Душа болит: как бороться с непрофильными вызовами «скорой»
9 сентября стало известно, что в стенах комитета Госдумы по охране здоровья активно обсуждают идею компенсации страховым компаниям расходов за ложные вызовы скорой помощи из кошелька несостоявшихся пациентов. О тонкостях инициативы, масштабах бедствия и нелегких трудовых буднях фельдшеров — читайте в материале «Известий».
Просто так
«Скорая помощь оказывается в экстренных случаях. Если пациент вызывает бригаду «скорой» просто так, то с ним надо проводить разъяснительную работу, но если он не понимает, то мы хотим, чтобы страховая компания, являясь посредником между пациентом и защищая его интересы, в то же время создавала систему ответственности пациентов за свое здоровье. Чтобы он без повода не вызывал бригаду, а если вызывал, то платил бы за такой вызов», — цитирует ТАСС члена комитета Госдумы по охране здоровья и главу экспертно-консультативного совета по вопросам совершенствования законодательства в сфере оказания скорой медицинской помощи Юрия Кобзева. Речь идет именно «об ответственности за ложный вызов скорой помощи», а не платной помощи.
Когда эта норма появится в документах, законодатели сказать пока затрудняются. Еще страховые компании «не совсем согласны». Но если смотреть на опыт других государств, то, например, в Израиле действует предварительная оплата вызова (100 шекелей), и это скорее перевозка пациента в больницу (такое медицинское такси), чем оказание экстренной помощи на дому.
Оперативный отдел Станции скорой и неотложной медицинской помощи им. А.С. Пучкова, Москва
«Сегодня 50% вызовов скорой помощи в России имеют отношение к категории экстренных и неотложных», — говорит депутат. Не трудно подсчитать, что другая половина из разряда «нога побаливает». Кобзев приводит в пример Ставрополь, где какое-то время действительно брали деньги за вызов «скорой». Дело было в начале 2000-х годов. Руководство скорой медицинской помощи решило разделить виды помощи, опираясь на законодательство и стандарты: «скорая медицинская помощь» — это одна история, пункты неотложной медицинской помощи — другая. Первые выезжали на экстренные вызовы на улицах и в общественных местах, вторые — к больным своего участка. Первые — бесплатно (по полису ОМС), вторые — платно, если врач считал вызов не экстренным (150 рублей для всех, 50 рублей для льготников, дети до 6 лет и взрослые старше 70 лет — бесплатно).
Впрочем, прокуратура зарубила идею практически на корню, объясняя тем, что каждый гражданин имеет право на бесплатную медицинскую помощь. И вроде всё правильно, по Конституции, но результатами эксперимента не стыдно было и похвастать.
«Как только нам разрешили брать деньги за вызовы, отношение населения к нам, врачам скорой помощи, поменялось кардинально, — рассказывала тогда «Итогам» врач ставропольской скорой помощи Ольга Хохлова. — Люди перестали тыкать, стали подавать чистые полотенца, наконец, просто стали вежливыми. Причем даже пожилые люди с нищенской пенсией приветствовали введение платы. Меня это поразило!»
Количество вызовов за два месяца сократилось с 465 в сутки до 330, ушла грубость, медики стали приезжать быстрее.
«По протесту прокурора эта практика была прекращена, однако за короткое время ее действия город Ставрополь вышел на мировые показатели вызовов скорой помощи. Это доказывает, что такой подход работает», — резюмировал Юрий Кобзев.
Оказание скорой медицинской помощи на дому
«Инициатива возникла не на пустом месте, а имеет под собой реальную глобальную проблему: перегруженность скорой помощи непрофильными вызовами, — говорит «Известиям» сопредседатель Межрегионального профсоюза работников здравоохранения «Действие» Андрей Коновал. — Более того в условиях, когда дан «зеленый свет» жалобам пациентов (возникают не только обоснованные, но и сомнительные), это отвлекает медиков, создает стрессовые ситуации, вроде угрозы потерять в зарплате: у нас стимулирующая часть составляет и 30%, и до 50% от заработной платы. Даже сложно того самого диспетчера обвинить в том, что, подстраховываясь, он принимает те вызовы, которые в принципе можно было посчитать непрофильными».
