«С удовольствием поработал бы с Тарантино»
Денег в кино сколько было, столько и осталось, а в случае с сериалами — даже больше стало, считает Андрей Золотарев. При этом сценарист признает: продюсеры, инвесторы и топ-менеджеры платформ ожидают нехватки бюджетов. И это влияет на рынок. Он воспитывает новые творческие кадры, популяризирует профессию и делает ставку на «Сердце Пармы» и «Воланда». Об этом Андрей Золотарев рассказал в интервью «Известиям» в перерыве между лекциями в Калининграде и «зумом» с дарованиями в школе кино и телевидения «Индустрия», в которой начался очередной учебный год.
«Только если вообще все в индустрии останутся без хлеба, тогда и я вместе с ними»
— Режиссеры, продюсеры говорят, что звездные фамилии на афише не самое главное в кино. На первом месте история. И это реальный дефицит. Сценаристы разучились писать?
— Да, у нас не хватает хороших историй. Но это связано во многом с тем, что нет четкого понимания профессии среди абитуриентов. Поступающие на режиссерский или операторский факультет гораздо больше знают об основах профессии, чем на сценарный. Именно с этим связано низкое качество абитуриентов. Довольно много сумасшедших людей. И они всегда хотят донести свои мысли обществу, им очень важно высказаться. Поэтому они все идут на сценарный. Реально огромный отсев происходит по причине психоэмоционального состояния абитуриентов. Это большая проблема.
— А кто же такой сценарист?
— Кто-то думает, что это писатели такие, которые для кино пишут. Но сценарист — это человек команды, работающей над фильмом. Хотя некоторым кажется, что это такая не амбициозная работа. Сидишь где-то в углу, что-то пишешь, потом кому-то отдаешь. И к кино как бы и отношения не имеешь. На самом деле это всё от непонимания структуры профессии и как это работает.
Мне кажется, что сценарист — это очень востребованная профессия. Сейчас их не так много и за ними гоняются.
— В такой ситуации вы ощущаете свою значимость в этом деле?
— Я — да. Мне кажется, у меня всё OK.
— Без хлеба не останетесь?
— Может, когда-нибудь останусь, но только если вообще все в индустрии останутся без хлеба, тогда и я вместе с ними.
«Они хотят иметь отношение к кино»
— В этом году в рамках фестиваля «Короче» при поддержке Министерства культуры РФ впервые провели студенческую лабораторию. Вы проводили мастер-класс по сценарному мастерству. Слушатели — неофиты или имели отношение к кино?
— Они хотят иметь отношение к кино. Это молодые кинематографисты, у которых еще нет опыта. Они приехали из разных городов в Калининград, чтобы получить своеобразный пинок под зад, благодаря которому удастся приблизиться к индустрии.
— Есть ли человек, у которого вы хотели бы поучиться?
— Да, у многих. Например, Тарантино. С ним бы с удовольствием поработал. Просто это трудноосуществимо.
— А вы бы отправили Тарантино свой сценарий, глядишь, и случилось бы.
— Это так не работает. Нельзя взять сценарий, упаковать его в конверт и отправить «на деревню дедушке Тарантино». Есть правильные механизмы взаимодействия с голливудскими режиссерами и продюсерами. Есть агентства, есть менеджмент. Есть специальные люди, которые занимаются этими коллаборациями. То есть всё возможно, но просто надо правильно к этому подходить. Если речь про большую коммерческую работу — нахрапом не выйдет.
Кинорежиссер, сценарист, актер, кинопродюсер, кинооператор Квентин Тарантино
— Студент школы «Индустрия» Виталий Дудник получил приз «Короче» за лучший сценарий фильма «Как с Максимом х(пип)ня случилась», который и сам снял. В главной роли — Константин Хабенский. Значит ли это, что у Виталия есть перспективы и в большом кино?
— Чтобы сделать полный метр, нужно потратить гигантское количество времени, денег, привлечь огромное количество людей. В коротком метре путь от идеи до ее воплощения сокращается. И из-за этого нет потери энергии. Она в чистом виде сохраняется. И часто это дает какой-то мощный взрыв. Короткометражка хороша легкостью в реализации. И да, у Виталия точно есть перспективы.
— Два года назад Федор Бондарчук вместе с вами специально приехал в Калининград, чтобы найти талантливых ребят для киношколы «Индустрия». Увенчалось ли это дело успехом?
