«Артур Смольянинов был готов ноги отморозить»
Вера Сторожева считает, что не устаревают только фильмы о любви. Она не хочет повторяться, делая ремейки, и любит, когда актеры сопротивляются материалу. В этом режиссер призналась накануне своей юбилейной кинодаты. Почему Рената Литвинова в «Небо. Самолет. Девушка» совершенно необыкновенная, как снимали военную драму «Мария. Спасти Москву» и зачем было делать из Артура Смольянинова ангела, она рассказала в эксклюзивном интервью «Известиям».
«Перед подобными сценами все стараются шутить»
— Можно поздравить вас. Исполнилось 20 лет, как вы дебютировали в игровом кино. Вашей первой режиссерской работой стала картина «Небо. Самолет. Девушка» с Ренатой Литвиновой в главной роли. Будете праздновать?
— Действительно, 20 лет. Но все свои юбилеи я отмечаю на съемочной площадке. Кстати, 20 лет в кино не только у меня, но и у прекрасного оператора Михаила Кричмана. Он тоже дебютировал в нашем фильме. А к 20-летию картины еще сделал цветокоррекцию фильма, так что изображение за годы не устарело, а по-прежнему смотрится современно и стильно.
— Вы пересматриваете свое кино?
— Как правило, не смотрю, но «Небо. Самолет. Девушка» пересмотрела. Убедилась, что оно совсем не устарело. Наш фильм был на Венецианском фестивале в конкурсе 2002 года. 20 лет спустя на одном из показов, представляя его зрителям, Ситора Алиева (программный директор фестиваля «Кинотавр». — «Известия») напомнила, что это единичный случай, когда фильм, не содержащий политических, социальных и прочих проблем, стал участником фестиваля класса «А». Видимо, поэтому он и не устарел. Фильм о любви — вечная тема.
Кадр из фильма «Небо. Самолет. Девушка»
— Вам не кажется, что с этим фильмом не устаревает и Рената Литвинова? Она будто знает средство Макропулуса, что не дает ей меняться. Как ей это удается?
— Не спрашивала, но мне кажется, Рената проделывает огромную внутреннюю работу над собой. Я очень люблю ее. Когда мы готовились к съемкам, она была беременна, ждала Ульяну. Поэтому снимать стали, когда родила. И это был очень нежный момент. Женщина после родов находится в неземном состоянии, она не очень себя контролирует. И в нашем фильме Рената совершенно необыкновенная.
— Вас познакомила Кира Муратова?
— Нет. Я училась на Высших режиссерских курсах. А Рената окончила ВГИК и была молодой модной сценаристкой. Тогда она еще не снималась у Киры Георгиевны. Мне понравилось, как она пишет. Хотели тогда вместе поработать. Сначала думали делать кино по рассказам Тэффи. Но не случилось.
А у Муратовой мы действительно работали на картине «Три истории». Только не пересекались. Я была сценаристом новеллы «Девочка и смерть», где главную роль сыграл Олег Павлович Табаков. А Рената стала автором новеллы «Офелия». И сама сыграла главную героиню.
— Вас не обижало, когда фильм «Небо. Самолет. Девушка» называли ремейком картины Георгия Натансона «Еще раз про любовь»?
— Я не называю фильм ремейком, и когда мы работали даже не произносилось это слово — сценарий Ренатой был написан по повести Радзинского «104 страницы про любовь» с согласия автора. 20 лет назад физики уже были не так популярны, скорее вниманием пользовались военные корреспонденты, летающие в горячие точки. Мне кажется, что у Натансона и у меня совершенно разные фильмы, с разными проблемами, героинями, видеорядом.
Чтобы ни говорили о моем кино, фильм от этого не изменится. Он уже стал историей. И если сегодня героиня могла бы остаться стюардессой, то герой бы мог быть, например, блогером или маркетинговым стратегом.
Съемки сериала «Шифр»
— Если бы вам предложили снять свою версию полюбившегося фильма, рискнули бы?
— Мне неоднократно предлагали ремейки — не хочу. Сейчас уже наснимали череду. А тогда мы были одними из первых. Признаться, не хотела бы повторяться, хотя фильм успешный.
— В каждом сценарии Рената Литвинова особое значение уделяет смерти. Как вы относитесь к этому?
— Когда человек много и часто говорит о смерти, значит, у него присутствует страх смерти. Это естественно.
— Иной раз по сценарию артисту надо лечь в гроб. А как вы снимаете такие сцены?
