«Некоторые люди, негативно говорящие о России, были кумирами моей юности»
Профессия актера сродни работе психоаналитика, считает заслуженный артист России Константин Лавроненко. Ему одинаково интересно играть ученого, бандита, сталевара или разведчика. Лауреат Каннского кинофестиваля счастлив, что служит на сцене Театра Олега Табакова, гордится своей дочерью, которая тоже стала актрисой, и готов снова испытывать себя на прочность во время съемок. Об этом Константин Лавроненко рассказал «Известиям» накануне выхода в онлайн-кинотеатрах сериала «Суперпозиция», в котором он сыграл ученого, перемещающегося во времени.
«Если есть задача сыграть бандита, есть возможность похулиганить»
— Вы очень избирательно подходите к выбору ролей. Чем вас заинтересовала работа в сериале «Суперпозиция»?
— Это было первое такое любопытное предложение. Все-таки фантастика у нас — довольно общее понятие. А в этом сценарии помимо путешествия в мультивселенных, в параллельных мирах, была линия взаимоотношений с сыном. Абсолютно человеческая история с искренним проявлением чувств. Было интересно еще раз себя испытать.
— Ваш герой ученый занимается квантовой механикой. Он нашел ключ, как перемещаться во времени. И каждый раз, попадая в тот или иной мир, появляется в новом образе. Как режиссер Вадим Валиуллин объяснял вам задачу? Чего хотел добиться?
— Режиссер говорил, что ему хотелось увидеть у того или другого моего персонажа. Добавлялась сложная задача: нужно было в считаные минуты и даже секунды перевоплотиться в кадре в несколько типажей, появиться в абсолютно другом образе и быть достаточно убедительным. Это было непросто, но очень интересно. Надеюсь, что в какой-то мере у меня всё получилось.
— Один из ваших героев — авторитет из 1990-х. Он слушает блатняк и говорит по фене. Вам — человеку интеллигентному — не претил подобный сленг?
— (Смеется.) Я прожил то время. Лихие 1990-е — часть нашей жизни. Но это не означает, что я в то время говорил и выглядел как браток. Профессия актера сродни работе психоаналитика. В какой-то момент нужно достать из себя определенного человека и присвоить его личину. Ведь в каждом из нас есть как хорошее, так и не очень. Если стоит задача сыграть бандита, то есть возможность похулиганить. Это момент актерской игры.
Что касается сленга, тут вопрос стоял — насколько я буду убедительным, органичным в этом, чтобы это не было неудобно самому, уж не говорю про зрителей. Для меня играть ученого или бандита, сталевара или разведчика — одинаково интересно.
— По сюжету у вас существует 125 параллельных миров. Была бы ваша воля, в какой из миров вы переместились?
— Я бы никуда не хотел переместиться. Это всё сослагательное наклонение. Мне прекрасно в наше непростое время. Нужно быть реалистом, жить в своем мире, который тебе дан. Здесь много неизвестного, и каждый день странный, полный загадок. Как бы мы ни хотели, радостно бывает не всегда. Жизнь полна всего — и преодоления, и изучения.
«Я счастлив, что у меня такая дочь»
— В сериале «Суперпозиция» всё начинается с конфликта отца и сына, где младший говорит, что деньги в жизни решают всё, а отец советует ему прежде получить образование, это гораздо важнее. В наш коммерческий век какой может быть аргумент у родителей, чтобы заинтересовать детей учебой?
— Взаимоотношения отцов и детей — сложный момент. И здесь важно не отпугнуть, не насторожить, а сделать так, чтобы все-таки тебе доверяли. Нельзя оставаться в своем времени и требовать. «А вот в наше время было лучше». Важно пытаться почувствовать перемены, тренды современной жизни. Молодежь у нас разная, и мы все были разными.
С детьми не работает назидательность — только любовь. Она может по-разному проявляться, но это вопрос собственного примера, общения на равных. Истинная любовь — библейская, которая не требует ничего взамен. Дети это чувствуют.
