Классное чтение: о чем первая книга «дочери Мэри Шелли»
Дебютный роман «Музей истории человечества» Ребекки Бергман вышел в августе, но автора уже называют «дочерью Мэри Шелли». В книге рассказывается о девочке, застывшей во времени: она не стареет и спит, как Белоснежка, создавая загадку для местных жителей, заинтересованных в вечной молодости. Важную роль в этом играют кристаллы красных водорослей — наука на грани с мистикой связывает звенья истории, поскольку все персонажи так или иначе пострадали от них. «Известия» прочитали книгу. Осторожно, спойлеры!
Загадка старения
Книга читается на одном дыхании — 200 страниц романа проглатываются, как сладкая пилюля. В центре повествования находится то ли девочка, то ли девушка по имени Мэйв Вильгельм. Она спит вот уже 25 лет после несчастного случая, произошедшего с ней в детстве. Ее сон вовсе не кома. Героиня дышит и живет без помощи специального оборудования и на вид даже не стареет, поэтому тяжело сказать, ребенок она или нет.
Трагедия Мэйв удивительно похожа на то, что случилось с ее матерью Наоми, старшим научным сотрудником биотехнологической компании. В то время как Мэйв волшебным образом уснула после того, как чуть не утонула, Наоми погибла в воде по-настоящему. Сама смерть была неожиданной для всех, а тело нашли при странных обстоятельствах. Кроме того, в кармане жертвы обнаружили камень, связанный с цветением красных водорослей. А еще находка — связующее звено с секретными экспериментами по поиску лекарства от старения, которые проводила компания Наоми.
Почти каждый персонаж Бергман так или иначе связан с ключевой историей, и это уже заявка на усложненную философскую доктрину вроде теории рукопожатий, но в симбиозе с солипсизмом. Отец Мэйв, вдовец и энтомолог по имени Лайонел, позволяет выросшему вокруг дочери культу развиваться, при этом всё время задаваясь вопросом, что бы сделала его покойная жена. Кевин, владелец музея с ошеломляющим семейным наследием, хочет, чтобы Мэйв стала его последним экспонатом — или даже соло-выставкой. Юноша по имени Люк надеется вернуть свои самые дорогие воспоминания. Сестра-близнец Мэйв Эванжелина жаждет, чтобы ее сестра наконец обрела покой.
«Эванжелина знала, что, в каком-то смысле, они сейчас в этом замешаны. Каждый. Знала, что они всегда были в этом пространстве, двигаясь по вытянутому кругу на сфере, которая сама вращалась по кругу и под наклоном. Она знала, что галактика тоже вращается вокруг черной дыры. Знала, что черная дыра была не пустой, а полной противоположностью пустоте — и поэтому казалось, что она действительно пуста. Иногда одинаковые вещи были очень разными. Иногда противоположные вещи были похожи», — пишет Бергман.
Извечные вопросы
Главные в книге вовсе не люди, как кажется на первый взгляд, а то, что их волнует и гложет. Это не новые, а хорошо забытые старые волнения, знакомые каждому читателю, — поэтому аудитория у Бергман явно будет широкой. У побережья острова Маркс, где происходят события романа, цветут таинственные красные водоросли. Кристаллизованные, они превращаются в камни наподобие рубинов. Местные жители в древности одновременно ценили эти «морские самоцветы» и боялись их. С течением времени и появлением новых технологий водоросли-кристаллы стало возможным превратить в мощный препарат для контроля процессов старения. Или для манипулирования людьми — но здесь обойдемся без спойлеров.
Важно отметить талант Бергман свежо взглянуть на, казалось бы, совсем не новые бичи населения планеты. Название книги — своего рода насмешка над извечной проблемой человеческого любопытства. Она существует с самого зарождения цивилизации наравне с прочими волнующими людей вопросами: жизнь и смерть, молодость и старость, память и забытье.
«Можно знать, что что-то было правдой, не чувствуя истинности этого. Например, ее сестра действительно еще жива? И например, ее мать всегда будет мертва? Да. Но она не могла в это поверить. Она могла бы начать список: «Истины, которые не кажутся правдой», — рассуждает Бергман об истинности и ложности реальности.
Бережное обращение с эмоциями
В своей короткой структуре повествования Бергман умудряется подарить персонажам многослойности и утянуть читателя за кулисы жизни героев. Удивительно, что на это автору хватило всего 200 страниц — в этом случае скорее хочется сказать, что она дочь не Мэри Шелли, а племянница Антона Чехова, чтущая тезис «краткость — сестра таланта». В свою очередь, сравнение писательницы с Шелли кажется странным: роман далек от ужастика. Правда, если рассуждать с точки зрения одиночества и неспособности отпускать, тогда параллель с «Франкенштейном» вполне понятна.
«Исследование Ребеккой Бергман наших странных биологий читается так, будто она бьет время по рукам. Эта «дочь Мэри Шелли» одновременно восхищает и будоражит читателя тонкой гранью между историей и наукой, задавая вопросы, которые преследуют и разоблачают наши навязчивые идеи», — пишет критик и писатель Саманта Хант.
Некоторые фрагменты романа пропитаны такой интимностью, что читателю может стать по-настоящему неловко от чувства присутствия рядом с персонажами в неудобные, молчаливые моменты повествования: это и неудавшаяся поездка в магазин на Хеллоуин за костюмом коровы, и поездка после смертельного диагноза, и случайная встреча между двумя скорбящими женщинами на кладбище. Все они по-задумчивому красивы и по-болезненному нежны. Они навевают тоскливую меланхолию, не вгоняющую при этом читателя в депрессию.
«Музей истории человечества» — один из самых гибких романов, которые я читала в последнее время. Он читается как документальный фильм, но пересказанный как сон, который, в свою очередь, пересказан как детективный роман. Мудрый, добрый дебют», — отмечает критик и писатель Кейт Бернхаймер.
Книга недоступна на русском языке, и в магазинах ее тоже пока нет. Но пиратские версии можно найти не только на торрентах, но и в социальных сетях — русскоязычные читатели интересуются ей не меньше зарубежных. Дебютный роман Ребекки Бергман — это история о расплате с настоящим, будущим и прошлым в окружении детективного флера, мистики на грани с наукой и человеческой драмой. Складывая этот пазл воедино, читатель остается с ощущением завершенности истории, но при этом осознает для себя глобальные вопросы с новых сторон.
