Раскинем мозгами: Виктор Пелевин осваивает Шекспира
Новый роман Виктора Пелевина можно было бы назвать антиутопией — в том смысле, что он рисует картины далекого будущего, в котором положение человека еще более плачевно, чем ныне. Но насмешливый пелевинский тон разительно отличается от нервных интонаций большинства антиутопий. Что и привлекло критика Лидию Маслову — не считая, конечно, самого имени автора. «Известия» представляют книгу недели.
Виктор Пелевин
TRANSHUMANISM INC.
Москва: Эксмо, 2021. — 608 с.
Обычно авторы антиутопий рвут волосы на голове и рубахи на груди, как бы призывая человечество одуматься, чтобы не реализовался очередной кошмарный сценарий, нарисованный ими в самых черных красках. Однако Пелевин всегда был и остается убежденным реалистом (несмотря на всякие фантастические спецэффекты, которыми насыщены его книги), знающим, что человечество никогда не одумается и всё будет именно так, как он рассказывает. А возможно, даже хуже, но это не повод унывать, а наоборот, повод немного пошутить. Что писатель с удовольствием и делает, моделируя грядущее, в котором главным достижением прогресса стала возможность для богатых людей продлить жизнь своего мозга. Вынутый из головы, этот мозг будет храниться в специальной банке с физраствором (пока не кончатся деньги) и с помощью компьютерных симуляций переживать определенный ассортимент человеческих ощущений.
Фрагмент выставки «VR: Новые законы искусства» в Мультимедиа Арт Музее (МАММ), 2019 год
В каком-то смысле мозг и является главным героем романа, прозрачно намекающего, что развитие человеческой цивилизации движется в сторону всё большего ущемления прав мозга, контроля над его импульсами и принуждения к социально одобряемой активности (прежде всего, к потреблению товаров и услуг). В пелевинском мире будущего человеческая жизнь управляется не мозгом, а комплексом «голова–кукуха–имплант», где мозговой имплант — что-то вроде чипа, зомбирующего потребителя и отвечающего за возникновение в голове нужных эмоций. Его задача — «поднимать привлекательность разного рода иллюмонадов и чипсов или переводить социальный статус других людей на язык понятных рептильному мозгу энергий».
«Кукуха» — электронный ошейник, аналог смартфона, который выполняет в большей степени представительские функции, демонстрируя статус и амбиции его обладателя. При таком раскладе мозг как таковой уже мало что может себе позволить, кроме как отдавать автоматические распоряжения о тех или иных транзакциях. В романе упоминается «европейский трибунал по правам мозга в Житомире», но нет сведений о том, удалось ли хоть кого-то этому трибуналу засудить за преступления против умственной деятельности.
TRANSHUMANISM INC. сложен из нескольких глав, которые можно воспринимать и как отдельные новеллы, соединенных по «тарантиновскому» принципу, когда главные герои одного рассказа возникают в другом второстепенными персонажами. Основным драматургическим шарниром служит пьеса Тома Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» и одноименный фильм: у истоков «баночной» цивилизации стояли создатели стартапа, «шкодливо» названного «Розенкранц и Гильденстерн живы». Теперь один из них, поменяв фамилию на Гольденштерн, считается начальником мира, самым богатым «баночником» (или «банкиром») планеты, над которой одно из его воплощений каждый день восходит буквально, как красно солнышко (точнее, «золотая звезда»). Читатели, знакомые с пелевинской космогонией, не удивятся, когда в итоге окажется, что Гольденштерн — лишь одно из имен настоящего «владыки всего», то есть «бесконечно счастливой богоподобной и всесильной сущности, для развлечения распавшейся на множество жизней, ограниченных и полных боли».
Сцена из спектакля «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» в «Другом театре», 2015 год
Автора «Гамлета» Пелевин припрягает в хвост и в гриву, вкручивая в свои истории о полных боли маленьких жизнях и о разных угрожающих мозгу превратностях околошекспировские прибаутки. Например, вложенные в уста мудрой тетки юной героини первой главы «Гольденштерн все»: «В восемнадцать любая девка думает, что мир — это театр, а она в нем Джульетту играет, по себе помню. А мир вовсе не театр, милая. Мир — это тир. И люди в нем не актеры, а мишени...» В TRANSHUMANISM INC. хватает таких уже привычных постоянным читателям Пелевина проблесков циничного юмора.
Из приятных новшеств, отличающих именно нынешний роман, можно отметить, что в пелевинском эмоциональном «смесителе» заметно прибавилось тепленькой водички, позволяющей иногда устраивать своего рода «контрастный душ», переключаясь между пафосом и цинизмом. Один из самых гармоничных и благородных персонажей романа, самурай духа Сасаки-сан из главы «Поединок», так отвечает на вопрос «Как надо жить?»: «Расчищая настоящее от волнений и забот. <...> Проживая жизнь как то, что возникает секунда за секундой <...>, а не как подготовку к походу в воображаемый магазин. Мечта о вилле нужна не человеческой душе, а работающей в предместье строительной компании». После этих возвышенных рассуждений хочется прослезиться и навсегда отказаться от иссушающих душу размышлений о недвижимости, но уже на следующей странице обнаруживаешь вопрос, заставляющий быстро утереть слезы и внутренне собраться: «Где бы ты хотел расчищать настоящее от волнений и забот — в богатом предместье или в картонной коробке на улице?»
Эту приземленную и меркантильную ипостась Пелевина в романе иронически воплощает главный, да, в сущности, просто единственный настоящий русский писатель Герман Азизович Шарабан-Мухлюев, с которым в реальности текста сравнивают когда-то гремевшего по всей стране Толстого. Черты пелевинского автопортрета легко угадываются в образе великого писателя, который «еще три века назад высказался по всем вопросам мироздания». Шарабан-Мухлюев выступает как «злой двойник» Пелевина, маска, за которой скрывается гуманист, неизменно находящий слова утешения для маленького человека при всей беспросветной унылости его существования.
Обложка нового романа Виктора Пелевина
Вот и в TRANSHUMANISM INC. послание на древнем языке, которое в финале книги читает Гольденштерн, в общем-то может послужить успокоительной пилюлей для любого из временно живущих: «Ты не виновен ни в своем появлении, ни в исчезновении. Ты просто электрическое мерцание в сложной биологической лампе — но, чтобы оно имело нужную интенсивность и спектр, лампа должна верить в его реальность всем своим воображаемым сердцем».