— Ваша дочь училась в МГИМО, а после все-таки театр перетянул, и она окончила еще и Школу-студию МХАТ. Ваше влияние?
— Когда после школы встал вопрос, куда пойти учиться, у нее не было конкретного желания, как, например, у меня в юности. Я с детства понимал, что хочу быть только актером, и это была моя цель. Я сказал дочери: «Ксюша, идти в театральный институт надо только если ты не представляешь без этого жизни. Просто так — лучше не надо. Потому что актер — профессия очень неблагодарная».
— Почему?
— У большинства судьба не складывается. Профессия требует твоей вовлеченности 24 часа в сутки, ты живешь только этим. Неразделимо человеческое и профессиональное, это всё едино.
А поскольку у нее не было такого желания, она сконцентрировалась на журналистике, литературе, языках. Окончила МГИМО. Прошло время, и у нее возникло желание посвятить себя театру. Наверное, окружение актерское, дети, взрослые и разговоры о нашей профессии, об искусстве. А учеба в МГИМО, более глубокое изучение зарубежной и русской литературы, знание двух языков — английского и испанского, только обогатило ее как личность.
Когда у нее созрело желание стать актрисой, она уже была сформированным сложившимся человеком. Слава Богу, у нее получилось. Дочь окончила курс Евгения Писарева и сейчас играет в нескольких спектаклях у него в Пушкинском театре.
— Вы довольны Ксенией?
— Не то слово. Она прекрасный человек, удивительный — тонкий, глубокий, с чувством юмора. Я счастлив, что у меня такая дочь. Сейчас мы с ней выходим вместе в антрепризном спектакле «Наследник», в котором также заняты замечательные актеры: Марина Зудина, Алексей Бордуков, Иван Колесников, Иван Оганесян, Юрий Батурин.
«Георгиевская лента — это святое»
— Кроме этого ваши поклонники могут увидеть вас в Театре Олега Табакова. Почему вы дали согласие Владимиру Машкову влиться в спектакль «И никого не стало», в котором прежде играл Борис Плотников, скончавшийся от коронавируса?
— Мы давно знакомы с Володей Машковым, еще со студенческих лет. Я оканчивал Школу-студию МХАТ, а он поступил. Как оказалось, он видел дипломные спектакли нашего курса, и когда мы встретились в театре, Володя очень лестно отзывался о тех моих работах. Для меня стало удивлением, что он помнил то время. Но дело совсем не в этом. Когда он позвал, мне стало любопытно, ведь в Театре Табакова абсолютно своя, уникальная школа. А Володя Машков — очень глубокий человек, у него есть уникальная система существования актера в профессии, свой подход и теоретическая база.
Мне тоже было удивительно, почему он пригласил меня. Ну раз случилось, значит это было его осознанное решение. Это очередная проверка самого себя, а можешь ли ты, и отказываться — неправильно. Я второй сезон в «Табакерке». Надеюсь, получается. Главное, я не подвел Володю Машкова и театр.
Сцена из спектакля «И никого не стало»
— В труппу вас не приглашают?
— Володя Машков приглашал сразу, но это более сложный вопрос. Пока он открыт с моей стороны.
— Когда началась СВО, Владимир Машков повесил на театр гигантскую георгиевскую ленту в форме буквы Z. На него тут же ополчилась либеральная культурная общественность. В нашей стране стыдно быть патриотом?
— Я поддерживаю Володю Машкова, горжусь, что на Театре Олега Табакова висит буква Z. Георгиевская лента — это святое. Она полита кровью наших отцов и дедов. Этим можно только гордиться.
— А как вы относитесь к тому, какую позицию занял Андрей Звягинцев?
— Я с ним давно не общался. Какую позицию он занимает, не знаю. Это всё только слухи. Дело в том, что он очень тяжело болен, давно, после ковида, Андрей находится в германской клинике уже больше года, восстанавливается. Желаю, чтобы он поправился поскорее.
— Сейчас мир разделился: кто-то уехал, кто-то остался и пошел служить. Для вас важно, остался ли человек в трудную минуту со своей страной?