— Увенчалось. Но потом случился ковид. И на время школа перешла на заочную форму обучения и на «зумы». В основном мы виделись с учащимися в онлайне.
В регионах есть талантливая молодежь. Но пока кинокластеры там только начинают создаваться. К счастью или к сожалению, Москва и Санкт-Петербург по-прежнему остаются центрами притяжения. И поэтому тот, кто хочет чего-то добиться, едет в эти мегаполисы.
«Кино — это же командный труд, как в футболе»
— Вы работали с Бондарчуком над картинами «Лед», «Притяжение», «Вторжение», и это еще не всё. За что вы цените работу с ним?
— Мне нравится его отношение к профессии, к людям и искренняя любовь к тому, что он делает. Это очень подкупает. Мне кажется, что Федор Сергеевич — эталон отношения к кинематографистам внутри профессии. Рядом с ним — ощущение абсолютного союза, братства и классного пионерлагеря. У него невероятный талант — заряжать людей. И это дико круто. Такого ни с кем не чувствовал.
— Нынешняя непростая ситуация в индустрии напрягает вас?
— Любая турбулентность напрягает. Это нормально. Но это не значит, что мы не можем работать. Можем и даже должны.
— Какой фильм сейчас ждут люди? В каком нуждаются?
— Не думаю, что люди знают, чего хотят. Мне кажется, мы должны делать то, что нам самим интересно, и пытаться заинтересовать этим зрителя. Попытка подумать за другого, как правило, ничем не увенчается. Что-то действительно стоящее можно сделать, только если тебе самому интересно.
— А какой фильм вы ждете?
— Хочу посмотреть приквел «Хищника». Жду сериал по «Властелину колец». Из нашего — в ожидании проката «Сердце Пармы». Хотел бы посмотреть, что у ребят получилось. Жду «100 лет тому вперед» кинокомпании «Водород». Жду байопик про Федора Конюхова «Повелитель ветра». И плюс еще «Воланда». Его бы посмотрел с удовольствием.
Хищник из одноименных серий фильмов
— Часть этих премьер создана по вашим сценариям. Значит ли это, что если вы поработали над кино, значит, оно наверняка получится?
— Есть вероятность, что получится, да. Но важно, чтобы не только я поработал, но и остальные тоже не филонили. Кино — это же командный труд, как в футболе. Если у нас набирается классная команда, значит, точно всё получится.
— Сейчас денег в кино явно стало меньше. Это членов команды расстраивает или они готовы ради результата работать бесплатно?
— Мне не кажется, что денег в кино стало меньше. Их как было, так и осталось, а в чем-то даже больше стало, если с сериалами считать. Потому что появились новые источники финансирования. Я не могу сказать, что у нас есть проблема нехватки денег. Но у продюсеров, инвесторов и топ-менеджеров платформ есть ожидания предстоящей нехватки денег. И это влияет на рынок.
— Продюсеры перестраховываются, придерживают коней и пока не работают на 100%?
— Кино — это длительный цикл производства. То, что мы сейчас задумали, выйдет года через два, а блокбастер — через три. Мы находимся в высоковолатильной ситуации, где риски высоки и очень сложно прогнозировать будущее. Тем более на несколько лет вперед. И это заставляет продюсеров немножко придерживать коней. Но это относится не ко всем, конечно.
«Детским кино было выгодно заниматься»
— С рынка ушли западные мейджоры «Дисней», «Марвел». В их отсутствие есть ли вероятность, что наши продюсеры наконец обратят свое внимание на детское кино?
— Они вкладываются в разные картины. У кого на какие денег хватает, у кого какие амбиции. Детским кино было выгодно заниматься, и когда еще «Дисней» не уходил с рынка. Вообще, семейная аудитория у нас самая большая.
— Ну, как видите, качественного детского кино маловато.
— Да. Потому что, к сожалению, есть большое количество неофитов, считающих, что кино для детей — это кино как бы для глупых людей. То есть надо сделать чуть-чуть потупее — и это будет детское кино. Это не так, конечно. Но есть положительные примеры — «Последний богатырь», «Призрак». Они хорошо собрали в прокате.
— Без блокбастеров кинотеатры из последних сил держатся на отечественных фильмах и повторном прокате. Но зрители, пристрастившись к Голливуду, не очень-то идут на наше. Неправильно их воспитали?
