Как картинка: эстрадная певица из ГДР, ставшая «крестной матерью панк-рока»
В середине 1980-х эта немецкая певица по степени запретности для советских подростков уступала разве что «киссам». По притягательности же, пожалуй, даже превосходила раскрашенных американских «монстров рока» — назвать Нину Хаген красоткой язык вряд ли бы у кого повернулся, но такой эффектной внешности позавидовала бы любая продвинутая москвичка. К тому же все сходились, что Нина Хаген поет «панк-рок» (хотя мало кто мог внятно объяснить, что же это такое). Тем не менее для многих знакомство с актуальной западной музыкой началось именно с пластинок Нины — и в день ее 65-летия, 11 марта, «Известия» вспоминают, как бывшая звезда эстрады ГДР стала «крестной матерью» европейского панка.
Батальоны панков
Советские подростки в массе своей слабо представляли, что, собственно, играют The Clash, Sex Pistols или Ramones — обычно любая музыка, не похожая на привычный хард-рок в духе «пеплов» или «гипов», определялась всеохватным термином «панкуха». И Нина Хаген была, пожалуй, самым известным представителем этого стиля — при этом, надо признать, с точки зрения музыки лучшего определения было и не сыскать. За свою вот уже почти полувековую карьеру немецкая певица отметилась и в традиционной эстраде, и в реггей, и в диско, и в «новой волне», и в индийских духовных песнопениях, и в зонг-операх Вайля и Брехта — сохраняя, впрочем, всегда безукоризненно узнаваемую эстетическую составляющую. «Крестной матерью панка» ее прозвали не просто так.
Нина Хаген, 1974 год
Правда, в начале ничто не предвещало Катарине (Ниной она стала уже в начале 1970-х), дочери успешного киносценариста Ханса Олива-Хагена и киноактрисы Евы-Марии Хаген, едва ли не главной красотки восточногерманского кино 1950–1960-х. Родители развелись, когда девочке было четыре года, так что настоящим отцом для нее стал отчим, автор-исполнитель Вольф Бирман, эмигрировавший в ГДР из ФРГ в 1953 году. Правда, реалии строительства нового общества довольно быстро разочаровали молодого коммуниста, и уже в середине 1960-х он превратился в одного из самых известных диссидентов ГДР. Положение его было, впрочем, несколько двусмысленным: в своих песнях он вовсю критиковал правящую СЕПГ — но с крайне левых позиций, а покровительствовала ему сама Маргот Хонеккер, министр образования и жена будущего генсека. В 1965 году он всё же попал в «черный список», и его перестали выпускать с концертами в ФРГ (надо заметить, что большинство восточногерманских граждан не могли перебраться за «стену» ни при каких условиях).
Падчерица тем временем успела закончить школу и решила, подобно родителям, пойти по культурной стезе — разве что Нину (как себя переименовала к тому времени Катарина, по одной из версий в честь стишка из учебника русского языка: «Нина, Нина, там картина. Это трактор и мотор») больше привлекала эстрада. Точнее говоря, не вполне запретный в ГДР (как и в других странах «народной демократии») рок-н-ролл. Отучившись год в «Центральной студии развлекательного искусства» (Zentrales Studio für Unterhaltungskunst) при министерстве культуры (что, вкупе с любовью Нины к вокальной акробатике, видимо, и положило начало легенде о ее консерваторском образовании), юная певица собрала собственную группу под названием Automobil. Первая же выпущенная в 1974 году на государственном лейбле Amiga песня Du hast den farbfilm vergessen («Ты забыл цветную фотопленку») стала хитом в ГДР — и принесла некоторую известность к западу от Эльбы. Под разухабистый водевильный аккомпанемент в духе The Kinks или Sparks большеглазая и большеротая дева довольно истошно обращалась к некоему Мише — собственно, забывшему эту самую пленку.
Нина Хаген, 1976 год
Du hast den farbfilm vergessen (перевод: Лина Балыгина)
Сейчас я опять сижу у нас дома
И выбираю фотографии для фотоальбома,
Я в бикини, и я на нудистском пляже,
Я в дерзкой мини-юбке, и пейзаж имеется, да!
Но как ужасно! Слезы охладят жар!
И пейзаж, и Нина, и всё остальное стало лишь черно-белым.
Миша, мой Миша, и мне так горько,
Сделаешь так еще раз, Миша, и я уйду от тебя!
