Силовая опека: в Перми активисты воюют с «ювенальным террором»
Общественники отбивают у пермской опеки детей, проживания с которыми добиваются их отчим и его мать. Мама бросила двух девочек, бывший муж не захотел их оставлять одних и разлучать с братом. Опекунство мужчина не оформил, из-за чего соцслужбы детей изъяли. В Пермском крае это не первая запутанная история с ювенальной юстицией, в которой осталось много темных пятен. Об историях изъятия детей, их возвращения и масштабах дел о лишении родительских прав — в материале «Известий».
«Ювенальный террор»
Порядка 20 человек вышли на пикет против вмешательства социальных служб в дела семьи в Перми. «Министерство социального неразвития», «Нет ювенальному террору в Пермском крае» — с такими плакатами вышли на улицу активисты организаций «Родительское всероссийское сопротивление» (РВС), «За права многодетных Пермского края» и движения «Защитим права наших детей» 9 августа.
Этому предшествовали два скандала с ювенальной юстицией в регионе. Первый — социальные службы наведались к пермской общественнице, многодетной матери Людмиле Ёлтышевой. По мнению ее защитников, на нее донесли несуществующие соседи — якобы женщина забросила детей. «[Детский омбудсмен в регионе] Светлана Денисова объяснила, что у органов опеки такой алгоритм действий. Они обязаны реагировать на все жалобы. Сейчас еще запрос сделают в школу. Но отказ от прививок и непосещение моими детьми детсада не являются основанием для постановки на учет», — заявила активистка пермскому порталу 59.ru.
Людмила Ёлтышева (в центре) на митинге против обязательной вакцинации детей
Вторая история — в Чернушинском районе, так называемой Чернушке, где активисты уже боролись с «ювенальщиной». Местный житель Николай добивается опеки над двумя детьми после развода, которых он воспитывал несколько лет. Дети — от первого брака жены (теперь уже бывшей), помимо этого, у них родился мальчик. Потом начались проблемы в семье — по словам активистов РВС, которые отстаивают права мужчины, мать стала злоупотреблять алкоголем. После развода она забрала дочерей. Сейчас местонахождение женщины неизвестно, детьми она не занимается.
Николай взял дочерей к себе. Они жили вместе с их братом и бабушкой около года, пока по наводке классной руководительницы к ним не пришли сотрудники соцслужбы и не составили акт о том, что они проживают не у своего законного представителя. После этого отчим попытался оформить все документы, но получил отказ. Опека увезла детей в неизвестном направлении прямо из школы, рассказал агентству Regnum глава пермского отделения РВС Алексей Мазуров.
Митинг против ювенальной юстиции
«Соцслужбы, оправдывая свой поступок, сослались на норму законодательства, неприменимую в этой ситуации. Дело в том, что само по себе длительное проживание детей в семье без законного представителя не является чем-то незаконным. В российском законодательстве нет нормы, согласно которой это может являться поводом для разлучения детей с фактическими воспитателями», — говорит он.
Оставить детей в семье с братом позволял не только здравый смысл, но и закон «Об опеке и попечительстве». Семья уже полгода борется за то, чтобы получить опекунство над девочками, но безуспешно.
Работа над ошибками
Громкие истории с изъятием детей в Пермском крае происходят регулярно. В конце прошлого года трехлетнего ребенка отобрали у отца-одиночки из Перми. Мужчина утверждал, что сына отобрали из-за диагноза «туберкулез», который ему поставили неверно. В выписке, помимо диагноза «туберкулез», значилось, что у него ВИЧ, несколько видов гепатита, цирроз печени и другие проблемы. Мужчина отрицал только туберкулез. Главврач больницы настаивал на верности диагноза.
«Медики сообщили в прокуратуру о том, что здоровью сына угрожает опасность. Прокуратура передала сведения в органы опеки и попечительства», — объясняли в Минсоцразвития.
Изначально, как там отмечали, задача опеки была отправить ребенка на профилактическое лечение, но после сопротивления отца они обратились в суд с требованием лишить его родительских прав. Но если родители отказываются от «мер по лечению заболевания и отказываются принять профилактические меры против туберкулеза с целью сохранения жизни и здоровья ребенка», опека может воспользоваться нормами об «отобрании» ребенка.
На федеральном ТВ два года назад разошлась история сбежавшей из детдома Натальи, живущей в селе Вильва. Она боролась за то, чтобы вернуть полуторагодовалую дочь. Девушка утверждала, что ребенка отобрали незаконно. Из-за проблем с документами в роддоме она оказалась на социальной койке, проволочка и привела к этому.