— Понимаете, я далек от мысли, что мы вообще можем кого-то воспитать. Кино не то что не может, оно не должно воспитывать. Мы как «Митьки», которые никого не хотят победить. Создатели кино должны рассказывать истории, а не морализаторствовать и указывать «верное направление». Возьмут зрители оттуда что-то или нет — это вопрос очень индивидуальный и субъективный.
Я был очень рад, когда у нас появилась культура смотрения. Люди ходили на фильмы, следили за релизами. Очень жалко, что мы ее сейчас теряем из-за закрытия большого количества кинотеатров. Но это вернется, как только у нас появится возможность делать хорошее кино и открывать больше площадок. Потому что аудитория явно заинтересована в том, чтобы проводить свой досуг в кинозале.
Фильм «Последний богатырь: Посланник Тьмы»
— А разве нельзя показывать фильмы, продюсеры которых в другое время жаловались, что сложно пробиться в прокат?
— У таких сложных вопросов нет простых ответов. Всегда это комплекс причин. Во-первых, сами продюсеры иногда не выбрасывают большие релизы, потому что им кажется, что емкость аудитории сократилась. Их жалко выдавать, будет не очень много просмотров. Во-вторых, есть проблема в отсутствии маркетинга, который тоже требует бюджета, и при этом результат неочевиден.
Но это не значит, что прокат невозможен. Мы видели примеры, когда не самые очевидные коммерческие фильмы собирали кассу. Тот же «Каха», вышедший в самую пандемию, сделал очень хорошую кассу. Значит, это возможно.
— Возможен ли выход в прокат многобюджетных историй, если продюсеры не спешат?
— Емкость аудитории у нас до полумиллиарда есть, это доказано. А вот сможет ли кто-то взять миллиард или два — вопрос. И он без ответа.
«Иногда хочется, чтобы тебя не узнавали»
— Что бы вы сказали деятелям, запрещающим русских классиков?
— Это «недоработки на местах», что называется. Какие-то идиоты вытаскивают фамилии из списков русских классиков. Не думаю, что это имеет отношение к государственной политике конкретной страны. Это имеет отношение к идиотам, процент которых примерно одинаков во всех странах.
— Но им Пушкин кажется реальной угрозой.
— Поставьте себя на место человека, который запрещает Пушкина. Вряд ли он это делает, потому что его трясет от стихов Александра Сергеевича. Скорее всего, он их даже не читал или равнодушен, просто хочет заработать какой-то политический бенефит.
— Кинотусовка разделилась по политическим убеждениям. Заметно ли это в работе?
— По крайней мере я не вижу, что мы разделились. Внутри это не ощущается. Всё равно у нас кинобратство. И это гораздо важнее, чем политические разногласия.
— Если вам предложат дать мастер-класс молодежи Донбасса, вы согласитесь?
— Я с удовольствием передаю знания всем, независимо от гражданства и от точки нахождения. Например, «Индустрия» работает по «зуму». Среди студентов есть люди из самых разных мест. Главное, что это русскоязычные люди, которые хотят писать на русском языке и имеют представление о нашей культуре. География не имеет никакого значения. Имеет значение культурный фон.
Я к преподаванию отношусь как к волонтерству.
— Вас не интересуют деньги?
— Интересуют. Но я их зарабатываю в кино.
— В кино всё еще можно заработать?
— Да. Я сценарист, режиссер и продюсер. Но именно как сценарист получаю гораздо больше. Это связано со спецификой профессии. Режиссер не может работать сразу на трех проектах. А сценарист вполне.
— Что сейчас у вас в работе?
— Только закончил сериал «13-я клиническая», и сейчас мы готовимся представить его на фестивале. В главной роли Данила Козловский. История про больницу, где пытаются разработать научный подход к лечению заболеваний, вызванных мистическими причинами.
— Как вам работалось с Козловским?
— Отлично, как и раньше. Комфортно и очень понятно. Мы как-то с Данилой решили выйти в кофейню. К нам подошли две пожилые женщины, которые не знали, как пройти к нужной улице. И Даня минут десять объяснял им маршрут. Вот и не знаю, можно после этого сказать, что он какой-то зазвездившийся?
— Им было лестно, что сам Козловский им путь прокладывает?
— Они его даже не узнали.
— Вы не завидуете такой популярности друга?
— Любому амбициозному человеку хочется быть востребованным, интересным. Это очень важно. Но у популярности есть обратная сторона. Понятно, что всё время ходить в маске и очках тоже не кайф. Иногда хочется, чтобы тебя не узнавали.
