«В Якутии клепаем фильмы на коленке, а надо развиваться»
После триумфа мистической драмы «Пугало» на «Кинотавре» 2020 года Дмитрий Давыдов стал самым известным якутским режиссером. Его фильмы куплены главными российскими интернет-платформами, а 12 мая в широкий прокат вышла его новая работа — «Нелегал». Она о подростке, который приехал из Киргизии в Якутию с какой-то очень важной целью, но понял, что выжить в этом холодном и суровом краю будет трудно. «Известия» поговорили с Дмитрием Давыдовым о том, как живет сегодня якутское кино, для чего нужны московские продюсеры, можно ли найти актера на главную роль на стройке и за что он изгоняет из рабочих чатов.
«Когда делаешь одно и то же — устаешь»
— Давайте сначала сверим часы. Последний раз мы разговаривали чуть больше года назад, когда в прокат вышел фильм «Пугало». И вы тогда сказали, что за год планируете снять четыре фильма. «Нелегал» сняли, а что с остальными тремя?
— В итоге получилось три фильма: «Юность», «Нелегал» и «Песни лета». Они полностью готовы. Четвертый мы не стали делать — решили, что за год слишком много получится (смеется). Но мы его снимаем сейчас. Вернее, готовимся снимать, примерно в июне начнем.
— «Нелегал» планировалось выпустить прошлой осенью. А сейчас он выходит без фестивальной премьеры. Вы решили так поступить, потому что «Кинотавра» не будет?
— Это решение московских продюсеров, у которых права на фильм. Но оно действительно связано с тем, что непонятно, какие крупные фестивали вообще состоятся в этом году в России.
Режиссер фильма «Пугало» Дмитрий Давыдов (справа), получивший приз в номинации «Главный приз» и приз от Гильдии киноведов и кинокритиков, на церемонии закрытия 31-го Открытого российского кинофестиваля «Кинотавр» в Сочи
— Почему вы согласились работать, отдав права на фильм? Это не очень вам свойственно.
— Потому что была задача снять наконец этот фильм, работа над которым шла с 2015 года. Все московские продюсеры всегда забирают права себе, это нормальные условия. Мне было удобно и легко работать: деньги в данном случае были не мои, я своих вообще не вкладывал. И при этом снял фильм, который давно хотел. И успокоился.
— Спрошу так: вы еще будете работать с московскими продюсерами?
— Чтобы получить субсидию Минкультуры, нужен продюсер в Москве, это понятно. Поэтому буду пробовать, конечно. Мы в следующем году планируем делать большой проект, уже подали заявку на него в министерство. Кроме того, нам понадобится для него большая команда, и ее во многом придется собирать в столице. В Якутии производство такой картины вряд ли осуществимо. Так что нужно работать с московскими кинокомпаниями и продюсерами, это полезный опыт.
— В прошлый раз вы сказали, что якутское кино Москве и центру не слишком интересно, а вот со Скандинавией налаживается диалог, возможны новые проекты. Понятно, что сейчас об этом бессмысленно говорить, но, может, за год что-то удалось запустить?
— Мы разрабатывали несколько проектов, которые хотели им предложить. Знакомились, ездили туда, узнавали друг друга. Никакого конкретного проекта мы не представили, но интерес был большой. И с обеих сторон. Для нас это было важно, чтобы выйти на новые территории, сделать что-то серьезное. Сейчас всё приостановилось на неопределенный период. Надеюсь, ненадолго, потому что планы остались. В любом случае это требует серьезной работы, потому что для копродукции нужно, чтобы наше правительство со своей стороны тоже как-то поддерживало эти проекты.
Кадр из фильма «Нелегал»
— А нужна ли копродукция? Из центра кажется, что в Якутии очень удобно: снимаешь фильмы, сразу получаешь зрителя, прокатываешь, делаешь новое. Фонд развития кино в регионе открылся, поддерживает. И никого больше не нужно.
— Если мы хотим и дальше оставаться на том же уровне, мы можем продолжать у себя клепать фильмы и прокатывать их. Но нам надо учиться делать кино лучше. Не только в Европе, но и в Азии. Хотелось бы, чтобы наши специалисты поучаствовали и в их проектах, чтобы выезжали, учились, пробовали себя в группах больше 100 человек, работали с большими бюджетами. А то у нас как всё было на коленке десять лет назад, так и остается. Когда ты делаешь одно и то же, ты не развиваешься, ты устаешь.
— В прошлом феврале вы сказали, что «Пугало» должно стать самым кассовым якутским фильмом в истории, для чего нужно собрать 18 млн рублей. Получилось?
— Мы собрали 12, но фильм был продан на интернет-платформы, так что в итоге примерно так и получилось. Для московской индустрии цифра смешная, и всё же... Эта экономика работает.
— Не так давно вы со Степаном Бурнашевым выпустили черную комедию-альманах «Ыт», очень зрительскую, яркую. И очевидно ваше стремление двигаться в сторону зрительского кино. Но «Нелегал» всё же ближе к довольно радикальному артхаусу. Это связано с тем, что фильм был задуман семь лет назад?