Наталья с дочерью
Но опека признала условия, в которых жила девушка с мужем (деревенский дом с коммуникациями на улице), непригодными, а также обвинила семью в злоупотреблении алкоголем. Мать ребенка отрицала, что пьет, а говоря об условиях проживания, удивлялась: разве остальные семьи в отдаленной деревне живут по-другому?
Уполномоченный по правам ребенка Павел Миков утверждал, что девушка сама отказалась от младенца на второй день после рождения. Полтора года судьбой девочки не интересовалась, а потому ее лишили родительских прав. Кроме того, подчеркивал омбудсмен, девушка до этого отказалась от еще одного ребенка, которого родила до наступления совершеннолетия. Суд встал на сторону опеки.
Возвращение домой
Многодетной чете Киселевых из города Костомукша в Карелии удалось вернуть своих детей. В сентябре прошлого года суд временно ограничил их в родительских правах. Причина — опека признала санитарные условия из дома не соответствующими нормам. Кроме того, их смутило то, что двое из пяти детей не учатся в школе. Родители перевели их на домашнее обучение, каких-либо данных о том, как они обучаются, у соцслужбы не было.
У семьи была другая версия событий. Произошел конфликт с руководством школы, местная администрация встала на сторону образовательного учреждения. «Тогда мы поняли, что дальше придется действовать самостоятельно. Мы жаловались в министерство образования Карелии, и именно там нам посоветовали перейти на форму семейного образования на основании федерального закона», — рассказывал отец семейства.
Анатолий и Лидия Киселевы
Мать не хотела отдавать детей и уехала в Москву, однако в феврале ее задержали с детьми. Детей отобрали и поместили в столичный центр помощи, потом перевели в родной город. Родители забрали их домой 21 мая сразу после того, как суд снял с них ограничение.
Детский омбудсмен в Карелии Геннадий Сараев назвал этот случай показательным: да, у суда были основания так действовать, но родители создали все необходимые условия и доказали ответственное отношение к детям. «Супругами были созданы необходимые условия для воспитания, комфортного проживания детей и получения ими образования», — заявил он.
Последнее слово
Месяц назад в другом карельском городе — Кондопоге — началась новая история с изъятием детей, теперь уже из приемной семьи. Мать утверждает, что старший приемный 16-летний сын попал в плохую компанию. В конце июня он пропал, мать подала в розыск спустя три дня. Подросток в итоге быстро нашелся и написал заявление об отказе от приемной семьи: он уверяет, что его бьет отец и над ним издеваются две сестры — тоже приемные. Очень скоро приехала опека и забрала еще и дочерей.
По информации координационного совета по реализации Национальной стратегии действий в интересах детей, которая действовала до 2018 года, на 2017-й в России 25,9% детей и подростков жили в семьях с доходами ниже прожиточного минимума. Именно они — в зоне риска, когда речь идет об изъятии детей.
Опека, как и всегда в таких случаях (а они фиксировались, конечно, не только в Карелии и Пермском крае, но и в Татарстане, Приморском крае и других регионах), комментировать ситуацию не может — информация о несовершеннолетних защищена законом и не может распространяться. Последнее слово остается за судом.
Воспитанники детского дома в игровой комнате
Сколько семей попадает под внимание опеки, неизвестно. Пять лет назад глава Следственного комитета РФ заявил в интервью «Российской газете», что «ежедневно около 200 детей отбираются у родителей». Подводя итоги 2014–2017 годов, глава Верховного суда Вячеслав Лебедев заявлял, что за три года количество дел о лишении родительских прав снизилось на 10% — до 48 тыс. При этом снизилось и число усыновлений, отмечал он. Так примерно можно оценить количество детей, которые отправляются в детдома, приюты, интернаты и приемные семьи.
В 2017 году после шквала критики в адрес ювенальной юстиции глава государства поручил проработать этот механизм. Защитить семьи от произвола соцорганов должно было постановление пленума Верховного суда РФ. В нем было дано четкое разъяснение, какие условия жизни считать не соответствующими нормам — грубо говоря, опеке запретили изымать детей из-за бедности семьи.
«Судам необходимо иметь в виду, что предусмотренная ст. 77 Семейного кодекса РФ мера по защите прав ребенка носит чрезвычайный характер, применение которой возможно в исключительных случаях, не терпящих отлагательств в связи с угрозой жизни или здоровью ребенка, и только на основании соответствующего акта органа исполнительной власти субъекта РФ либо главы муниципального образования», — подчеркивал ВС.
1 января 2020 года вступит в силу «закон о плохих родителях», который, как предполагают власти, также позволит защитить в первую очередь детей: в России появится централизованный банк данных детей, оставшихся без попечения родителей. В Госдуме также предлагали утвердить статус отцов-одиночек, что помогло бы решить проблему с изъятием детей у одиноких отцов. Законопроекта, касающегося этих случаев, на повестке нет.
