время встреч с такими личностями, их гениальность. Это для меня не было секретом. Поэтому, конечно, подобные моменты я очень ценил.
— Ваше хобби — автомобили, известно, что вы очень интересуетесь этой темой. Как вы относитесь к электромобилям? Собираетесь ли пересесть на «Теслу»?
— На мой взгляд, за электромобилями будущее. Они совершенствуются, и каждый день, каждый месяц, конструкторы их улучшают, воплощают какие-то идеи в реальность. Но мне хотелось бы видеть в электромобилях возможность большого пробега на одной зарядке, такое же количество зарядных станций, сколько сегодня бензоколонок, а главное — необходимо, чтобы зарядка происходила примерно столько же времени, сколько занимает заправка топливом обычного автомобиля. И, конечно, чтобы на использование не влияли сильные морозы — посмотрите, какая зима была совсем недавно. Хорошо было бы на электромобиле в такую погоду? В общем, я очень внимательно присматриваюсь к ним и жду улучшения этих параметров. Тогда, конечно же, и пересяду на электромобиль.
Павел Коган окончил Московскую консерваторию по двум специальностям: скрипка и дирижирование. В 1970 году завоевал Первую премию на Международном конкурсе скрипачей имени Сибелиуса в Хельсинки и с этого момента стал активно концертировать. В качестве дирижера дебютировал в 1972 году с Государственным Академическим Симфоническим Оркестром СССР. С 1989-го — худрук и главный дирижер Московского государственного академического симфонического оркестра (МГАСО). Народный артист России, обладатель Государственной премии и орденов «За заслуги перед Отечеством» IV и III степеней.
