Экстремальное вождение: на машинах «скорой» боятся ездить даже врачи
Всё чаще в хрониках дорожно-транспортных происшествий появляются автомобили скорой помощи. И дело, по словам специалистов, не только в нарушении правил. Часто в распоряжении врачей оказывается транспорт, на котором, в принципе, опасно передвигаться, не то что быстро ехать на вызов. Еще в прошлом году Минздрав признал, что около половины машин скорой помощи в России — изношены. В этом году началось активное обновление автопарков. Правда, по словам самих врачей, успешно оно проходит не всегда. В ситуации разбирались «Известия».
На бумаге
Согласно ГОСТам, автомобили скорой медицинской помощи делятся на три класса. Класс A — для санитарной эвакуации пациентов без явных признаков угрозы жизни, класс B — для оказания скорой медицинской помощи, санитарной эвакуации и мониторинга состояния организма и класс C, или реанимобиль, — для проведения мероприятий «скорой», в том числе скорой специализированной медицинской помощи.
Самый распространенный сегодня — автомобиль класса B. По данным Минздрава, их износ по стране составляет 36%. Самая плачевная ситуация — у машин класса A — 70% износа. Среди реанимобилей замене подлежит 44% транспорта.
Попытки обновить автопарк предпринимались и раньше, но их эффективность оставляла желать лучшего. В 2017 году Счетная палата выяснила, что более 5 млрд рублей, выделенных на обновление парка автомобилей скорой помощи, были израсходованы Минпромторгом с нарушениями. В частности, не был проведен расчет цены контрактов, ряд автомобилей был оснащен в нарушение стандартов, а часть транспорта и вовсе была не оборудована согласно установленным требованиям. Эту задачу взяли на себя другие организации, о которых Минпромторг умолчал.
ДТП в Кузбассе с автомобилем скорой помощи, в результате которого пострадали семь человек
«По сути, приобретались обычные машины, не приспособленные для нужд «скорой», а затем сторонние организации ставили на них всё необходимое оборудование, — рассказал «Известиям» медицинский юрист Андрей Бендер. — И хотя по тендеру подразумевается, что деньги были выделены на автомобили с полным оснащением, еще 419 млн рублей в 2017 году потребовалось на их оборудование».
Дополнительных затрат потребовало и превращение автомобилей «скорой» в реанимобили. «В обычной «скорой» — минимум оборудование и носилки, допустим, но автомобили для специализированной медпомощи требуют совершенно другого оснащения. На доработку машин по профилю анестезиологии и реаниматологии потребовалось еще 118 млн. Выходит, что по документам авто закуплены, а когда приходят на территорию больницы, оказывается, что они пустые, нужно возвращать на доработку», — рассказывает юрист.
Вопросы специалистов вызвала и география обновления. Больше всего новых автомобилей поступило в Московскую и Саратовскую области, в Краснодарский край, Санкт-Петербург и Республику Башкортостан.
Автомобиль скорой помощи в одной из деревень Омской области
В следующем году Минпромторг получил из федерального бюджета и резервного фонда правительства еще 10 млрд рублей на закупку автомобилей скорой медицинской помощи и школьных автобусов. Теперь никаких нарушений обнаружено не было. Бюллетень, опубликованный Счетной палатой, гласит, что на эти средства было закуплено всё необходимое. «В результате потребность в обновлении автомобилей скорой помощи удовлетворена на 32%. Благодаря этим мерам выросла эффективность системы скорой медицинской помощи. Кроме того, централизованная закупка позитивно сказалась на производительности отечественных автоконцернов. В среднем компании-изготовители в 2018 году увеличили производство на 17%. Из недочетов Счетная палата отметила несоблюдение отдельными исполнителями сроков поставок автомобилей в регионы», — говорится в сообщении.
В регионах с такими данными не согласны.
Призрачный автопарк
Тверская область располагается примерно в 90 км от Москвы. Площадь региона более 80 тыс. кв. км, а численность населения, по данным Госкомстата России на 2019 год, около 1,2 млн человек. С 2016 года, как сообщалось, автопарк области получил 76 современных машин. Но проблемы есть.
«Последний автомобиль у нас ввел личным распоряжением губернатор, до этого он четыре месяца стоял, потому что сопроводительные бумаги где-то зависли, — рассказывает Вадим, водитель «скорой» Тверской области. — До этого, год назад, к нам пришел новый оборудованный автомобиль, так его отдали в район, хотя там нагрузка меньше, чем в городе».
Автомобиль скорой помощи Тверской области, который пытаются списать
Сейчас на районы, где работает Вадим, с численностью населения около 90 тыс. человек, формально приходится восемь автомобилей. Казалось бы, это почти норма. По госстандартам, на 10 тыс. населения должна приходиться одна машина. Проблема только в том, что всё это — формально.
«Примерно 80% машин уже выработали ресурс. Пусть им 6–7 лет, но пробег уже в 2–3 раза больше всех норм», — рассказывает в беседе с «Известиями» Вадим.
Происходит так, в частности, из-за того, что автомобили очень проблематично списать. «Армия чиновников в Минздраве может придраться хоть к запятой. Не так давно, например, не понравилось фото, которое приложили к документам, — и всё нужно делать заново. Снова торги, снова нанимать экспертов, снова заключение. А всё это — время и деньги», — рассказывают в Тверской области.
Так, на балансе службы «скорой» оказываются автомобили, которые пугают людей одним своим видом. И хотя ездить на них уже очевидно невозможно, на бумагах они остаются автомобилями скорой помощи.
