«Лето» временами подозрительно напоминает «Ассу»
Андрей Айрапетов считает патриарха отечественного джаза Алексея Козлова титанической фигурой, уверен, что у молодых есть потребность в широкомасштабных зрелищах, а не только в роликах TikTok, и сожалеет о том, что в России мало кто занимается музыкальной документалистикой. Об этом режиссер рассказал «Известиям» после выхода в прокат фильма «Джазист», посвященного лидеру группы «Арсенал» и 100-летию отечественного джаза.
— Про Алексея Козлова написано немало, сам он автор нескольких книг. Почему вы решили, что настало время для полнометражного документального фильма?
— Вообще-то я удивлен, что фильм про Козлова не сняли еще лет 30 назад. Про кого еще снимать, как не про него? В результате, как истинный «человек эпохи возрождения» и «мастер на все руки», Козлов сделал сам про себя два неплохих фильма. Ну а миссия нашего фильма — рассказать об этом человеке и показать, как в разные сложные исторические периоды можно экспериментировать с формами, содержанием и при этом сохранить себя и войти в историю.
Алексей Козлов в студии. Кадр из фильма «Джазист»
— Материала о творчестве Козлова у вас явно было немало. Тем не менее чем-то пришлось пожертвовать?
— По стечению объективных и субъективных обстоятельств я общался с Алексеем Козловым всего один раз. И за этот раз удалось опросить его обо всех основных вехах его жизни. А вот всякие неявные, но интересные вещи типа кризиса жанра, провалов, семьи и других джазистов, остались мало освещенными. Не то чтобы он не хотел отвечать, а просто я не успел его об этом спросить, надеясь на следующую съемку, которой пока не случилось. Конечно, такие вещи делают фильм более глубоким и интересным. Но всё же ограниченный хронометраж диктует свои условия и заставляет отказываться от того, что выпадает из ритма фильма.
— Герои многих подобных проектов, будь то книга или кино, часто стараются максимально контролировать процесс, что негативно сказывается на правдивости повествования. Насколько вы были свободны в изложении событий?
— Абсолютно свободен! За спиной не стояли ни продюсеры, ни советчики, знающие «как было» или «как сделать лучше». Так что этот фильм я сделал в два, а то и в три раза быстрее, чем предыдущие. Алексей Семенович предоставил мне весь свой архив, а подробности мы с обсуждали по телефону. В клубе Козлова мы сняли все интервью, три месяца ушло на монтаж и один месяц на то, чтобы всё довести до ума. Уложился в полгода. Хочется выразить благодарность и другим участникам фильма, которые, несмотря на пандемию, согласились участвовать в фильме и предоставили свои архивы для работы.
— Что для вас стало главным открытием в личности Козлова, в творчестве группы, в самой эпохе российского джаза?
— Как бы ни банально это прозвучало, но самым главным открытием был сам Алексей Козлов. Даже несмотря на то, что я знал это имя давно, еще с начала 1980-х. Интересно, что в начале я читал его публикации о роке и джазовой музыке и только потом узнал, что он еще и музыкант. Потом были пластинки «Арсенала», а сейчас в процессе работы над фильмом я осознал, насколько это еще и титаническая фигура. Козлов, несмотря на железный занавес и прочие запреты, всегда был настроен на общую с мировой музыкой волну. Он, как радиоприемник или брейкдансер, ловил эту музыкальную волну и ретранслировал ее дальше в народ.
Кадр из фильма «Джазист»
— Время интернета обозначило тенденцию коротких форм в текстах и в видео. Нужно ли адаптировать современное документальное кино под эти реалии или вы ориентируетесь на тех, кто помнит и знает «Арсенал»?
— Я не согласен с тем, что сейчас надо всё адаптировать и намерено укорачивать. Смотрят же молодые люди сериалы запоем, сезон за пару дней. Значит, у них есть потребность в чем-то полноформатном, а не только в минутном ролике в TikTok или Instagram. Например, у популярного Юрия Дудя бывают фильмы по два с лишним часа, и это никак не влияет на их просмотры. Или вот на Netflix каждую неделю выходят документальные сериалы, и все они в трендах. Также я не согласен, что фильм будет интересен только тем, кто помнит тот самый «Арсенал». На кинопоказы в основном ходят молодые люди, они подходят и благодарят за то, что открыли им такого человека.
— Документальное кино раньше — это большая творческая группа и огромное количество съемочного оборудования. Сейчас эти составляющие оптимизируются в сторону сокращения?
— Если бы я умел рисовать и имел приятный голос, то делал бы фильмы один. Шутка! В создании документального фильма обычно участвует около десяти человек: сценарист, режиссер, оператор, монтажер, художник, продюсер, администратор, аниматор, звукорежиссер и закадровый голос. Это такая микрогруппа. В бюджетных фильмах людей гораздо больше. Мне пришлось объединить в себе почти все эти ипостаси (кроме художника и голоса). Не потому что мне очень нравится это всё делать, а потому что у меня нет знакомых профессионалов и меломанов одновременно, согласных работать целый год за небольшой гонорар.