— Был у меня такой опыт. В фильме «Путешествие с домашними животными» муж нашей героини, которую играла Ксения Кутепова, лежал в гробу. Почему-то на съемке мы все здорово веселились. Слава Богу, актер Вадим Афанасьев здравствует.
— Вы его как-то настраивали?
— Настраивала. Может быть, тоже мистическая вещь, но перед подобными сценами все стараются шутить. Не относятся так серьезно. Я сейчас снимаю продолжение детектива «Шифр». Там у нас много подробных смертей. Мы стараемся быть достоверными. Нас консультирует генерал-майор.
— По какому вопросу консультация вам нужна?
— Например, как кровь течет у человека от удара об угол при падении. Выкладываем тело так, чтобы это было правдиво. Консультант вычитывает сценарий, отслеживает поведение наших оперов из МУРа.
— А к героиням у генерала нет вопросов?
— Ему немного чудно поведение наших героинь, потому что они же не по правилам, да и не закону расследуют. Но как он сказал мне: «Вы теперь можете опером работать, вас можно на место преступления посылать».
— Разберетесь?
— Да. Мы уже понимаем многое в этом деле.
Во время съемок сериала «Шифр»
«Не готовлюсь я к нападкам»
— Недавно вы закончили съемки военной драмы «Мария. Спасти Москву». Какие сложности возникли?
— Фильм о войне, поэтому пиротехники и каскадеры всегда за эффектность на площадке, чтобы что-то взорвалось красиво, кто-то эффектно умер. Меня такой подход немного напрягал. Ведь в реальности на войне этого мало, всё бытово, просто и некрасиво.
— А радости были?
— Сформировалась команда, с которой я уже много лет. И это самое большое счастье, когда рядом люди, которые слышат тебя, даже если им не артикулируешь. Прекрасный сценарий Елены Райской подхватила продюсер Наталья Иванова. Она в него поверила, и мы пошли в Минкультуры.
— У вас в картине рассказывается история, как Сталин обратился к Матроне Московской, чтобы та помогла защитить Москву. Полагаю, критики могут обрушиться на вас за мифотворчество. Вы готовы?
— Не готовлюсь я к нападкам, хотя понимаю, что будут. Это кино не документальное, а художественное, игровое. Мы рассматриваем версию, как если бы Сталин пришел к Матроне, у нас она просто старица. В Москве она была популярна, к ней сотни людей ходили и за утешением, и за предсказанием.
Наша героиня Мария — младший лейтенант НКВД, которую отправляют за линию фронта, чтобы она привезла нужную икону в Москву. Если хотите, это роуд-муви. Как она идет, с чем сталкивается, что с ней происходит.
— Как вам удалось договориться о съемках в Министерстве обороны?
— Снимали в Академии Фрунзе. Продюсеры договорились, и работали мы чуть ли ни бесплатно. Исторические здания передекорировали под НКВД и бункер Сталина. В Москве вообще сложно найти места, не тронутые цивилизацией. Уникальный случай: Хохловский переулок в самом центре Москвы на три дня был перекрыт для наших съемок, и нам удалось погасить уличное освещение. Даже полицейские наряды удивлялись, как нам это удалось. Сейчас прекрасно работает Москомиссия, которая помогает киношникам, спасибо им большое.
— Икона была настоящая или новописанная?
— Художница Валерия Попова писала лик для фильма на старинной доске. Она не освященная, но абсолютно повторяет образ чудотворной Тихвинской иконы Божией Матери.
— Надо ли было брать благословение у священника?
— Нет. Каждый участник фильма сам выстраивал отношения со своими духовниками. Это вещи интимные.
— Чудеса случались?
— Был совершенно незаурядный случай. Наша художник по костюмам, опытная Регина Хомская на съемки в Ростове не взяла военную форму для героини. Шинель и шапку привезли, а с сапогами была проблема. Регине подсказали зайти в сельпо — и она увидела там сапоги, которые сделаны были в 1940-м году, подбиты деревянными гвоздиками. Стоили 300 рублей.
— Как это возможно? Их 80 лет не могли продать?
— Чудо. Наверняка за 80 лет у них была какая-то жизнь, они лежали на базе, потом их куда-то перебрасывали... Мало того, они оказались нужного размера. Когда Маша Луговая надела их, сказала, что они гораздо удобнее прежних.
«Слушай, ну какой я ангел?»
— Вы меняете амплуа звездам. Так, из Артура Смольянинова когда-то сделали ангела, а в фильме «Мария. Спасти Москву» он у вас священник. Вы записали его в святые?
