«После трагедии тоже может быть счастливая жизнь»
Пандемия коронавируса, а затем начало специальной военной операции, частичная мобилизация и уход многих привычных брендов повлияли на эмоциональное состояние россиян — они стали чаще обращаться к психологам, активнее искать информацию, которая поможет справиться с тревогой, рассказала «Известиям» директор Центра экстренной психологической помощи МЧС России Юлия Шойгу. Специалистам тоже пришлось перестроить свою работу — к пострадавшим от экстремальных ситуаций и явлений добавились вынужденные переселенцы, которым требуется помощь. О том, чем оказался полезен опыт пандемии, что влияет на способность человека справляться с трудностями и почему важно урегулировать деятельность психологов, — в эксклюзивном интервью Юлии Шойгу.
«Столкнулись с ситуацией, похожей на пандемию»
— Какие задачи в этом году оказались наиболее актуальными для Центра экстренной психологической помощи МЧС России?
— Нужно говорить не только о текущем 2022-м, но и о нескольких предыдущих годах. Начиная с момента, когда мы столкнулись с угрозой распространения новой коронавирусной инфекции, перед нами встали новые задачи, которых до этого нам решать в таком объеме не приходилось. Потому что в тот момент фактически каждый из нас оказался в совершенно непривычной для себя ситуации и испытывал определенный дискомфорт. В некоторых случаях этот дискомфорт был очень значительным и существенно влиял на состояние людей.
В этом году помимо выполнения своих постоянных обязанностей мы работаем и с людьми, которые вынуждены были покинуть места своего постоянного пребывания в связи с проведением специальной военной операции. Мы начали эту работу 18 февраля, как только стало известно о решении правительств ДНР и ЛНР об эвакуации населения.
Почти сразу мы столкнулись с ситуацией, по психологическому профилю чем-то похожей на ситуацию с пандемией коронавируса. Это повышение уровня тревоги и беспокойства у очень большого числа людей, которое было связано с переменами и неизвестностью. Поэтому направление деятельности, которое родилось в связи с распространением коронавирусной инфекции, получило свое продолжение и в 2022 году. Это работа просветительского характера. Мы подготовили около двух десятков памяток на самые разные темы: как перестать тревожиться, как разговаривать о сложных вещах с близкими людьми, как разговаривать о сложном с детьми и много других рекомендаций.
— С какими состояниями чаще всего приходится работать психологам и специалистам центра? Где проходит работа психологов экстремального профиля?
— Нашему центру в этом году исполнилось 23 года. С самого начала у нас было две основные задачи, которые мы решали в области психологии. Это работа с личным составом МЧС России: спасателями, пожарными, летчиками, психологами, врачами, чьи условия труда далеки от нормальных, часто связаны с воздействием экстремальных условий. В период распространения коронавирусной инфекции это направление расширилось, появились новые вызовы. Сейчас мы помогаем нашим сотрудникам преодолеть последствия заболевания.
Кроме того, наши специалисты в рамках проведения СВО участвуют в гуманитарной работе, которая проводится на новых российских территориях, поэтому при работе с ними нужно учитывать и этот фактор.
Вторая задача связана с оказанием экстренной психологической помощи людям, которые пострадали в чрезвычайной ситуации. Эти задачи, направления были и остаются основным содержанием нашей работы.
— В чем суть оказания экстренной помощи людям в сложных ситуациях?
— Когда человек попадает в беду, в обстоятельства, которые разрушают его привычный мир, привычное существование, он оказывается в особом психологическом состоянии. От того, как пройдет этот период, от того, насколько человек сможет найти в себе возможности, ресурсы, силы пережить, переработать, справиться с тем, что выпало ему испытать, зависит, насколько комфортной и счастливой будет его жизнь дальше, ведь после трагедии тоже может быть счастливая жизнь. Она наверняка не будет такой, как до встречи с катастрофой, но она тоже может быть очень комфортной.
— Вы упомянули работу с людьми, которые вынужденно переехали в Россию в этом году. Как оцениваете их психологическое состояние?