— Конечно, важно. Всё так расслоилось, понимаете. Всё мутное осело, и стало понятно кто, что и где. В трудные времена на Руси люди всегда объединялись. Как можно покинуть свою Родину? Как можно вещать глупость и гадость, уехав из страны? Нельзя! Это такие простые вещи.
Поэтому происходит разочарование. Некоторые люди, негативно говорящие о России, были кумирами моей юности. К сожалению, жизнь так устроена, что одним поступком можно перечеркнуть все свои многолетние заслуги, и вся любовь, которая к человеку была, просто исчезает. Поэтому, можно только сожалеть о том, что происходит.
Вы знаете, много времени уделяется предателям, слишком часто о них говорят. Они того не стоят. Есть люди — и их больше, — которые достойны, чтобы о них рассказывали. Да, может быть, они не медийны, может, не так много зарабатывают, но они заслужили, чтобы о их поступках знала страна, ради которой они их совершали.
— Когда вы видели очереди на границе, какие эмоции были?
— Я вообще это не смотрел, но знаю, что так происходило. Не хочу становиться на их сторону, пытаться понять: «Ах, им сложно, у них такое положение». Да нет! Мне кажется, что большинство уехавших будет сожалеть о том, что сбежали, но будет уже поздно.
«Слава Богу, что я останусь одним российским победителем Каннского кинофестиваля»
— Вы единственный российский артист, ставший обладателем приза Каннского кинофестиваля за лучшую мужскую роль в фильме Андрея Звягинцева «Изгнание». Как вам кажется, вы останетесь в одиночестве или у наших артистов будет шанс продемонстрировать свои возможности европейскому жюри?
— Раньше все-таки мы как-то пытались быть все вместе, понимали и разделяли, что хорошо и плохо. На фестивали со всего мира представлялись глубокие работы. Но жизнь очень изменилась. Европейские ценности оказались лживыми и фальшивыми. Все перевернулось с ног на голову. Киносмотры приобрели совсем уродливый характер. Теперь там должны быть представлены все гендеры. Зачем это всё? Нам это вообще не нужно. Я так счастлив, что в России мы придерживаемся традиционных ценностей.
Поэтому и слава Богу, что я останусь одним российским победителем Каннского кинофестиваля.
— Как в фильмографии каннского лауреата появился Кощей Бессмертный, которого вы сыграли в «Последнем богатыре»?
— Когда актеру предлагают принять участие в сказке, странно отказываться, тем более когда это русская народная сказка. Сценарий написан очень захватывающе, почему бы нет? К тому же режиссер предложил представить Кощея в совсем другом виде, чем принято, — не таким тощим и дряхлым, а наоборот, полным сил и энергии. Все-таки он бессмертный.
Это был первый опыт работы с пластическим гримом. Кощея из меня делали три часа, иногда больше. Тяжелые костюмы — килограмм по пятнадцать. Актеры — мазохисты, всегда готовы испытывать себя на прочность.
Кадр из фильма «Последний богатырь»
— Президент подписал указ, по которому все фильмы для детей будут стопроцентно финансироваться государством. Кажется ли вам, что детский кинематограф, который уже похоронили, реанимируют?
— Да, конечно. Мы все надеемся на это. Детское кино превратилось непонятно во что, поэтому его и похоронили.
Кино, может быть, не впрямую, но занимается воспитанием. Молодое поколение сейчас захвачено гаджетами, их увлекают пошлые шутники из интернета. Я уже не говорю о том, кто становится кумирами детей. И на всё это затрачиваются огромные ресурсы.
Поэтому, чтобы отвлечь молодежь, очень важно поднять отечественное кино на должный уровень. В Советском Союзе, конечно, фильмам для молодежи уделялось большое внимание. Очень много классных картин снято, но они абсолютно исчезли из эфиров телеканалов. А в кинотеатрах долгое время показывали американские фильмы и мультики. Мы умеем снимать классное кино, и это доказал тот же «Последний богатырь». У меня на детское кино большие надежды.
