Водевиль в больнице, мода в космосе: главные книги мая
Евгений Водолазкин ищет Камю в пандемии, Андрей Хржановский собирает друзей, космический туризм привлекает модельеров, а Николай Каретников травит байки про шестидесятников. В этом выпуске книжного обзора одна новинка интереснее другой, но почти все они — цифровые. Некоторые должны были выйти в физическом виде, но пандемия внесла свои коррективы. Впрочем, не исключено, что издательства еще смогут опубликовать их на бумаге — благо магазины с 1 июня уже будут работать. Самое время разобраться, что искать на прилавках, пусть даже пока и электронных.
«Сестра четырех»
Евгений Водолазкин
Писатели, кажется, легче многих адаптировались к новым реалиям — в режиме самоизоляции они жили задолго до того, как это стало модно. Но, как и все, люди пера и компьютера пробуют на карантине что-то новое. Евгений Водолазкин, например, решил впервые откликнуться на современность, причем в не совсем обычном для себя жанре. «Сестра четырех» — это небольшая пьеса, где действие происходит буквально сейчас, когда в мире бушует пандемия. И это комедия. Ее герои — обитатели одной палаты в инфекционной больнице имени Альбера Камю, а также главврач, медсестра и полицейский. Но, надо признать, имя великого экзистенциалиста заведение носит не зря — шелуха актуальности быстро слетает, обнажая вечное и непреходящее.
Водолазкин и раньше писал пьесы, но в философский водевиль играет впервые. Вторая пьеса из задуманного цикла («Пародист») — водевиль уже более откровенный, но с детективной завязкой: известный эстрадный юморист погибает в автокатастрофе, а спустя три года к его вдове, которая успела снова выйти замуж, приходит частный детектив и заявляет, что смерть первого супруга была неслучайна. В серии запланированы еще две пьесы, но все они пока выходят только онлайн, в электронном и аудиоформате. «Музей» — о сложной геометрии личной жизни партийного лидера Сергея Кирова — станет доступен в ближайший понедельник. А финальный «Микрополь» — еще через неделю. Книгой сборник «Сестра четырех» выйдет, видимо, осенью.
«Петля»
Роман Сенчин
Сборник прозы Романа Сенчина, автора «Елтышевых» и «Дождя в Париже», включает вроде бы никак не связанные между собой рассказы. В них разные действующие лица, а главным героем одной миниатюры («Долг») даже выступает сам автор. У историй есть, однако, два общих качества. Во-первых, все персонажи переживают поворотный момент своей жизни. Необязательно сами события драматичны: это может быть разговор или случайная встреча — пусть даже с козлом (пожалуй, главная жемчужина сборника: «А папа?»), но после них меняется сама «оптика», взгляд на мир.
И во-вторых, наши ожидания, сформированные первыми страницами текстов, непременно будут обмануты. Сенчин будто играет до поры до времени с читателем, позволяет ему самому выстроить в голове драматургию на основе понятных компонентов. А потом всё направляет совсем в иную сторону. Сценка в секс-шопе после комедийного зачина модулирует в трагедию. Политический триллер «Петля» оказывается экзистенциальной драмой, а лирическая «Девушка со струной» — готовый сюжет для голливудской музыкальной мелодрамы — в итоге оставляет легкий привкус горечи, несмотря на вроде бы благополучный финал. Но так ведь и в жизни?
«Взгляни на дом свой»
Леонид Тишков
Леонид Тишков известен в первую очередь как художник. И один из самых ярких его проектов — «Частная луна», серия фотографий, на каждой из которых сам автор вместе огромным светящимся месяцем оказывается в разных пейзажах и интерьерах. Интимное, лирическое, но с легкой долей эксцентрики, настроение этого цикла характерно и для романа «Взгляни на дом свой». Фактически это мемуары, рассказ о собственном детстве и юности. Главный герой Леонтий — alter ego Тишкова. Здесь, однако, вовсе нет того акцента на будущем творчестве, который обычно рефреном проходит в автобиографиях живописцев.
Но творчество — в самом восприятии реальности: возвращаясь на свою малую родину, в уральский поселок Нижние Серги, Леонтий-Леонид мыслями возвращается в детство и преображает его, смешивает с собственной мифологией, насыщает эмоциями и «чудинкой». Здесь действуют ангелы и странные полулюди, которых автор называет водолазами (знакомый с творчеством художника читатель сразу вспомнит его одноименную серию рисунков). Но даже бытовые документальные детали создают ощущение удивительного фантазийного мира.
В будущем книга должна выйти в бумажном виде, и это как раз тот случай, когда стоит обзавестись экземпляром, даже если вы уже прочитали электронную версию. Особая прелесть издания — в иллюстрациях Тишкова. Которые, конечно, надо рассматривать не на экране.
