Колдуй, баба: Алексей Сальников и его ироничный оккультизм
Лауреат премии «Национальный бестселлер», писатель и поэт Алексей Сальников продолжает изучать хтонические практики своего родного Урала, где, как известно, со времен Демидовых ни одно дело не обходится без нечистой силы. Критик Лидия Маслова представляет книгу недели, специально для «Известий».
Алексей Сальников
Оккульттрегер
Москва : Издательство АСТ : Редакция Елены Шубиной, 2022. — 411 с.
Героиня нового романа Алексея Сальникова Прасковья Головнякова, в сущности, человек, но наделенный сверхчеловеческими способностями. Она «оккульттрегер», и ее работа — регулировать энергетический баланс на вверенном ей участке Свердловской области. Прасковья в буквальном смысле обогревает свой город, добывая тепло с помощью прикосновений к людям, вокруг которых концентрируются потоки всеобщего внимания (известных хоккеистов или ютуберов-миллионников). Прасковья бессмертна, «линяет» (то есть полностью меняет физический облик) раз в четыре месяца и для конспирации совмещает оккульттрегерскую деятельность с легальной человеческой работой диспетчера в таксопарке:
«...какая из работ у нее первая и вторая — Прасковья, кстати, не могла определиться: если во всяких иррациональных делишках наступало затишье, она честно считала себя диспетчером, а когда начиналась движуха с ангелами и демонами, то жалела, что в трудовую книжку невозможно занести профессию «оккульттрегер».
Необходимый атрибут, без которого Прасковья лишится статуса «оккульттрегера», — «гомункул». Это сверхчеловеческая сущность, способная «по работе» заглянуть в любую голову, но, на взгляд стороннего наблюдателя, неотличимая от обычного ребенка, чьи повадки гомункул очень правдоподобно имитирует. Гомункула может «отжать» девушка, решившая стать бессмертным оккульттрегером, при условии, если она отгадает его настоящее имя.
С этой возможностью связаны некоторые из множества предстоящих Прасковье приключений. В них участвуют подруги героини — оккульттрегер Наташа и демон Надя, начальник таксопарка — черт Олег, а также ангелы, которых в сальниковской мифологии водится две разновидности — сильно пьющие и не всегда опрятные херувимы и более благообразные «престолы», имеющие облик актера Николая Гринько. Основной action в романе связан с тем, что люди из криминальных (а то и просто психопатологических) соображений убивают кого-то из оккульттрегеров, после чего их товарищам приходится разыскивать тело и возвращать в него жизнь.
Сцены воскрешения Наташи (которое «воспринималось нервной системой как нечто ненатуральное, отвратительное самой природе всего живого, и вызывало такой ужас, которому и названия не было, нечто во множество раз сильнее, чем паника») или специального шестикратного убийства Прасковьи (с целью хитрого энергетического обмена) произведут впечатление даже на опытных читателей Сальникова. По жесткой зрелищности «Оккульттрегер» превосходит и «Петровых в гриппе», и предшествовавший им «Отдел» о работниках трансцендентальных спецслужб, да и уж тем более сравнительно тихий роман «Опосредованно» о наркотическом воздействии стихотворного творчества.
Действие «Оккульттрегера» происходит в совсем маленьком безымянном городке, не в таком крупном райцентре, как Нижний Тагил, где в свое время жил сам Сальников, посвятивший ему свой первый неоконченный роман (не пошедшую тогда в дело главу романа «Нижний Тагил» писатель теперь использовал в эпилоге «Оккульттрегера»). Однако некий метафизический «Тагил» царит на страницах «Оккульттрегера» и является важным символическим локейшеном:
«...оттуда исходит муть, которая на всю страну разгоняется. С шестнадцатого века. Там что-то такое расшевелили, тогда и пошла движуха. По этой причине большинство народу живет так, как если бы все они жили в Нижнем Тагиле. Задели, в общем, какой-то артефакт. Медведь-камень какой-то».
«Муть» — одно из важных понятий в терминологии «Оккульттрегера», под которым может пониматься разное, но Прасковья и тут должна внести в мир хоть немного тепла и порядка, подвергнув муть так называемому переосмыслению. В качестве мути могут выступать и какие-то исторические события, которых в биографии Прасковьи было множество. По словам восхищенного Парашиной гибкостью и пластичностью демона Нади, оккульттрегер на своем веку (точнее, веках) «...и то переживала, и это. И переосмысление крепостного права, и переосмысление царизма, когда всё с ног на голову и наоборот поворачивалось, ты всё это пережила, во всё это вписалась».
Своим долгожительством Параша Головнякова напоминает лису А Хули из пелевинской «Священной книги оборотня», с которой ее роднит и отношение к тому имени, под которым приходится жить и которое накладывает отпечаток на мировосприятие героини:
«...конечно, «Параша Головнякова» звучало для Прасковьи несколько обидно, даже когда она сама себя так называла. Прасковье казалось, что реальность дала ей кличку. Хорошо, что эта же реальность раз в четыре месяца подкидывала ей паспорта на разные имена, разные фамилии, иначе было бы чуть более невыносимо».
Слово «головняк» нередко встречается в речи Параши, тем более что окружающая действительность постоянно подкидывает поводы и ей, и ее сподвижникам. Но за несколько столетий оккульттрегер успела набраться и культурных выражений, а один раз даже читает по памяти стихотворение Владислава Ходасевича «Перед зеркалом», так что разговор со своей рыжей китайской коллегой-оборотнем вполне могла бы поддержать на должном уровне.
Писатель Алексей Сальников
Не следуя в фарватере Пелевина, а ныряя в собственные философские омуты, Сальников порой так или иначе «перемигивается» с автором «Священной книги оборотня». В «Оккульттрегере» «пелевинским» называется каламбур «поп-адос», вложенный в уста демона Нади (легкомысленной особы, топ-блогерши, вообще склонной к словесным играм не самого высокого пошиба) во время важной социокультурной дискуссии с Прасковьей — о том, почему в начале двадцать первого века снова стало популярно «классовое чутье», о том, как мир противоречит сам себе и как забавна мифология, сложившаяся вокруг потусторонних сил. Всё это вполне пелевинские темы, однако у уральского сказочника они встроены в другую, совершенно оригинальную картину мира, главная черта которого — диалектика постоянных противоречий. «...Именно потому, что всё в этом мире справедливо в целом, в частности всякая дичь и творится», — говорит мудрая Прасковья, слишком много берущая в голову и удивляющаяся тому, «что можно одновременно и угодить кому-то, и не угодить ему же. Угодить тем, что не угодила, не угодить тем, что угодила».
Хотя действие «Оккульттрегера» вроде бы разворачивается в параллельной, сверхъестественной реальности, населенной фантастическими существами, автор в метафорической форме рассказывает прежде всего о людях, тех самых, которые делают за демонов «большую часть демонической работы <...>, дай им только небольшой повод».
Как и во всех романах Сальникова, под ироничным и шутливым флером всяческой магии, мистики и оккультизма легко просматривается абсолютно реалистическая, точная и наблюдательная психологическая проза о повседневных взаимодействиях между людьми, — дружеских, семейных, сексуальных, — без которых и выжить невозможно, но и терпеть их порой совершенно невыносимо.
