«Что если вас преследует не древний ящер, а само Время?»
Редкая способность создавать авторское кино, оставаясь в рамках массовых жанров, сделала М.Найта Шьямалана культовым режиссером. Почти каждый его фильм становился событием — от «Шестого чувства» и «Знаков» до «Визита» и «Сплита». Новый хоррор «Время» рассказывает о нескольких несчастных, оказавшихся на таинственном пляже: время здесь несется в сотни раз быстрее, чем обычно. «Известия» обсудили с режиссером эту картину накануне мировой премьеры.
— Для вас характерно, чтобы даже после фильма множество вопросов оставалось без ответов. И этот не исключение, опять придется многое додумывать. Вы специально так делаете? Это и в сценарии всегда отражено?
— Когда ты начинаешь работать со сценарием, самое главное — нащупать правильный ритм, который будет наиболее эффективно действовать на зрителя. Правильно выбрать яркие события, которые произойдут с персонажами. Должна постоянно присутствовать тайна, загадка, нельзя снимать с нее покров. И в то же время должны регулярно, безостановочно совершаться некие резкие повороты сюжета, которые влекут за собой, не дают опомниться, ошеломляют. Так, чтобы ты никогда не мог даже близко предположить, что случится в следующий момент. До самого финала должна соблюдаться интонация такой странности, причудливости. Это всегда должно быть некой сумеречной зоной, где всё так необычно и непонятно. Тогда это будет работать.
— Ваш фильм «Время» играет на свойственном человеку страхе перед старением. Можно ли сказать, что за всю вашу карьеру это в каком-то смысле самая понятная публике картина, раз она говорит о таких вещах?
— Забавно, что вы об этом спрашиваете. Когда я вообще впервые решил снять кино, то уже знал, что мне хочется говорить о чем-то экзистенциальном, общем, таком, что действительно может напугать, понимаете? Не какой-то там раптор, который гонится за вами по коридору. Так и в этот раз. Что если вас преследует не древний ящер, а само Время — слабо справиться с таким противником? Можно ли от него скрыться? Есть ли шанс на победу в этом поединке? И оказалось, что зритель везде, в любой стране, сразу считывает это, проникается этим ужасом.
Причем ведь ясно же, что дело не во времени в принципе. Мы боимся стареть, потому что нас устрашает мысль о смерти, ее ведь мы опасаемся больше всего. Поэтому в этом фильме я не только предлагаю как бы сконцентрировать целую человеческую жизнь в один-единственный день, но и показываю, что происходит после смерти. Это ведь тоже важно. В каком-то смысле сюжет фильма случается с каждым из нас. Покажите мне человека, который, глядя на своих детей и вообще на своих близких, не думал бы о том, как быстро несется время. Родители, которые были для нас воплощением жизненной силы, бодрости, радости, вдруг оказываются больными, хрупкими стариками. Это же всё словно мгновенно происходит, и от культуры или языка это вообще не зависит.
Кадр из фильма «Время»
— Забавно, какую роль в этом фильме вы выбрали для себя — водителя, который привозит героев к месту действия. Своего рода хозяина кукольного театра сыграли, то есть самого себя, режиссера.
— Ха-ха-ха! У меня часто бывает, что вот так пишешь сценарий и всё думаешь, какую роль выбрать для себя. И не получается никак, потому что ну нет такого вакантного места, везде ты некстати будешь смотреться. А уж в этом камерном сюжете тем более. Но я все же зарезервировал под себя одного персонажа и сделал так, чтобы он был и внешне похож на меня, и образ его действия как-то совпадал с моим. Если бы вы знали, как мы развлекались, снимая те сцены. Да, этот персонаж был в сценарии с самой ранней стадии, и он придает всей истории такой юмористический оттенок, который здесь, конечно, необходим, чтобы как-то отстранить восприятие аудиторией описанной ситуации.
— Один из героев фильма постоянно задает вопросы, его интересует, кто люди вокруг него, что они думают, кем они работают. Насколько это совпадает с вашим внутренним отношением к миру? Вы любопытны?
— Я вообще люблю вставить в сюжет ребенка, который будет в какой-то степени говорить от моего лица. Меня всегда интересует, кто этот человек передо мной, каким был в детстве, как рос. В фильме персонажи как раз сталкиваются с этой дилеммой: дети растут слишком быстро. И человеку, который пытается победить Время, вскоре становится понятно, что не нужно гнаться за мгновениями, а надо воспринять свое настоящее и понять, в какой плоскости следует совершать перемещения, если не по временной оси. Для меня важно, кто ты прямо сейчас, в этот момент. Эта философия проходит через весь фильм.
— Связана ли ваша рефлексия с пандемией, когда отношение ко времени изменилось и люди оказались заперты наедине со своими мыслями?
