«Лучше за правду умереть, чем от водки»
Ушел из жизни Петр Мамонов. Несколько недель все надеялись, что он победит ковид, как преодолевал все преграды в своей жизни, но коронавирус оказался сильнее. Последний юбилей актер отметил за несколько месяцев до смерти. Несмотря на пандемию, билеты на его творческий вечер разлетелись очень быстро. Поклонники всегда ходили на концерты Мамонова как на проповедь — так было и на этот раз. «Известия» публикуют выдержки из откровений поэта и музыканта.
О главных вопросах
Я знаю ответы на все вопросы. Я вам скажу, что делать, и с завтрашнего дня вы начнете. И жизнь ваша наладится.
Про первые стихи
Я начал писать стихи давно, в шестом классе. На уроке физики у нас были парты, как кафедры. Мы забирались под них и пили там портвейн. В школьной форме, кто помнит, был глубокий карман. В него аккурат помещалась бутылочка 0,5 л. И вот мы перед физикой заряжались портвейном, вставляли в горлышко соломинку и шли на урок. В классе было трое таких «самых лучших физиков», в том числе и я. Девочки на нас смотрели с восхищением. Какие мы смелые герои, можем пить на уроке! Кончилось это всё очень печально... лет через 30. Но тогда нам было весело. После одного из таких уроков я написал свое первое стихотворение.
Желаю быть потусторонним, а не горбатым,
Стадные вкусы горбатостями чреваты.
Моя безразличная куртка коричневая вся —
Без крапинок и полос, как докторская колбаса.
Не похожим на подонков быть хочу,
Мозги нерадивые набок сворочу.
Задачу иль нет, транзистор, диод,
Вонючий обыватель разевает рот.
Но некогда афоризмы выдрючивать из ногтя.
Занавешиваю шторы и окна.
Долой Козьму Пруткова с дороги.
Вдруг из-за полога — красные ноги.
Бунтари, бунтари, бунтари…
С тех пор и пишу стихи. А с портвейном завязал. Митрополит Антоний Сурожский писал, что люди живут, перекатываясь из прошлого в будущее. Мы не умеем жить настоящим. А поэзия тем хороша, что поэты фиксируют удивительные мгновения, произошедшие сейчас.
Про водку
«Столичную» 0,75 л мы называли «Дружеская». Пол-литровой бутылки было мало, две по 0,5 — много. А 0,75 для меня и моих друзей — в самый раз.
До 45 лет у меня была одна пронизывающая мысль — наслаждение. Вставал утром и думал: «Что сегодня? Пойду на Пушкинскую. Там все наши. Потом в «Националь», потом на Трубу. Там подруги, кенты».
А когда исполнилось 45, вдруг ощутил, что мне просто незачем утром вставать. Наслаждения кончились, водка доставляла сплошные мучения. Какое-то рабство. Стал я искать, что мне действительно надо. И открылся мне Бог. Постепенно всё обрело смысл.
Сегодня мне 70, сколько же истрачено зря! Молодые люди, если кто меня услышит, если вы любите погулять, милые мои, поостерегитесь. Лучше за правду умереть, чем от водки.
Про перспективы
1961 год. Мне 10 лет. На углу Тверской и Тверского бульвара, где сейчас магазин «Армения», было кафе. Перед стеклянной дверью стоял швейцар, а за ней сидели «битники». Это такие бородатые грязные люди. Мрачными темными кучами они сидели за столами. И почему-то их не выгоняли. «Оттепель» была, может, поэтому. И у меня была отчетливая мысль: «Вот и я буду так». Ну и сбылось.
Мне было дано Богом многое: талант, силы, способности. К сожалению, большая часть истрачена зря. Всё это брошено в пыль, втоптано в грязь мною. Печально. Но милостью Божьей и хорошим воспитанием родителей я всё-таки лет в 55 как-то стал задумываться.
Петр Мамонов во время творческой встречи, посвященной его 70-летию, в Москве, 2021 год
Про красоту
Я объездил целый мир, но таких красавиц, как в Москве, не видел нигде. Хотя встречались единичные экземпляры и за границей.
Про Москву
Вот говорят, что Москва жесткий город. Да нет. Встречаются отдельные люди, самые простые, в транспорте или в аптеке. Глядя на них, ты понимаешь, что есть еще что-то в жизни настоящее.
Жена моя ехала мимо аэропорта Внуково. И в этот момент аварийную посадку совершил самолет. Он едет и горит. Вся трасса остановилась. Мужики, женщины, старики, дети — все побежали в огонь спасать людей. Пронзают такие моменты. И столько удивительных, добрых вещей творится вокруг нас. Надо только уметь смотреть.
Про родителей
У меня была очень хорошая семья. Мама и папа всю жизнь сильно любили друг друга. Это было удивительно здорово. Я в любви рос. Отец никогда мне никаких нотаций не читал, ничего особого не объяснял. Он просто передо мной жил. И когда я с улицы прибегал домой, ударялся о стену любви. И я был совершенно обезоружен.
Про неверие
До 45 лет я говорил: «Что попы. Шапки золотые надели. Лучше бы людям раздали всё. Жируют». Я был яростный атеист. А сейчас в наше время существование Бога — научный факт. Тому есть множество свидетельств. Как-то я стал говорить с моим другом-англичанином, который лет 40 живет в России, очень любит нашу страну. И стал я ему рассказывать, как Бог меня любит. Как всё, что в моей жизни происходило, озарено Его любовью. Он слушал меня внимательно. Но когда я стал ему приводить в пример доказательные вещи существования Господа, отказался слушать.
