«Кино не меняет мир, оно превратилось в маленький сувенирчик в кармане»
На прошлом Каннском кинофестивале секс-символ французского кино Луи Гаррель представил свою режиссерскую работу «Крестовый поход» (в российском прокате — «Этот новый мир»), где он и его жена Летиция Каста сыграли главные роли. В этой сатирической комедии родители обнаруживают, что сын тайком распродал семейные ценности, потому что они с друзьями хотят собрать деньги и спасти планету от глобального потепления, создав море в центре Африки. Обескураженные «предки» выясняют, что проект этот вполне серьезный и дети всего мира тоже в нем участвуют. «Известия» пообщались с Луи Гаррелем на фестивале, но запись этой беседы ждала выхода его комедии в российских кинотеатрах.
«Для нового поколения всё это нормально — они спасают мир»
— Ваш фильм манифестирует разворот рек, орошение пустыни и превращение Сахары в Амазонию. Вы пользовались какими-то научными источниками для этого сюжета?
— Я общался с разными учеными. Когда я начал снимать кино, я встретился с географом из крупного НИИ и спросил его, что он думает об идее моря в пустыне. Он сказал, что это хорошая мысль. Что нам на самом деле нужен какой-то мегаломанский проект типа Суэцкого канала, чтобы таким образом обратить внимание на проблемы глобального потепления и других климатических изменений. Вообще мы сначала стали обсуждать со сценаристом Жан-Клодом Каррьером его идею о том, что дети задумали поменять мир. И я ему сказал, что это бред. И что не надо впутывать детей во взрослые дела, потому что им это вообще неинтересно. А потом, спустя всего три месяца, я увидел по телевизору шведскую девочку Грету Тунберг, которая устроила голодовку, выступила с обращением. Потом я узнал, что многие дети последовали ее примеру. И тогда я сказал Жан-Клоду — давай делать кино! Я-то вообще от этого далек, я вообще ни разу не борец и не активист.
Кадр из фильма «Этот новый мир»
Я знал о глобальном потеплении, но всегда избегал этой темы. Наверное, потому что я боюсь этого. Слишком боюсь, поэтому стараюсь не думать. Ну и еще думаю, что всё равно я лично не могу ничего изменить. Так зачем истерить? А тут я подумал, что, если насытить этот сюжет юмором и сделать из этого игровое кино, получится неплохо. Ну чтобы это не выглядело нравоучением занудным, понимаете? Фильм очень наивный, но в нем есть некая мудрость. И еще там все факты верны. Например, у нас в фильме есть момент, когда звучит тревога и объявляется локдаун, запрещено заводить двигатели. Это реально было в Бангкоке!
— Фильм завораживает с первой сцены, когда родители уличают сына в воровстве, а он рассказывает, как распродал их драгоценные вещи через интернет…
— Мы начали снимать с этой сцены. Причем я знал, что я ее потом всё равно пересниму, потому что мне не понравился результат, но это было важно. Старт должен был быть стремительным, ритмичным. Давайте будем честны: люди устали от разговоров о глобальном потеплении. Они уже всё об этом знают. Особенно каннский зритель, его уж точно не удивишь таким. Да и тема вообще не кинематографичная, не зрелищная. Поэтому мы придумали эту сцену и работали над ней так долго.
— Теперь, когда вы сняли фильм, вы больше верите в то, что можете что-то сделать с глобальным потеплением?
Кадр из фильма «Этот новый мир»
— Понятно, что в одиночку тут ничего не сделаешь. Мне нравится, как об этом говорит философ Бруно Латур. Его мысль: мы должны сделать так, чтобы в ДНК наших детей были зашиты новые принципы и идеи, тогда можно их воплотить в жизнь. Потому что мы не жили с ними всегда, а они будут с рождения дышать этим. И они могут поменять Землю. Это задача потруднее борьбы с ковидом. Она необъятна, а климатические изменения происходят слишком быстро. Мы видели это в Канаде недавно: раз — и +50, леса начинают гореть, ничего сделать нельзя. Я по телеку видел. И вот мы смотрим на это и понемногу начинаем меньше использовать пластик. Конечно, мы можем что-то сделать, мы же справились с ковидом! Мы ничего не предпринимаем в связи с потеплением, потому что не боимся помереть из-за этого. Но для наших детей это приключение! Если бы мне рассказали про 12-летнюю девочку, которая приплыла к президенту, чтобы прокричать ему неприятную истину, я бы сказал, что сюжет дурацкий и такого не бывает. Но это случилось на самом деле! Для нового поколения всё это нормально — они спасают мир.
«Чтобы выступить по-настоящему, тебе нужно ощущение конца света»
— В фильме ваш герой довольно циничен и ироничен.
— Да, совсем как я. Я вообще играл самого себя!
— А жена ваша — более эмпатичная, мудрая. То есть женщины лучше мужчин понимают вызовы времени?
Кадр из фильма «Этот новый мир»
— Да нет, наверное. Есть женщины-диктаторы, есть мужчины-диктаторы. А есть Грета Тунберг. В данном случае я говорю только о конкретных героях конкретного фильма. Я не люблю обобщения. Идея детей сделать сад в пустыне наивна, но все большие замыслы в начале наивны. Поэтому все герои фильма, включая моего персонажа, в итоге загораются этой идеей. Это фильм об обращении. Отвечая же на ваш вопрос, матери больше понимают детей, мне кажется. Отцы более отстранены чаще всего. Их вообще чаще всего волнует только один вопрос: их это ребенок или нет. Поэтому женщины сильнее, потому что они-то знают ответ (смеется).
— Мне кажется, в фильме показан необычный рецепт спасения семьи. Из страха потерять ребенка, который занят странным и непонятным делом, родители в итоге начинают сражаться на его стороне, против общей угрозы, но на самом деле — за свою семью.
