Последняя весна на Заречной улице: Марлен Хуциев запечатлел дух оттепели
Ушел из жизни Марлен Хуциев — режиссер, которого называли голосом поколения, один из последних великих шестидесятников. Его главные фильмы — «Весна на Заречной улице», «Июльский дождь» и «Застава Ильича» — стали знаковыми для эпохи оттепели, но не менее символичной оказалась его судьба. Еще будучи совсем молодым, он завоевал всесоюзную известность, но затем столкнулся и с цензурными проблемами, и с нехваткой финансирования. Не обделенный наградами и званиями — народный артист СССР, обладатель ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени и Государственной премии РФ, — вторую половину жизни снимал мало и так и не завершил свой великий долгострой «Невечерняя».
В этом фильме режиссер вновь взял высокую планку, в том числе и на уровне персонажей: свел в разговоре Антона Чехова и Льва Толстого. Картина, посвященная русской литературе (читай: отечественной жизни), снималась 20 лет и могла бы сниматься еще столько же. Исполнитель роли Чехова Владислав Ветров признался «Известиям», что единственной режиссерской командой, которую он слышал на съемочной площадке, было: «Не торопитесь, Владик».
— В картину я пришел в 2003 году, а работа над сценарием и кастингом началась еще раньше. Вся работа у Марлена Мартыновича происходила исключительно по согласованию с самим собой. Поэтому так долго и творил, — рассказал «Известиям» заслуженный артист России. — Порой Хуциев мог от начала съемочной смены до ее конца просто размышлять, как снять. Он мог потратить на крупный план героя весь день. Сцену в больнице, где Чехов, лежа в постели, просто должен был приподняться на локти, мы снимали 12 часов.
Поэт кинематографа
Хуциев вообще умел жить несуетно. Вникал в людей, события, профессию. Тщательно готовился к съемкам, досконально контролировал съемочный процесс. Возможно, благодаря этому детальному знанию его работы ни с чем не спутаешь.
— Хуциев — самый кинематографичный режиссер, он создал свою поэтику кинематографа, — поделился с «Известиями» народный артист России Вадим Абдрашитов, — Все его картины, безусловно, разные, но везде видна рука поэта от кино. Он был человеком необычайной культуры, энциклопедических знаний, тонко чувствовавший литературу, изобразительное искусство… Но главное — умел в своей профессии всё. Чему и учил своих учеников во ВГИКе. Существование такого человека в кинематографе — не только в отечественном, но и в мировом — было фундаментальным. И останется таковым. Никого не могу назвать, кто делал бы нечто аналогичное сегодня.
Будущий классик родился в Тбилиси. С самого начала не было сомнений, что Марлен посвятит жизнь искусству. И он действительно решил поступать в Тбилисскую академию художеств, но не прошел по конкурсу. Живопись Хуциева потеряла, но кинематограф приобрел — его взяли на работу на Тбилисскую киностудию помощником художника. Потом случилась еще одна удача. Приехав поступать на режиссерский факультет ВГИКа, молодой Хуциев узнал, что набор окончен, но упросил приемную комиссию позволить ему сдать вступительные экзамены. Курс, на котором учились Сергей Параджанов, Александр Алов, Юрий Озеров, Феликс Миронер, украсился именем еще одной будущей знаменитости.
Уже одна из первых киноработ режиссера, сделанная с Феликсом Миронером, — «Весна на Заречной улице» — обрела всенародное признание (фильм посмотрели более 30 млн человек) и по сей день не сходит с телеэкранов. Задумывалась она как идеологически правильное производственное кино о сталеварах, а вышла лирической повестью о непростой любви. Здесь уже ощутима неповторимая поэтическая интонация, которая отметит все последующие его работы.
Далее — что ни фильм, то строка в учебнике режиссуры. «Два Федора» — о вернувшемся с войны солдате, где свою первую кинороль сыграл еще никому не известный Василий Шукшин. «Был месяц май» — о первых послевоенных днях, поразивший современников лившимся с экрана светом долгожданного счастья. В этой картине одну из двух своих киноролей сыграл знаменитый режиссер Петр Тодоровский, снявшийся в собственной военной форме и со своими боевыми орденами.