«Дорогие мои… хорошие…»
Андрей Хржановский
Великий режиссер анимационного кино Андрей Хржановский в ноябре отметил 80-летие, однако его творческой продуктивности позавидует иной юноша. На днях стало известно, что новый (полнометражный!) фильм Хржановского «Нос, или Заговор не таких» включен в конкурс «анимационных Канн» — фестиваля в Анси. А только что из печати вышел гигантский, почти 800-страничный том его воспоминаний. Это четвертая книга Хржановского за последние годы. Ранее он как редактор выпустил сборники про своих товарищей: артиста-мейерхольдовца Эраста Гарина (вышла еще в 2004-м), композитора Альфреда Шнитке и сценариста Геннадия Шпаликова. «Дорогие мои… хорошие…» — книга вроде бы уже сольная, однако про себя мемуарист пишет на удивление мало, растворяясь в биографиях друзей и близких.
А друзья-знакомые у Андрея Хржановского были великолепные. И уже упомянутые Гарин, Шнитке, Шпаликов, и Лев Кулешов, и Юрий Соболев, и Юло Соостер, и Марлен Хуциев, и Булат Окуджава, и Петр Тодоровский, и Зиновий Гердт, и Сергей Юрский — всех не перечислить. Как ни странно, именно анимации уделено сравнительно немного страниц. Конечно, тут есть замечательные тексты про Федора Хитрука и Эдуарда Назарова, про мультипликаторов, с которыми приходилось работать (Анатолий Петров, Валерий Угаров и др.). Однако про свои фильмы Андрей Юрьевич пишет как бы между делом, по ходу разговора о том или ином прекрасном современнике. Оттого неизбежен дисбаланс — про картины «Стеклянная гармоника» или «Жил-был Козявин», например, мы узнаем гораздо больше, чем про «Бабочку» или цикл по мотивам английской поэзии в переводе Маршака. Чем это не повод для пятой книги. 
«Темы с вариациями»
Николай Каретников
К 90-летию со дня рождения советского композитора-авангардиста Николая Каретникова под одной обложкой были переизданы его мемуары — «Тема с вариациями» (1990) и «Готовность к бытию» (1992). Прелесть их в том, что это не эпическое повествование о себе любимом, а набор коротких ироничных баек, не связанных общей канвой, но вместе создающих выразительный образ художественной жизни СССР эпохи застоя.
Каретников был в андеграунде — «настоящую» музыку в додекафонной технике нередко писал в стол, слыл диссидентом, зарабатывал работой в кино (о чем не без сожалений признается в одном из текстов). Поэтому его взгляд на эпоху, конечно, скептический, но задорный.
Например, Каретников рассказывает, как Генрих Нейгауз отреагировал на уход жены к Пастернаку (хлопал в ладоши и кричал: «Избавился! Избавился!»), признается, что Фурцевой в балете «Геологи» больше всего не понравились штаны на одной из девушек, и вспоминает о визите в СССР итальянского композитора Луиджи Ноно, которому Союз композиторов упорно мешал встретиться с Шостаковичем, Рождественским и другими не совсем благонадежными персонами. Намучившись, Ноно сокрушался: «Зачем я сюда приехал? Какая трата времени!», на что Каретников ответил ему: «Вы здесь три дня и уже в отчаянии, а мы — всю жизнь...»
«Космические одежды: мода в невесомости»
Барбара Брауни
Еще недавно космос был делом далеким, пугающим и государственным. А сегодня частные компании могут любому обеспеченному человеку организовать туристическую поездку, Илон Маск вот-вот доставит космонавтов на МКС и даже обещает помочь Тому Крузу снять кино на орбите. Британская исследовательница Барбара Брауни предлагает заглянуть еще дальше за горизонт и посмотреть, как в самом ближайшем будущем — будущем «гражданского» космоса — люди будут… одеваться. Понятно, скафандр громоздкий, скафандр легкий, но ведь явно не обойтись и без «повседневной» одежды? Невесомость диктует свои правила и свою эстетику, которую еще предстоит открыть.
Книга Брауни «Космические одежды» буквально обращена к модельерам, которым совсем скоро придется отвечать на эти вызовы времени. Однако читать ее можно всем, кому интересна и предыстория вопроса — как перспектива ближайшего освоения космоса повлияла на искусство, дизайн и моду. А это сам по себе удивительный сюжет: эротические костюмы Жака Фонтере и Пако Рабана для фильма «Барбарелла» с Джейн Фондой, шляпы-шлемы из осенне-зимней коллекции Пьера Кардена 1966–1967 годов, подвижная скульптура Артура Вудса для станции «Мир», танцевальные опыты хореографа Кицу Дюбуа в параболических (имитирующих невесомость) полетах, и, наконец, подводные показы мод.
