Глобальное затемнение: белорусская антиутопия о распаде сознания
Белорусский прозаик Виктор Мартинович пишет в основном на родном языке, так что, несмотря на географическое соседство, русским читателям пришлось дождаться перевода его последнего романа, вышедшего в Минске год назад. Ожидание себя оправдало — так считает критик Лидия Маслова, выбравшая антиутопию «Ночь» в качестве книги недели «Известий».
Виктор Мартинович
Ночь
Москва: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2019. — 475 с. Пер. с белорус. Л.С. Михеевой
Действие романа Виктора Мартиновича «Ночь» происходит после апокалипсиса, преобразившего практически до неузнаваемости территорию бывшей Белоруссии, да и всего остального мира — конец света выражается прежде всего в том, что солнце просто-напросто перестает вставать, создавая людям массу бытовых неудобств. Однако в спокойном, окрашенном брутальным юмором описании Мартиновича жить, в общем-то, можно и в темноте — роман застает ту стадию постапокалиптического сознания, когда все уже готовы практически ко всему («Можно сказать, что человечество вошло в эру Ночи, вообще ничего не боясь», — мужественно констатирует писатель).
Обитатели кромешной тьмы, не расстающиеся с налобными фонариками, приспособились и притерпелись к новому порядку вещей, в котором главной формой общественного устройства становится феодальная раздробленность, главной валютой — «цинк» (обычные гальванические, никель-металл-гидридные и никель-кадмиевые батарейки, просто «цинк» звучит веселее и выразительней: «Новая мировая валюта не может называться кадмием, согласитесь. В «цинке» слышится и цинизм, и пренебрежение к тем, у кого «цинка» нет»), а главным деликатесом — «пальцем пиханная колбаса».
Кроме очень смачно описанной колбасы, сопровождающейся небольшой гастрономической лекцией, в «Ночи» вообще довольно много кулинарных и алкогольных подробностей, вполне соответствующих современной реальности, в том числе и рискованный напиток «крупник», которого герой вынужден напиться в одной из самых динамичных сцен. В результате получается очень убедительный, живой и наглядный мир, причем совершенно не страшный, а даже по-своему уютный.
Герой-рассказчик — обитатель «вольной муниципалии» Грушевка (вольной в смысле отсутствия рабовладения, однако эта вольница продлится лишь до середины повествования), находящейся на месте бывшего Минска, ведет вполне безбедное существование благодаря своей редкой профессии. В мире, где всех называют не по именам и фамилиям, а по роду занятий — Бургомистр, Торговка, Шахтер, герой выделяется интеллигентным погонялом Книжник — раньше он неплохо зарабатывал на жизнь тем, что помогал людям составлять библиотеки, а после наступления тотальной тьмы дает книги напрокат.
Заработав на книгах достаточно «цинка», герой завещает свою драгоценную библиотеку вольной Грушевке и отправляется в опасное путешествие: долго идет «вслепую в странных местах» в компании собаки Герды. Впрочем, относится он к ней как к человеку и, возможно, любит Герду едва ли не сильнее женщины, с которой расстался и которая напоминает о себе в начале книги неожиданным звонком из Непала, тем самым послужив главным спусковым крючком сюжета и отправив героя в странствие непонятно куда, сквозь какие-то несуществующие бывшие страны прошлого мира.
Теоретически у Книжника есть даже какая-то карта местности, но степень ее соответствия хоть какой-то реальности в высшей степени сомнительна, и благодаря выскакивающим из-за каждого угла непредсказуемым персонажам «Ночь» читается с неослабевающим любопытством.
Однако на самом деле эта книга, имеющая все признаки захватывающего road-movie, — философский трактат о любви к чтению художественной литературы, которое только и делает человека человеком: остальные признаки ненадежны и несущественны. Хотя в той самой веселой сцене, где крупник вынимает у героя мозг, «засыпав вместо него колючей трухи», пьяные селяне дегенеративного вида выдвигают и другую версию, над которой Мартинович явно издевается: «Что, грубо говоря, делает человека человеком? Я скажу вам, что. Способность делать дитёв. Это только котики и собачки вытворяют это самое для удовлетворения. Пстрыкнулись и разбежались в разные стороны. Ни обязательств, ни ответственности. Человек — разумная личность. Он это делает для будущего. Для продолжения рода».
Одна из не сформулированных открыто, но хорошо прочитывающихся идей «Ночи» заключается в том, что упорное продолжение человеческого рода, в сущности, бессмысленно ввиду умственной деградации нас как вида. Деградации, которой технический прогресс ничуть не мешает, а ровно наоборот: судя по всему, чем быстрей развиваются удобные и приятные гаджеты, тем скорей и атрофируется способность homo sapiens мыслить самостоятельно.
Своего презрения к интернету рассказчик, называющий компьютер «яблочником», ничуть не скрывает, и его повсеместному отключению скорее рад: «Лично я стал куда более интеллектуальным созданием после наступления Ночи, потому что снова стал читателем собственной библиотеки, пусть и не содержащей всех знаний предшествующих цивилизаций. Книги бесполезны, если их не читаешь. Интернет же создавал ощущение, что скачанный текст уже тобой усвоен».
В «Ночи» хватает подобных метких наблюдений, высказанных в ходе разговоров странника с разнообразными встречными — их мелькающие одно за другим лица Мартинович сравнивает с каруселью, однако чем быстрей она кружится, тем яснее становится сознание героя, всё четче понимающего причины наступившего апокалипсиса и его неотвратимости: «Больше всего зла вокруг происходит именно от мракобесия. Человек получает ожог и не понимает, что обжигать — в природе огня. И он злится на то, чего должен был просто избежать. Но новизна всегда тревожит. Так как конфликтует с существующей картиной действительности. И люди специально избегают знаний. Это — в их природе. Всё, что им нужно, — забавы и субстрат знаний, который называется информацией».