По мнению эксперта, вводить штрафы тоже рискованно: пациенты беспокоятся, перестраховываются, потому что не профессионалы.
«Вообще-то согласно законодательству, у нас есть штрафные санкции за вызов экстренных служб, и скорая помощь пока еще к таким службам относится. Другое дело, что закон, во-первых, не работает. А во-вторых, депутаты не понимают разницу между ложным вызовом, когда мальчик позвонил и соврал, что нужна «скорая» на другой конец города, и вызовом непрофильным, когда человек позвонил и вызвал себе «скорую», прикинувшись больным. Это совершенно другое, — говорит «Известиям» фельдшер, председатель независимого профсоюза работников скорой помощи «Фельдшер.ру» Дмитрий Беляков. — И доказать, что человек вызвал себе «скорую» не потому, что у него внезапно возникли большие проблемы со здоровьем, а потому что ему хочется иметь скорую помощь у себя дома, чтобы не ходить в поликлинику, крайне сложно. Из «цитат великих больных»: «Я не медик, я не знаю». И суд встанет на сторону звонившего».
Палочка-выручалочка
«Однажды позвонила в ночи бабушка. Когда приехали на вызов, выяснилось, что она просто не может уснуть, — вспоминает в беседе с «Известиями» бывший фельдшер скорой помощи. — Или другой случай: «Срочно, у женщины открылось маточное кровотечение!» Приехали — дома только подвыпивший мужчина. «А где женщина?» — «Какая женщина?» — «У которой маточное кровотечение…» — «А нет ее. Это я звонил, чтобы вы быстрее приехали».
Среди вариантов «ускорения» есть и самый простой: кричать в трубку, что умираешь (упаси вас бог, следовать этому примеру!). Тогда приедет целых две бригады. И ведь не можешь достойно ответить обормоту за «подставу».
«Приехали двумя бригадами, потому что в каждой был только один фельдшер. Когда случай тяжелый, одному трудно справиться, — говорит медик. — Подходим, а нас уже встречает «умирающий» — живее всех живых. Снова пьяный, снова «чтобы вы быстрее приехали». А то, что в этот момент кому-то действительно нужна была помощь, его, конечно, не волновало».
«Вызов: женщина 55 лет, приступ эпилепсии. Мчим. Заходим. Две тетки спокойно пьют чай с конфетами и таращатся в телек. Оказывается, просто показалось, на всякий случай и вызвали...», — пишет «Злой медик».
Вызывают обычную «скорую» собакам (как недавно во Владивостоке), рассказывая диспетчеру о том, что 5-летняя «девочка» практически без сознания. По словам анестезиолога-реаниматолога, бригада даже не сразу поверила, что вместо ребенка в доме только собачонка (милая, хорошая — звоните ветеринарам). На всякий случай прошлись по квартире, убедились, что девочки нет, а затем уехали.
Или вот еще, из серии «12 самых идиотских просьб пациентов скорой помощи»:
«Женщина вызвала скорую, чтобы ей укрыли ноги. Обидно было то, что в тот день мы не успели на срочный вызов».
«Бабушка вызвала скорую помощь, чтобы врач залез в колодец и продиктовал ей показания счетчика».
«Женщина вызвала «скорую», чтобы врачи подтвердили факт непорочного зачатия. Подтвердить на месте не смог (не хватило квалификации)».
Вообще, если почитать истории врачей, кажется, что о них очень хорошо думают — как о супергероях, которые могут всё, мастера на все руки. А если серьезно, то, по мнению Дмитрия Белякова, непрофильных вызовов даже не 50%, а 95%.
«Действительно ложных вызовов — считаные единицы. А вот непрофильных вызовов — 95%. Я вчера был на смене — из 15 вызовов один более или менее можно было назвать экстренным, но не до конца. И это повторяется регулярно, — говорит фельдшер.