— Отличие людей, которые вынужденно переехали, состоит в том, что они потеряли очень многое и изменяют в своей жизни очень многое. Это не разовое воздействие, пусть и сильное, а процесс, протяженный по времени. Им нужно решить массу задач бытового и организационного характера: переехать, найти жилье, найти работу, устроить детей в детский сад или школу, понять, куда ехать, ведь у многих нет конкретной точки, где их ждут друзья или родственники. Это значит, по сути, выстроить жизнь на совершенно новом месте. Особенность работы с такими людьми состоит в том, что она должна быть длительной. Задача наших специалистов — помощь в самый острый, начальный период. Но система психологической помощи людям, которые пострадали в чрезвычайной ситуации, в нашей стране выстроена таким образом, что мы стараемся обеспечить некую преемственность нашей работы с теми специалистами, которые могут в случае необходимости помочь там, где эти люди живут.
— Какие базовые психологические принципы может применить человек, чтобы поддержать свое состояние в нестабильной ситуации?
— Когда мне задают этот вопрос, надеются, что сейчас прозвучит какой-то волшебный рецепт — что можно сделать какое-то упражнение и жизнь сразу станет лучше. Довольно банально прозвучит, но основной принцип — здоровый образ жизни в разных его проявлениях. Чем мы комфортнее себя чувствуем, чем в более ресурсном состоянии находимся, тем больше сил у нас есть для того, чтобы справиться в том числе и с негативными, страшными, тревожными, трагическими событиями. Очень важно заботиться о том, как мы себя чувствуем физически, насколько мы правильно питаемся, гуляем ли на свежем воздухе, есть ли у нас физическая активность, достаточно ли мы спим. Очень правильно заботиться о своем социальном здоровье и психологическом благополучии — чтобы были друзья, коллеги, любимое дело, увлечения.
Очень важно, чтобы человек понимал, ради чего он живет. Когда человек видит смысл в своих поступках, в своей жизни, переживать невзгоды ему гораздо легче. Мы это видели и на совершенно героических примерах врачей, которые отказывались от многого, помогая пациенту, так как это их долг и призвание. Мы это видим на примерах героических жителей Донбасса, которые так долго смогли жить и верить в очень трудных условиях. Для нас сложно даже представить, насколько это тяжело. Но вера в то, что всё будет хорошо и что они делают всё правильно, помогала им справляться.
«Детская психика очень пластична»
— Можно ли полностью устранить психологические последствия у детей, переживших травмирующие события (обстрелы, ранения, гибель родных, бегство из родных мест)?
— Дети более уязвимы в этих ситуациях, но плюс в том, что в раннем возрасте психика очень пластична. Это связано в том числе с нейробиологическими механизмами того, как мы взрослеем, растем. Чем младше человек, тем быстрее и активнее образуются у него нейронные связи, поэтому ему проще адаптироваться. Как успешно ребенок справится с травмирующим событием, зависит от того, насколько корректно, адекватно будут вести себя взрослые, которые находятся рядом с ним.
— Какие задачи стоят перед специалистами, когда они работают с детьми после таких трагических событий, как стрельба в школе?
— Очень важно, если мы говорим о трагедиях в образовательных учреждениях, провести там родительские собрания или собрания с педагогическим коллективом. Там нужно рассказать о том, чего можно ждать после этой ситуации, что считать нормальным, что ненормальным, как себя вести и как помочь ребенку в зависимости от его возраста.
В индивидуальной коррекционной работе или в небольших группах наши специалисты применяют техники, действенные в очень краткосрочном периоде. Они лаконичны и помогают ребенку или взрослому справиться с переживаниями, которые у него возникли в ответ на трагедию.
Одна из самых эмоционально сложных задач нашей профессии — психологическая помощь при сопровождении процедуры идентификации.
— Вы говорили про реформирование уроков ОБЖ. Какие изменения вы предлагаете внести в этот предмет, что нужно добавить в школьный курс?
— В этом году завершен большой этап работы, которая началась еще в 2018 году. Именно тогда была принята на коллегии Минпросвещения России (оно было еще Министерством образования) «Концепция преподавания предмета ОБЖ».
Это довольно молодой предмет, ему в 2018 году было около 30 лет. Он частично перенял традиции, сохранившиеся от начальной военной подготовки, которая была еще в советской школе. Туда немного добавили сжатую программу подготовки спасателей. По мере появления разных рисков были попытки добавить туда еще какие-то дисциплины.
Была большая диспропорция: очень много рассказывалось об опасных явлениях и крайне мало — о правилах безопасности. Но ведь именно соблюдение правил безопасности позволяет в подавляющем большинстве случаев избежать беды.