Как всё это пропустила восточногерманская цензура (и даже допустила Нину на телеэкран), остается не вполне понятным. Но для советского зрителя подобные эксцессы (даже без перевода) были явно чересчур, так что ни о каком появлении в «Утренней почте» между Бисером Кировым и Геленой Вондрачковой для Нины Хаген речи и быть не могло. Петь про Миш, Гриш, Тамар и Татьян она, впрочем, не разлюбила даже после внезапного ухода на запад.
Уход на запад
Ей не пришлось ползти по тоннелю под стеной, прятаться в багажнике авто или пытаться укрыться от пуль стоящих на страже мира и социализма бойцов национальной народной армии. Всё вышло куда скучней: в ноябре 1976-го Бирману после 11 лет запретов разрешили выехать в ФРГ и дать концерт в Кельне. Пока он находился на западе, власти ГДР внезапно лишили его гражданства — и отчим Нины уже не мог вернуться. Рассказы, что Нина написала возмущенное письмо в ЦК СЕПГ, документально не подтверждены, но, как бы то ни было, в 1977 году ее с матерью выпустили из страны по гуманитарным соображениям — для воссоединения семьи. Вольф продолжил диссидентствовать (правда, теперь несколько в другом разрезе — к 1950-м годам он вдруг осознал прежние заблуждения и стал ярым антикоммунистом).
В Гамбурге, где обосновались Хагены, Нине не очень понравилось. Пользуясь обретенной свободой, она перебралась в Лондон — там же вовсю бушевала панк-революция. Экстравагантная немка быстро завязала знакомства, особенно подружившись с 15-летней Ари Ап (Арианой Форстер), своей землячкой и вокалисткой панк-реггей группы The Slits. Занятно, что мама Ари, Нора, в 1979 году вышла замуж за Джона Лайдона — лидера Sex Pistols и Public Image Ltd, без всякого сомнения, главного панка планеты.
Nina Hagen Band, 1979 год
Вдохнув бодрящего воздуха британской столицы, Хаген переместилась в западный Берлин, где вместе с группой музыкантов из Кройцберга и записала свой первый альбом Nina Hagen Band. Пластинка имела приличный успех в немецкоязычных странах; заинтересовались Ниной и за океаном — что привело к первому приступу «звездной болезни» и уходу из группы. Тогда же Хаген стала зарабатывать репутацию артистки, мягко говоря, непредсказуемой и скандальной. В прямом эфире австрийского телешоу «Клуб 2», посвященном проблемам молодежной культуры, певица принялась рассказывать о пользе мастурбации, демонстрируя на себе необходимые движения. Ведущему программы Дитеру Зеефранцу агитационные упражнения Нины стоили работы. Газета Die Presse не без ехидства писала: «Как известно, для успешного ток-шоу необходимы три вещи: клоун, дура и крокодил. Нина Хаген выступила сразу в двух ролях — клоуна и крокодила, ведущий же с блеском исполнил роль дуры».
Нина Хаген, 1983 год
В 1982-м Хаген выпустила свой самый странный и, возможно, самый лучший альбом NunSexMonkRock. В равной степени реггей, панк, психоделия и авангардные эксперименты. Песни про НЛО и Христа, годовалую дочь Косму Шиву (на обложке Хаген предстает с ней на руках в образе Мадонны) и ее отца-наркомана Ферди Кармелка (Нина рассталась с ним вскоре после рождения ребенка, сама она, как ни странно, к запрещенным субстанциям всегда относилась без всякой любви). Журнал Rolling Stone назвал тогда альбом «самой непригодной к прослушиванию пластинкой в истории». Знаменитый рок-критик Роберт Кристгау был более благожелателен, заметив: «у нее «нововолновое» чувство юмора: ее диапазон в «стопятьсот» октав позволяет ей играть в Марию Каллас, но вместо этого она изображает Линду Блэр с Мерседес МакКэмбридж» (исполнительница роли Риган и голос демона Пазузу в «Изгоняющем дьявола» Уильяма Фридкина, — Ред.).