«Скорую помощь стали использовать в качестве палочки-выручалочки, когда неохота идти к врачу. Это связано и с тем, что в поликлиники бывает сложно попасть на прием, — объясняет сопредседатель «Действия». — На прием пойдешь — в очередь попадешь. У нас нет службы, которая бы оперативно работала с пациентами на дому — теми же пожилыми людьми. Это теоретически вменяется в обязанности участковому терапевту (а если речь идет о детях, то участковому педиатру), который должен навещать пациентов, но участковые службы тоже перегружены, не могут разорваться — там огромный дефицит кадров, обслуживают несколько участков, иногда участков в 1,5–2 раза выше нормы, а еще если добавить вакцинацию, диспансеризацию… Соответственно участковая служба тоже не справляется. Если бы у нас была сильная, нормально профинансированная, оснащенная кадрами участковая служба, то, наверное, и в «скорую» реже бы обращались».
Кто-то не может, кому-то лень, до кого-то никому нет дела.
«Бабушки вызывают «скорую», потому что их дети бросили на произвол судьбы, — полагает Дмитрий Беляков. — И у бабули единственное утешение — раз-два за ночь или за день вызвать скорую помощь. Не потому, что у нее поднялось давление, а просто поговорить».
Письмецо в конверте
Эксперты считают, что что-то похожее на наказание рублем за ложные, непрофильные вызовы нужно, но тогда должны быть прописаны четкие критерии, чтобы можно было доказать заведомо ложное заявление со стороны пациента.
«Идеальный вариант — дать возможность врачам бригады уже на вызове определять, требуется экстренная помощь данному человеку или нет. Если врач посчитает, что вызов непрофильный и не нужна экстренная медицинская помощь, то вызвавший бригаду человек должен получить в конверте в почтовый ящик маленькую бумажечку с крупным счетом за вызов скорой помощи, — рассуждает Дмитрий Беляков. — Это не значит, что он должен сразу ее оплатить. Нет. Он должен пойти в свою страховую компанию и доказать ей, что был именно тот случай, который требовал экстренной помощи. Страховая компания уже будет решать — оплачивать ему этот вызов или не оплачивать. Если страховая компания всё же посчитает, что вызов был необоснованный, то человек эту бумажку будет оплачивать сам».
Кстати, некоторые медики в связи с последними новостями забеспокоились: а не сократит ли введение штрафа количество вызовов и, как следствие, количество бригад? Эксперты полагают, что как раз нет.
«Сейчас очень много бригад работают по одному. Даже в Москве таких бригад от 20 до 30% в день. Вот этим и пугают: если вот так будет, то вас всех придется сократить. Это всё ложь, — уверен председатель профсоюза «Фельдшер.ру». — Если сократится количество вызовов, у нас все бригады будут укомплектованы, смогут выезжать только на экстренные случаи, как и предписано скорой помощи. Люди будут ездить втроем, и каждый будет знать свое дело. Никаких увольнений не будет».
«Везде бригады не укомплектованы, — соглашается Андрей Коновал. — Вот у нас в Петрозаводске медики собираются устроить итальянскую забастовку: по нормативам должно быть 30 бригад, а их 18 официально, а де-факто 16, а 7–8 не укомплектованы. Даже на бумагах не то, что должно быть, да еще и от бумаг значительно отличается».
Бывший глава Роспотребнадзора, а ныне первый заместитель председателя комитета Госдумы по образованию и науке Геннадий Онищенко предлагает активно использовать базы данных пациентов и составлять «черные списки».
«И если диспетчер видит, что вызывает Иванов или Петров по такому-то адресу, то уже предполагает, что, может быть, видит анамнез. Данные поступают из единой городской системы здравоохранения. А что касается хулиганов, особенно злостных, то можно ввести и черные списки по аналогии с авиакомпаниями. Но чаще всего с такими людьми никто не хочет связываться, дороже будут судебные издержки», — цитирует Геннадия Онищенко «Федеральное агентство новостей».