Было решено классифицировать всю тему безопасности относительно разных сфер, в которых человек находится. Сейчас в предмет «Основы безопасности жизнедеятельности» входят десять модулей. Они посвящены как общим понятиям, так и безопасности в разных ситуациях, в том числе информационной, основам медицинских знаний.
За четыре года группа экспертов при нашем участии совместно со специалистами Минпросвещения России сформулировала федеральные государственные образовательные стандарты и программы, по которым должно идти преподавание ОБЖ. На уровне восьмого и девятого классов они уже внедрены. В начале этого учебного года была утверждена программа десятого и одиннадцатого классов. Мы надеемся, что со следующего учебного года она уже будет внедрена в наши школы.
«Потребность в профессиональной помощи стала больше»
— Удалось ли уже преодолеть психологические последствия пандемии?
— И да, и нет. Мне кажется, мы научились справляться с неспецифическими психологическими сложностями, которые возникли в период ковида. Неспецифические — значит не связанные с самим вирусом. Необходимость соблюдать определенные меры гигиены, находиться в изоляции, менять график работы, режим, круг социального взаимодействия.
Есть вторая часть — специфические последствия. Коронавирус проникает в нейроны, в клетки мозга, именно поэтому он вызывает и последствия для психического здоровья. Не у всех, но это происходит с гораздо большей частотой, чем, например, после перенесенного гриппа или тяжелой простуды. За это время медицинскому и психологическому сообществу уже удалось наработать некие методы, которые помогают людям справиться с последствиями коронавируса. Эти последствия очень неприятны, но, к счастью, преодолимы. Но эта тема требует дальнейшего изучения и развития. Опыта такой работы — всего два с небольшим года. Было бы странно, если бы за это время мы открыли и полностью задействовали все возможные механизмы.
— Этот год нам подарил ряд новых вызовов — начало СВО, мобилизация, уход привычных брендов. Как это сказалось на психологическом состоянии людей?
— В ответ на резкое изменение, особенно тревожное, пугающее для большинства людей, произошло повышение уровня стресса и тревоги. Это чувствовалось по запросам и на наш сайт, и на горячую линию. Стало гораздо больше запросов о том, каким образом справиться с такого рода состояниями.
— Нужен ли, на ваш взгляд, закон о психологической помощи, идея которого активно обсуждается в последнее время?
— Тема обсуждается не первый год. Она актуальна как никогда, популярность этого вида помощи очень возросла. Сейчас не предъявляются требования к оказанию психологической помощи ни в каком виде. Вместе с возросшим интересом появилось огромное количество предложений о скоростном обучении психологов — за два месяца, за полтора месяца, за полгода, можно дистанционно. Совершенно очевидно, что ни за два, ни за три месяца, ни за полгода стать специалистом, не имея базового образования, невозможно. Чтобы стать психологом, нужно проучиться как минимум четыре года — до окончания бакалавриата. Максимум тут не ограничен, потому что хорошие профессионалы учатся всю жизнь.
Тема назревшая, очень актуальная. Такой документ нужен для решения нескольких задач.
Первая — определить, что является психологической помощью, а что нет. У нас есть коллеги-психиатры, психотерапевты, с которыми в тесном сотрудничестве работаем, но это все-таки разные профессии, у них разные полномочия и разные сферы деятельности. К сожалению, с другой стороны, есть псевдоспециалисты — тренеры личностного роста, гадалки, и кого только в этой сфере нет. Четкое определение, что же такое психологическая помощь, позволит человеку делать свой выбор осознанно. Если я хочу к психологу, я должен иметь возможность убедиться, что передо мной сидит квалифицированный специалист.
Вторая задача такого документа — определить требования к человеку, который оказывает психологическую помощь, к его профессиональному уровню.
Третья задача, которую должен решать этот проект, — определить права и обязанности всех участников процесса. Как и в каком порядке оказывается такая помощь несовершеннолетним, с какого возраста ребенок может обратиться самостоятельно за психологической помощью. Определить механизмы регулирования, которые должны обеспечить соблюдение всех требований, о которых мы поговорили. Это основные задачи, которые этот документ должен решать.
Профессиональное сообщество надеется, что такой документ выйдет, потому что мы остались почти единственной сферой деятельности, которая пока никак не представлена в нормативном поле, это и дает возможность очень широкого толкования.
