«Он был пронизан духом времени»
Ушел из жизни человек, которого называли голосом поколения. Даже если бы Марлен Хуциев не снял ничего, кроме «Июльского дождя» и «Заставы Ильича», он всё равно бы вошел в историю как символ кинематографической оттепели. Но ведь были еще 11 замечательных картин и последняя, так и не завершенная «Невечерняя», где режиссер вновь взял высокую планку, в том числе на уровне персонажей: свел в разговоре Антона Чехова и Льва Толстого. По просьбе «Известий» о народном артисте СССР вспоминают коллеги и друзья.
Вадим Абдрашитов, кинорежиссер, народный артист России:
— Это колоссальная потеря не только для кинематографа, но для отечественной культуры в целом. Хуциев — самый кинематографичный режиссер, он создал свою поэтику кинематографа. Все его картины безусловно разные, но везде видна рука поэта от кино. Он был человеком необычайной культуры, энциклопедических знаний, тонко чувствовавший литературу, изобразительное искусство… Но главное — умел в своей профессии всё. Чему и учил своих учеников во ВГИКе. Существование такого человека в кинематографе — не только в отечественном, но и в мировом — было фундаментальным. И останется таковым. Никого не могу назвать, кто делал бы нечто аналогичное сегодня.
Режиссер Марлен Хуциев на церемонии вручения национальной премии кинокритики и кинопрессы «Белый слон» в Центральном доме кинематографистов в Москве
Владимир Хотиненко, кинорежиссер, народный артист России:
— Это потеря выдающейся личности. Есть люди, без которых в книге жизни как будто вырваны страницы. Не хватает их. Марлен Хуциев — как раз такого масштаба человек. Моя любимая его картина — «Был месяц май». Когда я ее смотрел, не мог оторваться. Там всё пронизано светом и такой жаждой жизни!
Без Хуциева невозможно представить ни наше, ни мировое кино. Понятно, что каждый художник уникален, но Марлен Мартынович — особенный. И как человек, и как режиссер. Он пронизан духом времени. Я видел кусочки его последней картины «Невечерняя», и у меня осталось незабываемое впечатление. Уверен, этот фильм — что-то невероятное, надеюсь, его доделают и выпустят. Марлен Мартынович снимал долго. Он вообще не суетился в этом мире при своей поразительной работоспособности. До последнего хотел жить и творить.
Кинорежиссер Марлен Хуциев во время своего 80-летнего юбилея в ялтинском пансионате «Малахит». Режиссер завершает съемки новой картины «Невечерняя» о Толстом и Чехове
Кирилл Разлогов, глава гильдии киноведов и кинокритиков:
— Его звезда взошла вместе с оттепелью. Он был автором нескольких картин, которые стали символами этой эпохи. И те неприятности, с которыми они столкнулись, также были символическими. Известна история, как Хрущев обрушился с критикой на фильм «Застава Ильича» из-за сцены, где главному герою является отец, погибший на войне.
«Как жить?» — спрашивает его парень, на что призрак отвечает вопросом: «Сколько тебе лет?». «23», — говорит сын. «А мне 21». Этим он как бы давал понять: чему я могу тебя научить, я умер, когда был моложе, чем ты. И Хрущев сильно обиделся. Как фронтовик не может ничему научить современное поколение?
Человек большого гражданского мужества, тем не менее Хуциев иногда шел на компромиссы, чтобы его картины все-таки вышли на экраны. В картинах «Весна на Заречной улице», «Застава Ильича», «Июльский дождь» Марлен Мартынович создал образ эпохи, которые никто не превзошел. Многие другие авторы этого времени базировались на военных впечатлениях, на прошлом, а он говорил сугубо о настоящем.
Кадр из художественного фильма «Весна на заречной улице». Одесская киностудия, 1956 год. Украинская ССР. Режиссеры Феликс Миронер и Марлен Хуциев
Дальнейшая его карьера была достаточно сложной. Он работал внимательно над каждым фильмом. И у каждого фильма были какие-то проблемы. Менялись эпохи, менялась страна, изменилось и кино. Многие режиссеры, чья слава пришлась прежде всего на советский период, ощущали, что их время ушло. И Марлен Мартынович не был исключением, хотя его творчество и сама его личность оставались актуальны вплоть до последнего момента.
Он глубоко ушел в классическую русскую литературу. Свою последнюю картину «Невечерняя» о встречах Толстого и Чехова делал много лет, но так и оставил незаконченной. Я видел фрагменты, и было ясно, что картину можно закончить, но сейчас, насколько я понимаю, возможен только промежуточный вариант — домонтировать, что есть, и выпустить в память о режиссере. Быть может, он не хотел ее заканчивать, думая, что она навечно продлит ему жизнь…
Владислав Ветров, заслуженный артист России, актер театра «Современник»:
— В последнем фильме Марлена Мартыновича мне посчастливилось сыграть Чехова. В картину я пришел в 2003 году, а работа над сценарием, над кастингом началась еще раньше. Вся работа у Хуциева происходила исключительно по согласованию с самим собой. Поэтому он так долго и творил. Порой мог от начала до конца съемочной смены просто размышлять, как снять. И процесс зависел от многих факторов — его самочувствия, погоды, готовности площадки, расположения духа. Вот этому стоило бы поучиться у него.
Режиссер Марлен Хуциев завершает съемки новой картины «Невечерняя» о Толстом и Чехове
Он мог крупный план героя снимать весь день. Мы 12 часов снимали сцену в больнице, когда Чехов, лежа в постели, должен был приподняться на локти. Я даже не представляю, сколько было дублей. Нужно было множество составляющих, чтобы собрать воедино этот кадр: состояние актера, свет, настроение, атмосфера, которую Хуциев умело создавал на площадке. Единственная команда, которую я слышал, работая с мастером: «Не торопись, Владик...»
Фильм не закончен. И не будет закончен. Я не представляю, чтобы кто-то мог завершить работу Марлена Хуциева, художника с уникальным индивидуальным почерком, со своим взглядом на жизнь и события.
Авангард Леонтьев, народный артист России:
— Марлен Мартынович был человеком тонкого и интеллектуально мощного режиссерского таланта. И в своих картинах он обращался к самым простым и основополагающим вопросам. Его фильмами мы восхищались, ими наслаждались и на них учились.
Но не меньше картин останется в памяти и сам образ Марлена Мартыновича, его манера себя вести с другими людьми. У него полностью отсутствовало сознание себя как выдающейся личности. Невероятная простота в общении, искренность, и никакого желания поучать кого-либо. Никогда в его поведении не замечалось ни тени высокомерия. Хотя он имел право на многое — если вспоминать его роль в истории отечественного кинематографа.
