Народный протест может вызвать масса вещей: принятые законы, результаты выборов, социально-экономическая неустроенность, плохая работа правоохранительных органов, а еще пуще — полицейский произвол, громкое уголовное дело, а также, как выясняется, приговор по такому делу.
То, что обвинительный приговор Алексею Навальному приведет к выходу на улицы тысяч людей, было ясно как божий день. И если кто-то кого-то информировал, что, мол, всё обойдется, все в отпусках, да и вообще… этот кто-то информировал, видимо, с закрытыми глазами. Да, Навальный изрядно подрастерял рейтинг, да, он для многих перестал быть героем. Да, мало уже кто надеялся, что он станет мэром столицы в сентябре. И всё же протестующих было весьма много, особенно для летней поры.
Сочувствующих было еще больше. И сочувствие в данном случае — это не сочувствие самому Навальному или его семье, а самое искреннее возмущение приговором суда в Кирове.
Разумеется, можно сказать dura lex, sed lex и на том успокоиться, но проблема-то как раз в том, что в данном случае у людей есть серьезные вопросы к тому, а был ли соблюден «суровый закон».
Сомнения такие возникают не только в России. И, соответственно, возникают и протесты. Чуть больше недели назад суд в штате Флорида, США оправдал Джорджа Циммермана, который застрелил (как посчитал суд) в порядке самообороны чернокожего Трейвона Мартина. Неделю Америка бурлит. Вердикт вызвал серьезные сомнения, прежде всего у чернокожих американцев.
В прошедшую субботу во многих городах США прошли демонстрации протеста. Митингующие выкрикивали разошедшуюся через интернет речевку «Нет правосудия — нет мира!». То есть люди также считают произошедшее в суде неправильным.
Казалось бы! Наверное, самая совершенная в мире судебная машина, независимые обвинители, профессиональные адвокаты, жюри присяжных, и всё равно люди недовольны.
Проблема в обоих случаях состоит в том, что, по мнению несогласных, правосудие не было «чистым», в вынесении судебного решения участвовало что-то еще помимо объективной оценки доказательств. В нашем случае — политика, в американском — расовый вопрос. Кому-то, видимо, захочется сделать простенький вывод: мол, люди всегда чем-то недовольны. Суд есть суд!
Но разница всё же между двумя случаями есть. И разница эта весьма существенная. Я позволю себе не рассматривать само кировское дело и вместо этого обратить внимание читателей на одно наблюдение.
Я довольно много видел наших судов. Некоторые по видео, некоторые очно, в качестве зрителя, в некоторых гражданских процессах участвовал. Вы обращали внимание на то, как судьи бормочут приговоры скороговоркой? А задумывались ли, почему? Да потому что это формальность. Приговор уже есть. Один-единственный человек принял решение. Фактически судья читает его самому себе, что в целом глупо. Вот и бормочет. С тем же успехом в деле «Кировлеса» судья мог дать обвинению и защите распечатку приговора и объявить: «Тебе пять лет, тебе четыре» и стукнуть молотком.
Такой же, кстати, бормочущей скороговоркой представляются сотрудники полиции, особенно ГАИ. Потому что это тоже формальность. Он уже всё решил. Он один. А знаете, почему в Москве скороговорка стала чуть более внятной? Потому что не всё так просто стало с «шибко умными», возможны разные дальнейшие юридические сценарии.
И вот я посмотрел пару часов видео из дела Циммермана в США. Судья не бормочет. Обвинитель тоже. Почему? Потому что не судья решает. А жюри присяжных. Простые люди, у нас бы сказали, из народа. Они оценивают доказательства, и они выносят вердикт. И, замечу, оправдательный вердикт присяжных отменить нельзя. Это не наша система, где людей иной раз три раза оправдывают присяжные, а человек всё равно сидит.
В рассматриваемом нами американском случае даже опечаленные родители Мартина не подозревают присяжных в расизме и тем более не требуют, чтобы Циммермана судил в одиночку «профессиональный судья». Почему? Да потому что случись что с ними, попади они в лапы полиции, и они могут быть уверены, что бормоталка не прокатит, между ними и тюрьмой будет стоять фильтр из присяжных — таких же граждан, как и они.
И поэтому в большинстве городов митинги и шествия прошли у федеральных зданий. Причиной тому обещание генпрокурора США попытаться возбудить против Циммермана федеральное дело как против расиста. Но накануне митингов Обама уже дал обратный ход. Он прекрасно понимает, что шансов добиться обвинения исчезающе мало. В федеральном суде (который вряд ли состоится) тоже будут присяжные. И самый могущественный человек на планете ничего не сможет противопоставить их слову.
Можно ли подкупить присяжных или запугать их? Могут ли присяжные поддаться эмоциям и принять решение вопреки здравому смыслу и закону? Разумеется. Риски в повсеместном применении суда присяжных есть. Но одно дело риски, а другое дело — тотальное неверие в судебную систему. Не верить конкретному судье легко. Он воспринимается как очередной чиновник. Не верить жюри присяжных гораздо сложнее. Случайно выбранный пул присяжных, из которого затем на состязательной основе отбирается жюри — это не стопроцентная, но довольно серьезная гарантия того, что сидящие в жюри люди представляют нас самих. Не верить им — не верить себе.
Напоследок я предлагаю представить себе две вещи. Представим себе, что Навального судит суд присяжных. К любому его исходу отношение совершенно точно было бы другим. Во всяком случае, не мотивы г-на Блинова мы бы сейчас обсуждали… В Америке ведь не присяжных обсуждают, а совсем другие вещи.
Они сделают свои выводы. Нам же надо наконец сделать вывод о том, что повсеместные суды присяжных являются сейчас необходимым первым шагом на пути из страны «сигналов» и тотального правового нигилизма в реальное правовое государство.
А еще давайте представим себе, что присяжные рассматривают все дела, даже в отношении нарушения правил дорожного движения, что по какой-то причине дошли до суда. Представляете, как медленно и внятно будут представляться гаишники?