— «Нелегала» мы тоже придумали вместе со Степаном, как раз в 2015 году. Собирали команду. Но не смогли найти финансирование: люди читали сценарий и отказывались, потому что слишком острая тема для Якутии. Так оно и остановилось до 2021 года. После победы «Пугала» на «Кинотавре» ко мне пришли московские продюсеры, я им показал проект, и они согласились войти в него.
Кадр из фильма «Пугало»
Может быть, эта идея для меня за всё это время несколько перегорела. Я ее перерос, она стала несколько чужой. Если бы я снял фильм в 2015 году, он был бы другим. Возможно, более личным. И более зрительским. Я и сейчас хотел сначала снимать более легкое для восприятия кино, но потом решил отказаться от игр со зрителем. Обсудили с продюсерами, я им предложил поделить картину на три части и сделать определенный ритм. Они согласились.
— Кажется, что стилистическая эклектика фильма и большое количество синефильских находок в киноязыке — это и есть результат многолетней работы над замыслом.
— Уже в 2015 году мы определились с локациями и сделали с оператором Иваном Семеновым раскадровки. После этого я семь раз переписывал сценарий. Но на каждом из трех фильмов, которые мы с Иваном сделали за этот период, в том числе на «Пугале», мы в перерывах между съемками возвращались к «Нелегалу», обсуждали, как мы будем снимать то и это.
В какой-то момент я понял: мы с Иваном настолько понимаем друг друга, что я просто отпустил его, не стал контролировать, как раньше. Многие сцены он сам решал операторски, я не вмешивался. У него для этого достаточно опыта, он снял уже 35 фильмов.
«Он ничего не знал о России, мы этим воспользовались»
— Как и «Пугало», «Нелегал» во многом зависит от исполнителя главной роли, всё строится на фигуре протагониста. Но если в «Пугале» Валентина Романова-Чыскыырай уже состоявшаяся артистка, то в «Нелегале» вы сделали ставку на подростка-непрофессионала Эржана Даулетбекова. А вы еще и снимаете обычно без репетиций. Как это возможно?
— Изначально герой должен был быть старше, 18–20 лет. Но мы долго искали и не могли найти актера. Перелопатили все актерские агентства, потом пошли на рынки, стройки — ничего. А потом одна женщина из Киргизии, которая работала у меня на съемках, сказала, что у нее есть брат, который живет в Бишкеке, учится в восьмом классе, ни разу не был в России и даже не знает, где находится Якутия. Стали с ним общаться в зуме. Сначала я отказался, потому что мальчик слишком маленький. А потом присмотрелся, мне стало интересно.
Актриса Валентина Романова-Чыскыырай, получившая приз в номинации «Лучшая женская роль» в фильме «Пугало» режиссера Дмитрия Давыдова, на церемонии закрытия 31-го Открытого российского кинофестиваля «Кинотавр» в Сочи
Он ничего не знал о России, о ее культуре, привычках. Мы этим воспользовались. Он приехал в Якутию — и буквально на следующий день мы начали съемки. Задача была в том, чтобы не дать ему адаптироваться. Чтобы его реакция на события была реальной. А когда его герой сбежал из города, мы Эржана перестали кормить, четыре дня морили голодом. Он ходил босиком, спал на полу, был в шоковом состоянии. Не понимал, где он находится, что делает, почему какой-то режиссер на него орет всё время. И эту реакцию мы тоже фиксировали.
Я понимал, что если ребенок-непрофессионал успеет зажаться, начнет «играть» — это будет провал. Он слушался, понимал, что находится на съемках, и очень интересно включался. У нас история о превращении мальчика в мужчину, и Эржан знал, в конце ему надо измениться. По-настоящему. У него была внутренняя борьба: голод, холод, снег, который он видел впервые в жизни. Но он справился.
Нам еще помогло то, что после первой части фильма, где город, всё жестко, выстрелы, бандиты, во второй части герой общается со стариком (это прямая отсылка к моему первому фильму «Костер на ветру»), а его играет отец Степана Бурнашева. И у них установились очень теплые отношения, Бурнашев взял его под крыло, и Эржан как-то оттаял, расслабился: с ним наконец-то стали нормально общаться.
— И на всё это у Эржана было около месяца?
— Было 20 смен, включая переезды. Но ему понравилось, он теперь хочет стать актером. Делаем ему видеовизитку сейчас.
«Энтузиазм пока никуда не делся»
— Фильм фильмом, но за последние два месяца многое изменилось в стране. Как это переживает якутское кино, сообщество?
— Если убрать эмоции, то для якутского кино всё это плохо. Основным инструментом продвижения наших фильмов все эти годы были фестивали, прежде всего международные. Теперь его нет, и фильм «Нелегал» выходит в российский прокат без фестивалей. Я вижу первые сборы, и они очень маленькие.
Кадр из фильма «Нелегал»
Фестивали были не только для проката, это была коммуникация, мы развивались. Теперь будет сложно выпускать кино. Якутский кинопоказ из-за этого тоже страдает, два кинотеатра сейчас обанкротились. А у нас всего 47–48 залов на весь регион. Поэтому все ждут каких-то решений, поддержки от якутского правительства. Оно обещало выделить субсидии на производство, продвижение и прокат. Пока ничего этого нет.