— Мне нравится, чтобы у актера было некое сопротивление материалу. Они проходят своеобразный киносопромат. Чем больше это сопротивление, тем интереснее. Когда я предложила Артуру роль в картине «Мой парень ангел», он сказал: «Слушай, ну какой я ангел?». И получился совершенно замечательный. Как и священник, кстати. Он умеет работать. Артур — очень тонкий и довольно сложный актер.
— А если у хорошего артиста сложный характер?
— Если случаются капризы, вылезают дурные стороны, стараемся побороть это разговорами, переговорами. Группа большая, терпеть прихоти одного человека мы не можем — график.
— Артур рассказывал, что во время съемок «Марии. Спасти Москву» он ноги отморозил, но съемочный процесс никто не остановил. На что еще ваши артисты готовы ради хорошей роли?
— Видите, Артур был готов ноги отморозить. (Смеется.) Они обычно держат в тайне свои потери. Лишь иногда жалуются. Я их, конечно, жалею, но так, немножко. Каждый ведь рискует чем-то своим.
— В Ростове Великом вы снимали в старинном храме, который нуждается в реставрации. Теперь вы взяли шефство над этим приходом. Часто ли случается помогать?
— Благотворительность — дело интимное, не могу сказать, насколько часто. Я помню такой эпизод. Когда Кира Георгиевна Муратова снимала «Астенический синдром», я играла секретаршу, которая ратует за бездомных животных. И вот режиссер в Одессе пошла на живодерку и стала этих животных оттуда вызволять. А одну маленькую собачку забрала себе. Так и жила эта спасенная собачка у Киры.
В фильме «Чувствительный милиционер» снимали эпизод в детском доме, и один из сотрудников группы усыновил ребеночка. Всё бывает в кино: люди попадают в некую среду, наверное, сердце отзывается, особенно когда видишь, что люди в провинции живут по-другому.
— Какова судьба этого храма?
— Храм уникальный. И нужд у него много. Он построен по приказу Ивана Грозного. В нем частично сохранились старинные росписи. Мы благодарны батюшке за то, что он нас туда пустил и даже разрешил актрисе войти в алтарь, чем нарушил традицию. Женщинам туда нельзя. Но пока алтарь не был освящен, позволил. Мы не злоупотребляли, только Маша Луговая у нас входила туда.
Кадр из фильма «Чувствительный милиционер»
— Опять чудо?
— Да. И не одно. У нас по сценарию икону должны прятать в сейф в алтаре храме. У героини такие слова: «О, немцы как расстарались — сейф сделали». Я говорю: «Как сейф мы в алтаре будем делать?». На что батюшка говорит, что сейф уже сделан. Представляете. Вот такая нам помощь была повсеместно.
— На роль старицы вы пригласили Ольгу Лапшину. Что уникального в ней?
— Это актриса широчайшего диапазона. Я сразу сказала, что Оля Лапшина будет играть старицу. И занималась кастингом на другие роли. Потом пришел актер Валерий Горин пробоваться на Сталина, говорит, что позвонил Оле Лапшиной и сказал: «Тут роль, которую только ты сыграешь». А она говорит: «Я уже полгода как утверждена».
— Если Вера Сторожева хочет получить себе в кино какого-то артиста, она его получает?
— Если артист свободен, режиссер хочет, и бюджет фильма может его позволить, обычно всё происходит. Если это дорогостоящий артист, а бюджет небольшой, то он соглашается на меньший гонорар. А если хочет больше денег, я на него обижаюсь и уже его не хочу. (Смеется.)
— Были такие случаи?
— Всё было. 20 лет работаю. Кажется, все артисты побывали у меня на кастинге. Всех помню, кто-то начинал у меня, и я радуюсь их движению и успеху.
— Голливудского артиста не хотите?
— Не хочу, потому что не нужен. Пока.
Вера Сторожева — режиссер, сценарист, продюсер. Родилась в Челябинской области. Окончила Московский государственный университет культуры, затем ВКСиР (мастерская А. Митты). Дебютировала мелодрамой «Небо. Самолёт. Девушка». Ее третья игровая картина «Путешествие с домашними животными» получила главный приз Московского кинофестиваля. Среди других работ: «Скоро весна», «Компенсация», «Мой парень — ангел», сериал «Шифр», ряд документальных картин, в том числе «Живой Пушкин» (премия «ТЭФИ» – 2000).