— Знаете, я всегда говорю, что это был не локдаун, а slowdown, замедление. Мы все задумались о том, куда мы так быстро мчимся, игнорируя настоящее. А тут мы были вынуждены оказаться в этом самом настоящем. Это оказалось не просто некомфортным, но просто шокирующим. Это я вот так хочу прожить свою жизнь? Это вот с этими людьми я хочу ее прожить? Мои герои понимают, что неважно, сколько продлится твоя жизнь, если ты рядом с близкими людьми и тебе хорошо. Думаю, многие из нас поняли это за последние полтора года.
Гаэль Гарсия Берналь в фильме «Время»
— На главную роль вы позвали Гаэля Гарсия Берналя. Почему такой выбор?
— Задолго до этого фильма мы не раз обсуждали, что надо бы что-то сделать вместе. Я его просто обожаю! Мы очень похожи с ним, всё время болтаем, шутим и хохочем. Он сочетает невероятное владение профессией с умением постоянно развлекать зрителя, он всегда немного конферансье. Берналь всегда находит способ быть забавным даже в самой страшной ситуации для своего персонажа. Для его героя в фильме это критически важное качество. Он проходит через мрачнейшие испытания, но не теряет внутреннего света. Прекрасный артист.
— Вообще такое ощущение, что у вас в картине очень многонациональный состав и это намеренно.
— Вы правы, это важно. У нас актеры из Австралии, Мексики, Германии, но они еще и играют маму, мужа, жену, отца. Высшая форма восприятия — это когда мы говорим: да это же я! Не мой сосед мексиканец, не «они», а именно я. Поэтому в фильме звучат разные акценты. Я даже Гаэлю говорил: ну когда ты видел, чтобы в блокбастере мексиканец играл главного героя? А ведь его происхождение в моем фильме никак не педалируется, он просто отец и муж, это важно. Любой отец будет ассоциировать себя с ним. Я сам иммигрант, как и мои родители. Мы недавно сидели с ними, болтали о том о сем, вспоминали, как мы приехали в Америку. У моего отца деменция, он плохо слышит и не всё воспринимает. Мы читали его дневники, говорили о его мечтах, о событиях.
— Стержень системы персонажей в фильме — семья. Похоже, важный символ для вас?
— Мне просто показалось, что в последнее время не так часто можно было увидеть в фильмах, чтобы в действии участвовала вся семья. Ну в таком старомодном формате, как когда-то у Спилберга. Поэтому у меня всё начинается с отдельной семьи, которая просто едет в отпуск. Они проводят вместе время, и дети слишком быстро растут, как я уже говорил. Мне вообще эта тема очень близка, вы ее можете найти хоть в «Знаках», хоть в «Визите». Семья, которая борется и становится сильнее перед лицом трудностей.
Кадр из фильма «Время»
— Расскажите о месте, где вы снимали фильм. Там ведь всё практически в одной декорации!
— Меня всегда восхищали такие фильмы, компактные, маленькие. Они стоят на противоположном полюсе ко всем этим «Марвелам», «Диснеям», гигантским франшизам. А тут чистое мастерство. Вот есть кадр, и надо удержать зрителя, сделать этот кадр интересным, пугающим, напряженным. Место, где мы снимали, работало на меня, в каждом кадре прекрасные скалы, море, пляж, пещеры. Эта красота выгодно подчеркивала весь ужас положения героев, прекрасная западня, откуда невозможно выбраться, а часики всё тикают и тикают. Мы очень долго искали подходящий залив, чтобы снять это.
— Большую часть саспенса в вашем фильме создает звук. На что вы делали акцент?
— А, отличный вопрос. Я бы начал с того, что лично убежден: чтобы пойти в кино, вам нужно знать, что вы получите некий уникальный и удивительный опыт. Если вы не уверены, что такие ощущения случатся, вы, скорее всего, решите посмотреть фильм дома. Поэтому звук превратился в жизненно важную часть кино. То, ради чего я провожу месяцы в студии, — это создание звукового пространства в кинотеатре. Где бы вы ни сидели в зале, вы постоянно будете чувствовать, что вокруг — океан. Всегда, в каждом кадре вы будете слышать шелест волн, вы будете присутствовать на пляже и никуда с него не денетесь, как и герои. Тут нет тишины, звук волн становится то тише, то громче, и когда, например, наше поле зрения ограничено кадром, мы всё равно остаемся на берегу. Для меня звук — мощнейший инструмент создания саспенса, мы вот над этим чувством пляжа неделями работали.
Режиссер Манодж Нелльятту Шьямалан родился в Индии в августе 1970 года. Его семья переехала в США, где Шьямалан в 1992 году закончил киношколу при Нью-Йоркском университете. Написал сценарий фильма «Стюарт Литтл». Прославился после мистического триллера «Шестое чувство» (1999), после снял «Неуязвимый», «Знаки» и «Таинственный лес», за который в 2005 году был номинирован на «Оскар» за лучшие режиссуру и сценарий. После ряда коммерческих провалов выпустил фильмы «Визит» (2015) и «Сплит» (2016), которые вернули ему статус успешного режиссера.