Но съемки идут. В этом году будет снято не менее семи фильмов, 20 фильмов уже готовы к кинопоказу. То есть в этом году мы сможем спасти якутский прокат сами, потому что в месяц выходит по два фильма, в сентябре даже три выйдет. Повторный прокат работает. Но что будет дальше — большой вопрос.
— А нет такого, что аудитория американских фильмов теперь больше будет ходить на якутские?
— Пример всей России показывает, что это не так. В Якутии всё осложняется тем, что на якутское кино ходило не более 40% населения, потому что остальные не знают язык. Сборы последних двух месяцев не сказать чтобы совсем плохие, но видно, что ходят меньше. Зрители стали больше сидеть в интернете, скачивать пиратские фильмы. Это входит в привычку. В том числе и с нашим кино, в интернете есть целые каналы, где лежат пиратские версии якутских фильмов.
— «Центральные» интернет-платформы интересуются якутским кино, закупают?
— За других говорить не буду, но все свои фильмы я туда продаю, они на стримингах. В том числе продал все старые. Но все понимают, что если якутское кино опять замкнется на региональном уровне, то и из Москвы его покупать не станут. Раньше было так: фильм попадает на крупный фестиваль и сразу интерес к нему, сразу продажи. И теперь, чтобы выжить, придется делать кино не для себя, а на «экспорт» в Россию, завоевывать этот рынок. Какое-то количество авторов это понимают, но большого движения в эту сторону в якутском кино нет. Надо понять, что делать дальше.
— А как всё-таки с эмоциями? Сложно психологически работать? Якутские кинематографисты ругаются из-за политики, уезжают?
— Из моей съемочной группы несколько ребят уехали в Израиль и в Грузию. Но в рабочих чатах мы установили правило: никакой политики. Иначе я из группы сразу удаляю. Обсуждаем только работу. Потому что все понимают: нужно снимать кино. Энтузиазм пока никуда не делся. Мы работаем. Если к лету получим поддержку якутского правительства, то и продолжим, выживем. Нельзя останавливаться: нужно, чтобы люди получали доход, студии функционировали. Поэтому я сейчас запускаю новый проект, возможно, в ущерб себе.
— Лично перед вами вопрос, уезжать или нет, не стоит?
— У меня финансовых возможностей для этого нет. Но если бы и были, то куда ехать? В Армению? Грузию? Израиль? Турцию? Визы у меня никакой нет. Пришлось бы с собой везти семью в семь человек. Нет, я даже не думаю об этом. Да и вокруг меня не очень многие эмигрируют. Если уезжают, то в Москву или Питер, там много работы. Это еще в прошлом году началось.
— Кто приходит сегодня в якутское кино? В прошлом году появился режиссер Владимир Мункуев, а в этом?
— Сейчас будет дебютировать в игровом кино Максим Арбугаев, он хорошо известен как документалист. Будет дебют Инги Шепелевой, который мы со Степаном Бурнашевым продюсируем. Есть несколько человек, которые учатся во ВГИКе, но приедут сюда снимать короткие и полные метры.
Режиссер Владимир Мункуев
— Сложнее всего актерам, наверное?
— Да, это проблема. Снимаются одни и те же. У нас есть свои юры борисовы и саши петровы. Но есть всего 2–3 человека, которые могут сниматься в федеральных проектах, у которых есть агенты и которые востребованы. И то не в главных ролях. Мы смеемся, что якутская актриса может в кино, снятом не в Якутии, получить только роль шаманки или «понаехавшей».
— Вы много лет работали в школе — учителем, директором. В прошлом году ушли окончательно, чтобы заниматься кино. Назад не тянет?
— У меня там дети учатся. Хожу за ними, забираю. Мне там предлагают вести видеокружок, предлагают ставку. Но… Не знаю, возвращаться в школу… В этом году я хочу побыть в свободном плавании. Поплавать, посмотреть.
— На события последних месяцев вы как художник реагируете?
— Работаю над сценарием. Сюжет я на самом деле придумал давно, но сегодня эта история стала вдруг очень острой. В марте, когда я писал сценарий, туда вошли мои личные впечатления, реакции, в том числе от просмотра новостей по телевизору. Постараюсь снять в этом году. Спасает меня то, что в моем окружении все — адекватные ребята. Мне повезло. Но в чатах мы всё равно говорим только о работе.
Дмитрий Давыдов — якутский режиссер, сценарист и продюсер, флагман якутской «волны». Заслуженный деятель искусств Республики Саха (Якутия). Обладатель главного приза 31-го кинофестиваля «Кинотавр» за фильм «Пугало». Родился в 1983 году в якутском селе Амга. Окончил пединститут по специальности «Учитель начальных классов», поступил работать в среднюю школу в селе Чапчылган с населением около 700 человек. Впоследствии стал ее директором. В 2010-е годы начал снимать кино. После выхода фильма «Костер на ветру» в 2016 году превратился в одного из самых многообещающих режиссеров страны.