Этот автомобиль Тверской области еще работает
«Известия» направили запрос в Минздрав по поводу процедур списания изношенных автомобилей и анализа состояния автопарков, однако к моменту выхода материала получить комментарий не удалось.
Ремонт за свой счет
Большая часть автопарка — отечественный автопром. Притом не самый дорогой — например, «ГАЗель Next». Чаще всего водители вовсе не против поддержать отечественного производителя. Но только срок эксплуатации машины должен соответствовать реальному.
«У нас есть старые иномарки — Ford, например. Пробег у него уже сильно превысил норму, но еще держится. Качество наших — все-таки не очень. Особенно учитывая, что запчастей просто нет. Министерство отчитывается, что деньги выделены, а главврачи говорят, что ничего не пришло. Приходится или больницам на заработанные деньги проводить тендеры, заключать договоры с сервисными центрами, или водителям за свой счет покупать резину, искать детали», — делится Вадим.
При этом проводить ремонт самостоятельно — тоже проблематично. По закону водитель этим заниматься не должен. Но и отказ не всегда заканчивается добром.
Автомобили скорой помощи около одной из больниц в Алтайском крае
Артем — до недавнего времени работал на «скорой» в Воркуте. За отказ самостоятельно чинить автомобиль он был «сослан» в другой район, работать на старом уазике. «Я расписывался и в договоре, и в табеле техники безопасности, что не имею права ничего делать с этой машиной, кроме мелкого ремонта — поменять лампочку, долить технические жидкости, например. В итоге с поселка меня перевели в город, дали допотопный уазик, годов 1990-х выпуска, в котором из четырех цилиндров работали только три, стартер был на последнем издыхании, подвеска и рулевой механизм держались на честном слове. Вместо 17 л топлива машина расходовала где-то 30, а за перерасход наказывали меня», — вспоминает Артем в беседе с «Известиями».
Не лучше была и ситуация со следующим автомобилем. Погнутая рама и неисправности в рулевом управлении делали машину просто опасной. Особенно с учетом погодных условий города (а в Воркуте даже летом иногда возможны заморозки).
Новые автомобили в город поступают, правда, их качество тоже оставляет желать лучшего.
«К нам новые уазики вообще голые приехали, без каких-либо утеплителей и автономных печек. Как-то во время смены мы забирали женщину с кровотечением, включили мигалки, сирену и полетели. Довезли, начинаем отъезжать от женской консультации, и в машине перестает работать коробка передач, тяги отвалились. И это на новой машине. А буквально через неделю на этой же машине везли тяжелого пациента в городскую ЦРБ, и оборвало цепь газораспределительного механизма, то есть всё, кранты двигателю, ждали резервную машину», — рассказывает Артем.
Опасно для жизни
Если для частных автомобилей такие поломки могут быть просто неприятностью, то в случае с машиной «скорой» они могут закончиться трагически. Спеша к пациенту, водители «скорой» нередко нарушают правила. Если это сочетается с ненаблюдательностью других водителей или поломкой на «скорой», то шанс попасть в аварию еще больше увеличивается.
Ни у Артема, ни у Вадима в практике таких случаев не оказалось только благодаря везению.
«В этом году на реанимобиле транспортировали пациента с инфарктом. Это 100 км в одну сторону. На трети пути примерно — остановка сердца у пациента, медики начали реанимацию, я включил мигалки — не работают. Это страшная поломка. У нас водители и так не очень любят «скорую» пропускать. Спасибо, сотрудники ГИБДД оказались рядом, увидели, сопроводили. А как-то раз отказал аппарат искусственной вентиляции легких. Пациента спасли, но тем не менее. Предел срока службы и у оборудования есть», — вспоминает водитель из Тверской области.
Казалось бы, в таких условиях особенно важно внимательно подходить к подбору кадров. Но и здесь возникает проблема. «Зарплаты водителей достаточно невысокие, а нагрузка большая. Регулярно нарушается режим труда и отдыха водителей, отсутствует необходимая качественная спецподготовка по экстремальному вождению. Водитель «скорой» — это же не простой автомобилист, это человек, ведущий ТС в нервозной обстановке, с включенными спецсигналами, позволяющими нарушать ПДД. Это особый вид вождения, навыков которого водителям «скорой» зачастую не хватает», — уверен лидер общественного движения «Сильная Россия» Антон Цветков.
Реанимобиль на улице Нижневартовска
Это подтверждают и сами работники «скорой». «Раньше и требования были строже, нужно было пройти стажировку, иметь подтверждение стажа работы водителем, и повышенная зарплата, — объясняет Вадим. — Потом зарплату понизили, а устроиться может даже любой таксист, месяц назад получивший права. К нам недавно пришел такой. Оказалось, он не умеет сдавать задним ходом. Фельдшеры устроили бойкот. Сказали, что просто боятся. Если он и этого не умеет, то что делать ночью, в условиях плохой видимости, на скорости? Сейчас главврач все-таки умудрился повысить зарплату, и стали приходить более квалифицированные кадры».
Тем менее труд остается нелегким. Помимо проблем с транспортом, сложных дорожных условий и напряженного графика работы, на водителях сказывается и нехватка самого медицинского персонала. Часто им приходится помогать переносить пациентов и оборудование, хотя этим должны заниматься санитары, которых с каждым годом становится всё меньше.
Пока же и работникам «скорой», и их пациентам остается только ждать перемен к лучшему. К следующему году в регионы России снова должны поступить новые автомобили. Возможно, на этот раз они будут укомплектованы и с ними будут все необходимые документы.