В этом деле без энтузиазма никак. Приходится почти всё делать самому, что, конечно, отвлекает от основной режиссерской линии. Насчет аппаратуры: раньше нужны были дорогостоящие кинокамеры, кинопленка, операторы, осветители, свет и монтажный стол. Теперь достаточно режиссера-оператора, пары цифровых фото-, видеокамер, хорошего микрофона и компьютера с монтажной программой. Пожалуй, всё.
Кадр из фильма «Джазист»
— Насколько схожи проблемы, с которыми сталкивались ваши коллеги, работающие в жанре музыкальной кинодокументалистике в былые времена, и те, что возникают у вас сейчас?
— Мне кажется, что основная проблема отечественной музыкальной документалистики — отсутствие инфраструктуры. Нет специализированных киностудий, телеканалов или телепередач, как в советские времена. Есть два кинофестиваля. Один про политику, другой в основном про иностранцев. Народ вроде хочет смотреть отечественную документалистику, но ему тупо негде об этом узнать. Ну а основное преимущество перед советскими временами в том, что с приходом цифрового видео документальные фильмы стало делать гораздо легче и дешевле.
— Сейчас ваш фильм в прокате. По какой схеме живет картина, снятая независимым режиссером?
— У него будет две недели проката по всей России, потом фильм перейдет в онлайн, на платформы.
— Вы пришли в музыкальное документальное кино, последовательно пройдя этапы работы на ТВ и клипмейкерство. Какие из приобретенных навыков пригодились вам в профессии кинодокументалиста?
— Пригодилось всё! Так получилась, что я всегда любил учиться и до сих пор продолжаю этим с удовольствием заниматься. Всё детство я провел на киносъемочных площадках отца — он был известным оператором. Потом почти десять лет учился в киношколах. Больше десяти лет учился телевидению, работая на нем. Следующие десять лет ушли на обучение корпоративным фильмам, музыкальным видеоклипам и видеоарту, а сейчас я учусь делать каждый свой следующий фильм чуть лучше предыдущего.
Режиссер Андрей Айрапетов
— Почему, несмотря на то что 1980-е и 1990-е подарили множество отличных отечественных рок-групп, российских фильмов на эту тему не так много?
— Так исторически сложилось, что в Союзе, а потом и в России кино шло отдельно, а музыка — отдельно, и они почти никогда не пересекались. Не считая прекрасного студенческого фильма «Шесть писем о бите», до 1980-х почти нет видеохроники концертов, интервью и приличных аудиозаписей. Остались только любительские фотографии. В 1984 году в СССР приезжает американка Джоанна Стингрей с любительской видеокамерой, и начинается видеоистория советского рока.
Ее предыдущее отсутствие, наверное, можно оправдать тем, что профессионалы не хотели или им не давали снимать музыку, а любители, видимо, не могли — любительские кинокамеры были дорогие или вовсе не продавались. А вот почему сейчас почти никто не занимается музыкальной документалистикой, я не знаю. Есть подозрение, что из-за того, что мало платят, не так, как на ТВ, рекламе и сериалах.
— Приведите примеры наиболее значимых для вас режиссеров и фильмов, определивших лицо документального музыкального кино в нашей стране?
— Это уже упомянутые «Шесть писем о бите», дипломная работа выпускника ВГИКа Алексея Ханютина. Она считается первым советским рок-фильмом. Там мы видим и слышим «Машину времени», «Високосное лето», «Рубиновую атаку» и другие советские рок-группы 1970-х, видим реакцию на них представителей разных поколений. В 1981 году вышла игровая короткометражка «Иванов» с Борисом Гребенщиковым в главной роли. В 1987-м — эпохальный фильм Алексея Учителя «Рок», его я посмотрел в кинотеатре и решил, чем хочу заниматься. Лучше этой картины в жанре «рокьюментари» так ничего и не сделали.
Кадр из фильма «Шесть писем о бите»
В рамках телевизионного проекта Александра Липницкого «Еловая Субмарина» вышло много интересных и, к сожалению, мало кому известных телефильмов про «Аквариум», «Кино», «Зоопарк», «Звуки Му». В Питере есть студия «Хрущевка», они уже сделали несколько отличных фильмов про музыку своего города и не только.
Ну и невозможно не упомянуть два игровых фильма Сергея Соловьева: «Асса» и «Черная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви». Очень грамотная и вдохновенная работа с саундтреком и с музыкантами в кадре. Лучшего в нашем игровом кино и не было, наверное. Не зря современный фильм «Лето» (режиссер Кирилл Серебренников. — «Известия») временами подозрительно напоминает «Ассу».
— Итак, российская рок-музыка — огромный, еще не сильно охваченный вниманием документалистов пласт. Кто будет для вас следующим героем?
— У меня в разработке сразу несколько идей, но пока ничего конкретного нет в работе. Хочется продолжить открывать для себя новые и старые музыкальные истории. Пропускать их через себя и показывать фильмы и сериалы, в которых будет звучать много разной музыки.
Андрей Айрапетов с 12 лет работал ассистентом оператора. Окончил институт культуры по специальности «руководитель самодеятельных кино-, фотостудий» и ВГИК по специальности «режиссер неигрового кино». Работал на каналах «МузТВ», MTV, ТНТ, НТВ, «Культура». Режиссер клипов групп «Аквариум», I.F.K и Найка Борзова. Автор и режиссер фильмов «БравоStory», «Критик», «Фили. История одного лейбла»