Художественная хроника эпохи
Хуциев вообще любил запечатлевать современников в их, так сказать, документальном качестве. В «Заставе Ильича» 20-минутный эпизод посвящен литературному вечеру в Политехническом музее. Выступают Евтушенко, Вознесенский, Ахмадулина, Окуджава, Рождественский. Но это не кинохроника, как можно было подумать, а драматургически точное авторское кино.
Хуциев сам придумал этот эпизод, собрал поэтов, и несколько дней по восемь часов — полноценная съемочная смена — они читали стихи. А кадры, вошедшие в фильм, ныне используются как документальное свидетельство литературной вершины эпохи оттепели.
Центральным эпизодом картины стала мистическая встреча героя с погибшим на фронте отцом. Неоднозначность их беседы не понравилась Хрущеву, о чем он заявил со всей прямотой. Картину, законченную в 1963 году, пришлось перемонтировать. В новом варианте под названием «Мне 20 лет» она вышла на экраны только в 1965-м, а авторская версия увидела свет лишь в перестройку.
Тяжелые времена Хуциев переживал со свойственными ему несуетностью и достоинством. А одним из тех, кто тогда его поддержал, был Федерико Феллини. Приехав на очередной Московский кинофестиваль, он пожелал встретиться с режиссером, «у которого сложности», и, прощаясь у трапа самолета, воскликнул: «Чао, Марлени!»
Гениальный дилетант
Эту историю Марлен Хуциев рассказал «Известиям» в июне 2017 года, когда завершил, как он выразился, «основной этап работы» над «Невечерней». Разговор шел о кино прошлом и настоящем, о режиссуре как профессии и призвании. На вопрос: «В какой момент жизни вы почувствовали, что состоялись как режиссер?» прославленный мастер ответил без всякой рисовки: «Надо быть абсолютным наглецом, чтобы «почувствовать момент», когда ты состоялся. А может, я и сейчас не могу сказать, что это произошло. Но я так отвечу: я не всеяден и не могу снимать то, что не чувствую необходимости снять. Есть слово, которое обычно, не понимая его глубины, употребляют в пренебрежительном смысле: «дилетант». Я дилетант. Это человек, который не умеет делать всё подряд, лишь то, к чему лежит его душа».
В последние годы жизни душа Хуциева лежала к многострадальной «Невечерней». Финансирование то возникало, то иссякало, продюсеры приходили и уходили, а он упорно работал, приближаясь к воплощению заветного замысла. Картина осталась незавершенной, и о судьбе ее единого мнения нет.
— Я видел кусочки «Невечерней», и у меня осталось незабываемое впечатление. Уверен, этот фильм — что-то невероятное, надеюсь, фильм доделают и выпустят, — сказал «Известиям» народный артист России Владимир Хотиненко.
А Владислав Ветров, напротив, уверен, что это невозможно.
— Не представляю, чтобы кто-то мог завершить работу Марлена Хуциева, художника с уникальным индивидуальным почерком, со своим взглядом на жизнь, — признался он «Известиям».
Так или иначе, свое слово в искусстве Марлен Хуциев сказал, и его услышали не только многие поколения кинематографистов — вгиковских учеников мастера, — но и миллионы зрителей. Даже если бы Хуциев не снял ничего, кроме «Июльского дождя» и «Заставы Ильича», он всё равно бы вошел в историю как певец оттепели. А ведь были еще 11 прекрасных картин... Запечатлев на кинопленке дух эпохи, безвозвратно ушедшей, он теперь отправился вслед за ней.
— Есть люди, без которых в книге жизни как будто вырваны страницы. Не хватает их. Марлен Хуциев — как раз такого масштаба человек, — заключил Владимир Хотиненко.
Прощание с Марленом Хуциевым пройдет 21 марта в Центральном доме кинематографистов, похоронят режиссера на Новодевичьем кладбище.