Во время выступления на церемонии награждения победителей премии Кандинского в Москве, 2012 год
Господь ревнив. Он хочет всё-всё сердце человека. И открывается он только тогда, когда нам это надо позарез. 95% людей в храмах пришли туда от горя. И у меня было такое состояние — хоть в петлю. Не мог я больше жить. Кроме горя, нас ничем не проймешь. Хорошо бы было, чтобы вы пришли к Богу от любви к нему.
За 25 лет, что я в Церкви, у меня было несколько мгновений, за которые я готов был отдать жизнь. Нельзя рассказать вкус ананаса, его надо попробовать. Поэтому кто хочет, тот идет.
Про грех
Грех помрачает ум. Я жалею о моментах своей жизни, когда служил греху. А кто кому служит, тот тому и раб. Я и сейчас раб своего раздражения, осуждения. Переживаю, что меня не поняли. Но стараюсь преодолевать.
Про рок-н-ролл
Что такое рок-н-ролл? В переводе это означает «крути-верти». Поэтому рок-н-ролл — это такая веселая молодежная пляска.
Про американцев
Я долгие годы жил в Америке. Американцы — хорошие ребята. Штат Колорадо. Пустыня. Суслики стоят в поле. И прибегает сын к матери: «Мать, я достал!» — «Что? То самое?» — «Да. То самое». И они ставят кассету, а там запись гонок 1957 года в Монте-Карло. И рев моторов. А мать с сыном сидят и кайфуют.
А мои любимые исполнители, простые дядьки? Иногда лежишь, мечтаешь, слушаешь, как поет блюз Мадди Уотерс, и думаешь: «Ах ты, мой золотой. Как же хорошо».
На премьере спектакля «Дед Петр и зайцы» в Москве, 2012 год
Про тех, кто нравится
Меня восхищают молодые ребята-волонтеры, которые помогают старикам. Их милосердие, кротость. Умиляют и пронзают мое сердце такие встречи. Нравятся мне наши ветераны, спортсмены-хоккеисты. Старики, все в шрамах, а выглядят прекрасно. Слава Фетисов ведет программу, берет интервью. И, глядя на них, думаю: «Какие же они молодцы».
Про любовь
У нас с женой было всякое. Но я точно знаю, что любовь — это не когда люди смотрят друг на друга, а когда смотрят в одну сторону. И мы с женой так и живем. Надо стараться соблюдать мир. И следовать простому алгоритму — не делать другому того, что ты не хочешь для себя.
Трудна жизнь в браке. Но если уж мы женаты, то мужчина должен оберегать свою жену: одевать, денежки давать, машину чинить, если она хочет чего-то неполезное, разъяснить ей, что этого лучше не надо. Опять же — труд. Если я не буду счастлив в семье, то нигде счастья не найду. Как в блатной песне пелось про жену: «Чтобы кушала, как птичка, бегала, как электричка». Моя Оля такая и есть.
Про инфаркт
Был у меня недавно инфаркт. И когда я пошел на операцию, думал о том, что многие мои товарищи умерли во время таких, относительно простых операций. И приготовился. В общем, шел я умирать. Ну и по такому случаю все свои пластиночки виниловые распределил — кому чего после моей смерти. И так как я человек верующий, верю в жизнь будущую, где свет и Бог нас любит, стал представлять, какие чудеса меня там ожидают.
Вел я в эту сторону, старался, но ничего у меня не вышло. Оказалось, что я попал к одному из лучших хирургов. И никто мне ничего не резал. Через артерию сделали операцию, особой боли не было. Через час я уже был в палате, а через три дня я ехал с женой на машине домой. Еду и думаю: «Опять это всё. Опять утром вставать». И такое у меня разочарование. Плачу: «Господи, прости!» А он мне говорит: «Ну что ж ты, Петя...»
Концерт Петра Мамонова и группы «Совершенно новые Звуки Му» в Москве, 2016 год
Вот мне сейчас 70. Да мне только вчера было 30! Я тут бегал весь такой прикинутый, в Дом кино ходил, тусовался. Жизнь — краткий миг.
Про смерть
Исаак Сирин пишет: «Долог наш путь, трудна наша дорога. Но блага, обещанные нам, невыразимы». Будет смерть, будет вечная жизнь, будет стояние перед Богом, будешь ответ перед ним держать. И вот ради этого стоит жить, чтобы потом вечно быть в свете. Ведь Бог — это не поклоны и свечечки. Это как солнечный шар. Свет всегда горит, а мы порой отходим от него.
Кто верит в случай, не верит в Бога. Жизнью и смертью распоряжается только он. И забирает человека лишь в двух случаях: если исправление его уже невозможно или человек готов, и это лучший момент в его жизни. Я был у отца Димитрия Смирнова за месяц до его смерти. Его возили уже на каталке, у него ноги отказали. И я ему сказал: «Да вы весь сияете». А он мне на это: «Здоровье — дар Божий. Болезнь — дар бесценный». Так мудро и ушел.
Ушел мой друг Саша Липницкий, с которым мы начинали «Звуки Му». Трагически: провалился под лед. Если и его взял Бог, значит, пришел срок. Не нам судить. Мы можем помочь только молитвой. У Бога мертвых нет. Нам кажется, что наша жизнь такая длинная, ответственная, важная. Но она важна только своей подготовкой к вечности. Там, когда каждый из нас умрет, тебя поселят с такими же, как ты. Иногда с женой поссоришься и думаешь: «Вот умру и больше никогда с ней не увижусь». Нет, браток. Вас насильно вместе поселят. Поэтому мириться надо с ней здесь.
Я вам обещаю, что буду на сцене до последних своих дней. У меня столько планов, столько идей. Мы еще встретимся.