Бойцы невидимого фронта
Хотя почему невидимого? Очень даже видимого. Сколько видео гуляет в интернете, как медиков и водителей избивают на вызове. Из последнего: 2 сентября в Самарской области избили водителя «скорой», 4 сентября уже в Воронеже медсестру отвезли в больницу после того, как на вызове ее толкнул и ударил мужчина. 9 сентября — в Петербурге фельдшер получил кулаком в лицо от пьяного пациента, у медика подозревают сотрясение мозга.
Медикам не позавидуешь: они никогда не знают, с чем столкнутся. А сколько было случаев, когда бригаду не пропускали на дороге? Было похоже на эпидемию дорожного хамства. От того и появились этим летом за подписью президента новые законы, ужесточающие наказание за воспрепятствование работы «скорой»: без прав можно остаться на год, а если ваши действия повлекли не только тяжкий ущерб здоровью пациента, но и смерть — до четырех лет тюрьмы.
«Служба скорой помощи — это служба, которая обеспечивает безопасность общества, безопасность людей. Она должна находиться в абсолютно привилегированном положении. Должна быть предусмотрена система привлечения полиции. Причем не то, что подписали соглашение в каком-то отдельном регионе, а на государственном, федеральном уровне, — считает Андрей Коновал. — Медики давно поднимали вопрос о введении отдельной уголовной ответственности за нападение на медработника. Минздрав внес соответствующий, довольно жесткий, с серьезными сроками законопроект, который приравнивал (пусть не по оскорблениям, но по остальным позициям) нападение на медиков к нападению на представителя власти. Потом законопроект выхолостили, предложили другую версию, более мягкую. Сейчас ответственность за нападение на медработника возникает в том случае, если это помешало ему оказать медицинскую помощь пациенту. Если ударили по голове доктора и он не смог оказать помощь пациенту, а тот умер или появились осложнения, то ответственность наступает. А если фельдшер оказал помощь, а потом его ударили битой или его ударили битой, но он все-таки сумел оказать помощь, то тогда, получается, ответственность не наступает».
Поэтому медики и учатся защищать себя сами. Так в Тюмени стартовали курсы самозащиты для медицинских работников. Идея родилась у местного военно-патриотического клуба «Квазар» и областного Союза десантников. Разработали проект и получили президентский грант. Курс «Защити себя сам» длится один месяц.
«В кратчайшие сроки даем основы, которыми медики могут, не дай бог, в той или иной ситуации воспользоваться, — поясняет «Известиям» один из инициаторов проекта, руководитель военно-патриотического клуба Антон Клецко. — В программу входят психологический, специальный и тактический спецкурсы, а также сдача нормативов. На занятиях психологического курса, чтобы вы понимали, медиков погружают в ту ситуацию, которая может произойти — например, пациент оказался неадекватный, кричит, толкается. Задача одного просто кричать, а задача другого стоять и не реагировать, держать эмоции при себе. Плюс самозащита от захватов на полу, у стенки. В дальнейшем у нас пойдет работа с ножом, палкой, работа в ограниченном пространстве — будем просить, чтобы пригнали одну карету скорой помощи, чтобы мы проводили семинар непосредственно в машине. Случаев море. В ситуации, когда водителя «скорой» пытаются вытащить из машины, тоже можно противостоять, для этого существует своя техника и методика».
По окончании курса медики получат сертификат. В сентябре участвует Тюмень, а уже в октябре подключится Ялуторовск. Всего планируется обучить 160 медиков, но уже сейчас руководителям проекта звонят из других регионов, расспрашивают.
«Многие говорят: «Медик — это гуманная профессия…». Да, я согласен. Но мы учим именно самообороне, а не превышению самообороны. Всё в рамках закона УК РФ — ст. 37 («Необходимая оборона») и ст. 39 («Крайняя необходимость»), — говорит Антон Клецко. — Вообще самый лучший бой — тот, который не состоялся. Даже если противник неадекватный, из него адреналин фонтанирует, хочет накинуться... Даже на этой стадии учим минимизировать применение физической силы. Сказать, посмотреть, грамотно уйти с линии атаки, обойти ситуацию, чтобы не доводить до применения физической силы. Этому мы учим в первую очередь».
