А также в области балета: танцевальный эмодзи-роман Виктора Пелевина
Традиционный осенний роман Виктора Пелевина в этом году выдался особенно толстым и красивым. Толщина книги объясняется техническими причинами — «Непобедимое солнце» планировалось выпустить в двух томах, как пять лет назад — «Смотрителя», однако постковидная экономическая реальность потребовала уплотнения. А красив роман не только в смысле чудесной сновидческой зрелищности, «спектакулярности» (в описаниях природы, культовых зданий и состояний человеческого духа), но также особой композиционной грации, с которой он буквально «вытанцовывается». Впрочем, обо всем по порядку — критик Лидия Маслова представляет книгу недели, специально для «Известий».
Виктор Пелевин
Непобедимое Солнце
Москва: Эксмо, 2020. — 704 с.
Танец в новом романе — важнейший элемент сюжета и главный инструмент диалога людей с богами, позволяющий как уничтожить весь мир, окончательно разделив дух и материю, так и спасти его. В «Непобедимом солнце» танцует не только бог Шива, которому это полагается по его job description. К танцу вынуждены прибегнуть в самые отчаянные, яркие и опасные моменты жизни главные человеческие персонажи: римский император, кубинская проститутка и «запасная бабочка» из психоделического балета «Кот Шредингера и бабочка Чжуан-Цзы в зарослях Травы Забвения». Приятно отметить, что все танцоры очень хороши собой, а по мере развития событий словно дополнительно наливаются ослепительной и грозной красотой.
Рассказ ведется от лица блондинки Саши Орловой, не стесненной в средствах, но не лишенной духовных запросов и отправляющейся в «магическое путешествие», когда папа-«макаронный король» дарит ей на 30-летие по тысяче евро за каждый прожитый год. Пелевину не впервой залезать в женскую шкуру, и ему в ней, похоже, неплохо. Любители психологического реализма порой пеняют писателю, что его героини, озвучивающие авторские мысли, выглядят неправдоподобно мудрыми и проницательными. Этот кажущийся когнитивный диссонанс легко снимается, если включить магическое мышление, которое всегда в общем-то рекомендовалось для адекватного восприятия пелевинских текстов, а чем дальше, тем больше становится необходимо.
Писатель Виктор Пелевин
Тогда всё сразу делается понятно — почему, скажем, в «Священной книге оборотня» юная секс-работница оборачивается волшебной лисой, не первый век идущей своим надмирным путем, а в «Непобедимом солнце» московская лентяйка без определенных занятий прикидывается древней богиней Луны. Технически это возможно, если заснуть в одной из двух «масок Каракаллы» — так называется первая часть романа, где героиня посетит Айю-Софию и познакомится с парой загадочных владельцев яхты AUrora, скрывающей главный магический артефакт, вокруг которого во второй части — Sol Invictus, — и закрутятся все танцы.
Один из таких решающих судьбу мироздания танцев Саша описывает так: «...это было похоже на водопад почти не связанных друг с другом образов — как будто цистерна с культурной памятью человечества выплеснула на меня все свое содержимое». Из этой цистерны автор «Непобедимого солнца» по обыкновению щедро плещет на читателя сведениями. Например, о подсознательных скриптах, заложенных в сказке «Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что», о стамбульской архитектуре и суфийской поэзии, об античной музыке и Бетховене, об императоре Каракалле и его многочисленных родственниках. Но выныривая из этого духовного водопада, внимательный исследователь массовой культуры Пелевин не упускает из виду и новейшие тенденции. Так, каждая глава, написанная от лица Саши (а не от тех личностей, в которых она перевоплощается, засыпая в масках Каракаллы), завершается смешным описанием файла эмодзи, суммирующим рассказанное:
«Эмодзи_привлекательной_блондинки_с_толстым_мешком_золота_в_руке_презрительно_разглядывающей_небольшой_затасканный_земной_шар.png».
или
«Эмодзи_двух_красивых_блондинок_хорошо_понимающих_пугающую_и_непредсказуемую_природу_мира_полного_опасностей_и_вредных_для_здоровья_веществ_но_не_собирающихся_опускать_руки_в_борьбе_за_личное_счастье.png».
Если отдельно выписать все эти файлики по порядку, то получитcя что-то вроде текстово-графического романа, довольно наглядно отражающего основные сюжетные перипетии и переживания героини. Конечно, Пелевин-сатирик не отказывает себе в удовольствии сочинить страничку прогрессивной просветительской брошюрки, где эмодзи разоблачаются как инструмент ментального порабощения и оружие финансового капитала. Однако в его использовании эмодзи скорее выглядят, по выражению одного из персонажей, как новая иероглифика: «Западная письменность с эмодзи становится похожа на японский язык, где среди букв фонетической азбуки время от времени выскакивает сочащийся уймой смыслов и коннотаций иероглиф».
Так что эмодзи в «Непобедимом солнце» появляются вовсе не потому, что у блондинки скудный словарный запас — она как раз девушка довольно начитанная. Ну вот разве что толстовскую «Крейцерову сонату» пропустила. Однако на страницах романа хватает умных людей, чтобы быстро разъяснить смысл этой повести, которую, учитывая музыкальные коннотации, точнее было бы назвать «Вакханалия». Зато Саша получает возможность блеснуть литературной эрудицией и довольно близко к тексту процитировать фразу из набоковских мемуаров «Другие берега» — из главы, где вспоминается неуклюжая ресторанная встреча с Буниным. Именно на него удивительно похож гостиничный швейцар в Варадеро, где Саша-Луна наконец находит своего астрального партнера-Солнце.
Темные аллеи кубинского курорта, где клиенты чуть ли не на ощупь ищут прячущихся в зарослях проституток, подсвечивающих себе лица зажигалками, становятся декорацией одной из самых трогательных сцен романа. Чувство острой жалости ко всем, кого угораздило родиться, захлестывает читателя вместе с заливающейся слезами героиней, разглядевшей на лице сидящей в кустах бедной кубинской девушки «русский народный иероглиф, который мало изменился со времен Толстого и Чехова» и который так или иначе всегда присутствует в самых сложных каллиграфических пелевинских конструкциях.
В какие бы международные и межпланетные параллельные реальности ни уносила Пелевина его феерическая фантазия, всё равно невозможно забыть, что он писатель не просто русскоязычный, но русский в самом возвышенно-гуманистическом, толстовско-чеховском смысле слова, хотя нередко кажется, что Россией он совсем перестал интересоваться. Вряд ли это действительно так — в «Непобедимом солнце» есть неопровержимое свидетельство, что Пелевин самым тщательным образом следит за отечественными СМИ. Одному из Сашиных прежних бойфрендов принадлежит замысел «абсолютно новаторского» романа о судьбах России «Не кличь Судьбину», составленный из самых «кликбейтных» заголовков реально существующего новостного сайта: «Россиянин истязал соседей конским ржанием», «Решена загадка зарождения сознания в мозге», «Пассажирка самолета помешала попутчику волосами и прослыла мерзкой», «Работа мозга оказалась необъяснимой».
Шутки шутками, а из этих своеобразных словесных «эмодзи», коряво нарисованных туповатыми акульими перьями, складывается если не исчерпывающая энциклопедия, то довольно широкая и пестрая панорама современной русской жизни со всем ее специфическим брутальным колоритом.