— Да, у нас ведь здесь задействован один из самых поразительных страхов современности. Страх детей перед своим вымиранием. Родители не боятся за себя, им это безразлично. У родителей и детей разные цели, разные судьбы. Они все умрут, но их разделяют 30 лет поколенческой разницы. И дети озабочены тем, что беззаботные родители не дадут им прожить эти «лишние» 30 лет, потому что планета умрет. Для детей это такой же вопрос, как для нас ковид. Мы-то закрыли кафе и кинотеатры, испугались. И дети тоже боятся. И мы можем понять их страх, помочь им.
— Как вы выбирали детей для участия в фильме и как работали с ними?
Кадр из фильма «Этот новый мир»
— Дети эти были прекрасны, и среди них была как раз одна девушка типа одной из моих героинь, которая предлагает самоуничтожиться половине человечества, чтобы очистить Землю. Она действительно думает о перенаселении, она умна и настойчива (смеется). Но остальные ребята — им было просто плевать, если честно, на все эти проблемы. Я им устроил встречу с географом. Не для того, чтобы он им про потепление рассказал, потому что в школе им и так все мозги прожужжали этим. Просто это никак не коснулось лично их жизни. Поэтому им сейчас важнее разобраться с сексуальностью и найти возможности классно провести время. Но когда географ рассказал им об идее создать море в пустыне, они заинтересовались: это было похоже на приключение! Это как стать Индианой Джонсом. Грета Тунберг говорит, что у нее украли детство, потому что ей приходится заниматься политикой. А у нас никто не крадет ничего, у нас веселый проект, о котором интересно думать. А заодно он поможет переосмыслить жизнь на Земле и изменить ее. Это я им и объяснял.
Сегодня дети увлечены разными акциями — они ходят на демонстрации, устраивают голодовки, но они не предлагают крутых идей, не подхватывают гениальные проекты. Но однажды они это сделают, я уверен. Их страсть может выразиться и в плохих вещах. Инфантилизм ведет к терроризму, и дети берут в руки «калашниковы», начинают стрелять взрослых, объясняя это тем, что хотят выжить во взрослом мире. Давайте предложим им другое решение. А то как во время ковида некоторые кричали: ок, пусть умрут старики — останется больше молодых.
— Вы в их возрасте как думали?
Кадр из фильма «Этот новый мир»
— Мне не свойственно конфликтовать. Я просто не знаю, что потом с этими конфликтами делать. Но мне нравилось рисковать — лазить по крышам, делать опасные трюки на роликах, рискуя всё себе переломать. В общем, я предпочитал рисковать собой, а не другими. Но я никогда не бастовал, не был активистом. Лет в 20 я участвовал в каких-то демонстрациях в Париже, но я даже сейчас не вспомню, по какому поводу. Кажется, что-то по поводу безработицы. Но никакой большой идеи не было. Чтобы выступить по-настоящему, тебе нужно ощущение конца света, даже если конец не состоится. Ну типа падения Берлинской стены: ты понимаешь, что мир рухнул и надо что-то делать.
«Перемены происходят, когда возникает страх»
— Если бы вы делали не комедию, а серьезный фильм на ту же тему, каким бы он был?
— Мне вот очень нравится то, что когда-то сделал Питер Уоткинс в классическом фильме «Военная игра». Это псевдодокументальный фильм о том, что случилось с Великобританией после того, как СССР начал ядерную бомбардировку страны. Всё показано так, словно это уже случилось. Ну то есть такие темы требуют особого подхода, иначе они не работают. Например, можно снять историю о мире через 30 лет — каким он станет, если сейчас ничего не поменять.
Перемены происходят, когда возникает страх. Кино не меняет мир, оно не действует на него, потому что его не боятся, оно превратилось в маленький сувенирчик, который кладут в карман.
Кадр из фильма «Этот новый мир»
— Вы снимались вместе со своей женой. Легко это было?
— Мне нормально, а вот ей, наверное, было тяжело. Ведь я круглосуточно говорил об этом фильме — на площадке, дома, везде. Но должен сказать, что она как Джекилл и Хайд. Потому что в жизни она одна, а на площадке, в качестве актрисы, — вообще другой человек. Ничего общего. Она мыслит иначе, говорит, двигается. Поэтому я хочу снимать с ней еще кино — вот этот второй человек, актриса, мне тоже очень нравится.
— Обычно, чтобы сделать комедию, режиссеры снимают очень много дублей. Как у вас с этим?
— Безумно много! Только у первой сцены их было 30 или 40, я даже не вспомню уже. Особенно тяжело с детьми это проделывать. То есть вот пацан сделал семь дублей, и все видят, что он уже устал. Ему не только не весело больше, ему, в принципе, хочется уйти куда-нибудь и больше не возвращаться. И тебе приходится придумывать, как его развлечь, как сделать так, чтобы ему хотелось играть, чтобы настроение у него нормальное было.
Луи Гаррель — французский актер, сценарист и режиссер, представитель кинодинастии Гаррелей, сын режиссера Филиппа Гарреля, внук актера Мориса Гарреля. Родился в Париже в 1983 году. Окончил Высшую национальную консерваторию драматического искусства, но еще до этого прославился главной ролью в «Мечтателях» Бернардо Бертолуччи. С тех пор снялся в нескольких десятках фильмов, работал с Вуди Алленом, Романом Поланским, Валерией Бруни-Тедески (они несколько лет прожили в браке), Кристофом Оноре, Ксавье Доланом, Бертраном Бонелло, Майвенн, Гретой Гервиг. «Этот новый мир» — третий режиссерский фильм Гарреля.