Свет с востока
Для советских меломанов, к которым альбомы Хаген всё же иногда попадали, главной песней c NunSexMonkRock была, конечно, Born In Xixax, для тех, кто слушал в перезаписи на кассете — просто «Радио Ереван», по безумному вступительному тексту. Лирический герой Ханс Иванович Хаген, срываясь на поросячий визг, под два аккорда и мерный перестук драм-машины, сообщал о своем дяде — шпионе в СССР, который знает о планах мистера Брежнева. Сочинение было идеальной иллюстрацией тезиса о полном коллапсе буржуазной псевдокультуры — и не менее идеальной рекламой для нее (что, очевидно, вгоняло в холодный пот тружеников контрпропаганды). Песня была танцевальной, смешной, глуповатой и... она была «про нас».
Эта одержимость советской тематикой — в 1985-м Хаген выпустит Russischer Reggae с текстом про «геноссен» и танцующих Тамару, Татьяну, Ольгу, Марину, Нину, Наташу, Искру и Анастасию — и делала Нину столь любезной сердцам подростков за «железным занавесом». Она кричала что-то на русском языке и пела про Москву — без санкции Политбюро и «удостоверения» прогрессивной певицы и борца за мир. Собственно, на том же строилась и популярность у наших слушателей простоватых земляков Нины Dschinghis Khan — несмотря на все уверения, что в песне Moskau они пели какие-то реваншистские гадости про любимую столицу.
Нина Хаген, 1987 год
О преследованиях рок-музыки в СССР исписаны, наверно, тонны бумаги — и изведены гигабайты памяти. От эзотерических рассказов ведущих школьных дискотек до не несколько сомнительных рассказов артиста Росконцерта Макаревича, все источники, в общем, сходятся в одном — рок в Стране Советов власти недолюбливали и всячески препятствовали контактам молодежи с буржуазной заразой. Особенно, как ни парадоксально, в случаях, когда зараза была по сути своей антибуржуазной — кажется, что хуже панк-рока в глазах партийной цензуры был только хеви-метал, да и то, наверно, в силу большей популярности у широкой публики.
По иронии судьбы, именно «галантерейный» металл и Нина Хаген стали первыми западными рок-героями, пробившимися сквозь «железный занавес» прямо на советские телеэкраны — Оззи, Scorpions, Bon Jovi и прочие перед легендарным фестивалем в Лужниках в 1989 году. Немецкая анарховокалистка, впрочем, ошеломила население СССР еще весной того знаменательного года — по причинам, оставшимся за кулисами студии, именно ей поручили приветствовать на ломаном русском зрителей устроенного на втором канале тогдашнего Центрального телевидения «Всемирного конкурса видеоклипов». Осенью того же года Нина вновь спела песню про Михаила, — естественно, теперь Горбачева (на слова Вольфа Бирмана) — оказавшуюся где-то пророческим:
Michail, Michail (Gorbachev Rap)
Вокруг тебя так много паразитов,
Бандитов в форме,
Генералов-путчистов и офицеров,
Орденоносных «шишек»,
Вокруг так много бюрократов,
Которые смотрят на гласность
С холодным гневом и горячим ужасом...
Нина Хаген на благотворительном вечере, организованном Сюзанной Барч с целью сбора средств для борьбы со СПИДом, 1992 год
В 1990-е Нина вступила в статусе борца за права животных, пропагандистки контактов с НЛО и отрицания существования ВИЧ — короче говоря, фрика «со справкой». Последние лет 20, впрочем, о выходках певицы пишут всё реже — к тому же она наконец-то после не очень внятных танцевальных альбомов псевдоиндастриала и совсем уже безумного диска с индуистскими гимнами, похоже, нашла свою нишу. Нина Хаген неожиданно вернулась (ну, почти — рецидивы панк-рока еще случаются) к тому, с чего начинала, — карикатурной немецкой эстраде, наследующей традиции Эйслера и Вайля. Сперва подтвердила верность традициям, спев зонги миссис Пичем в «Трехгрошовой опере» для записи с Ensemble Modern Frankfurt, а затем выпустила и целый альбом стандартов с эстрадным оркестром. Нина продолжает концертировать (дважды заезжала и в Москву — в 2002 и 2009 годах), правда, нового материала не записывала уже почти десять лет. К тому же в 2009 году бывшая комсомолка, кришнаитка и конспиролог внезапно обратилась в веру отцов и стала ревностной прихожанкой протестантской церкви — оба последних ее студийных альбома были посвящены Иисусу. Впрочем, любовь к Господу Нина по-прежнему выражает с той же неистовой панк-энергетикой — даже когда поет кантри-баллады.
