«От пандемии ковида мир можно избавить за две-три недели»
Заболеваемость ковидом в России может пойти на спад после сентября, а «Омикрон» — далеко не безобидный штамм, заявил в интервью «Известиям» завлабораторией геномной инженерии МФТИ Павел Волчков. COVID-19 — это беда, но не все знают, что мир уже давно охватила пандемия ВИЧ, и в России ситуация далека от благоприятной — инфицированы более 1%, сообщил он. Также ученый рассказал, каким образом мир мог бы справиться с пандемией коронавируса за три недели, и объяснил, почему не считает оспу обезьян угрозой для россиян.
«Каждый сотый в России заражен ВИЧ»
— Недавно на Кипре у 14 человек выявили новый штамм ВИЧ, и об этой вирусной инфекции вновь стали говорить. Что о ней известно на сегодня?
— Новые штаммы ВИЧ постоянно появляются, это норма. На самом деле, примерно с 1991 года мы живем в постоянной пандемии ВИЧ-инфекции. Но если остановить любого человека на улице и спросить: «Какая у нас сейчас пандемия?» — он назовет ковид, а не ВИЧ.
Сейчас в любой стране доля инфицированных ВИЧ значительная. В РФ это каждый сотый — более 1% населения. В силу этого постоянно идет передача инфекции от одного человека другому — в основном половым путем. Условие для передачи таким образом — микротравмы при незащищенном сексе. Казалось бы, что здесь два условия, но нет: микротравмы происходят почти при любом половом контакте.
Реже ВИЧ передается через кровь — это использование людьми, страдающими от наркомании, одного и того же шприца. Или же медицинская ошибка: когда донор крови не был протестирован должным образом. Второй случай возникает очень редко, но обсуждается широко — как мы помним, от донора крови было заражено ВИЧ большое количество детей в российской Элисте в конце 1980-х.
— Где в мире ситуация с ВИЧ хуже всего?
— Ежегодно положительные тесты на ВИЧ в мире сдает сотня тысяч человек. В каких-то регионах ситуация лучше, в каких-то хуже — например, в Африке. Ниже экватора это огромная проблема: в ЮАР и соседних странах уровень ВИЧ-инфекции в отдельных регионах достигает чуть ли не 100% — это колоссально.
Как мы помним, если ВИЧ не лечить, он переходит в синдром приобретенного иммунодефицита (СПИД) — такие люди теряют способность эффективно защищаться против бактериальных и вирусных патогенов. В итоге в популяциях с высокой заболеваемостью СПИДом гораздо более эффективно идет новое штаммообразование — в частности, ковида. Именно из ЮАР пришел штамм «Омикрон».
— Как эволюционировал ВИЧ, какие свойства он со временем приобретал?
— Поскольку основной способ передачи вируса — половой, он всё больше оптимизировался под этот путь. ВИЧ — это очень медленный вирус, он долго находится в латентной фазе. Человек может десяток лет не догадываться, что заражен ВИЧ, и всё это время его распространять. Одно из направлений эволюции вируса ВИЧ — максимальная латентность. Это его отличие от SARS-CoV-2, который развивается в сторону всё большей контагиозности.
Корень проблемы с ВИЧ — в том, что он существует за счет базового инстинкта человека — желания размножаться. Вы не можете запретить людям заниматься сексом, можете только рекомендовать безопасный секс. Предотвратить распространение инфекций, передающихся половым путем, очень сложно.
— Есть ли прогресс в лечении ВИЧ за последние годы?
— Прогресс в лечении, к сожалению, минимален, но серьезные усилия направлены на создание вакцины. Я бы сказал, что проблема ВИЧ-инфекции незаслуженно обходится и замалчивается. Заразиться ВИЧ, в отличие от ковида, считается постыдно, люди стесняются про это говорить, а раз нет общественного запроса, то и фармкомпании не торопятся решать эту проблему.
От ВИЧ существует высокоэффективная антиретровирусная терапия. Но ее минус в том, что принимать препарат нужно ежедневно. Сейчас разрабатываются пролонгированные формы — возможно, со временем можно будет принимать препарат раз в неделю или месяц.
Еще один способ лечения ВИЧ — трансплантация костного мозга от донора с иммунитетом к ВИЧ, он помог излечиться «берлинскому пациенту». Но это крайне рискованный метод, который может привести к проявлению у больного других инфекций, находящихся в латентной стадии, а затем к его смерти. Что касается доноров — я бы не сказал, что их мало. Но их регистр, насколько мне известно, не ведется, то есть найти их вы не можете, а искать обычно нужно быстро.
Экспресс-тесты на ВИЧ-инфекцию
— Появится ли когда-нибудь доступное лекарство, которое сможет полностью излечить больного от ВИЧ?
— Лекарства, которое раз и навсегда избавило бы больного от ВИЧ, сейчас не существует. И маловероятно, что в ближайшей перспективе оно появится. Более вероятно появление вакцины. И она могла бы решить проблему пандемии ВИЧ, но для этого нужно будет привить всё население мира — а пандемия ковида показала, что вакцинироваться добровольно готовы далеко не все.
— Как скоро может появиться вакцина от ВИЧ?
— На мой взгляд, это вопрос политической воли или усилий отдельных фармкомпаний. Если бы они взялись за создание вакцины от ВИЧ так же бурно, как от SARS-CoV-2, вопрос был бы решен в течение нескольких лет. И этот препарат был бы массово доступен, как и вакцины о ковида. В России она точно нужна, 1% зараженного ВИЧ населения — это серьезная проблема.
— Нужно будет прививаться этой вакциной регулярно, это не укол на один раз?
— Это будет зависеть от вакцины, ее эффективности и внедрения. Сейчас мы, например, видим, что в Америке возвращается полиомиелит — хотя с 1979 года США декларировали, что они — свободная от полиомиелита территория. Иными словами, если на территории всего земного шара не истребить определенные инфекции, то они возвращаются. Нужно весь мир заставить систематически вакцинироваться на протяжении 10 лет.
«Не думаю, что оспа обезьян — угроза для россиян»
— В последние месяцы мы действительно слышали о возрождении уже, казалось бы, забытых инфекций — холеры, сибирской язвы. Представляют ли они угрозу?
— Всегда так было и будет. Просто у нас сейчас системы детекции на порядок более развиты, плюс огромная настороженность и внимание СМИ.
Что касается угрозы для человечества, то истребить его биологически активными препаратами вроде вирусов достаточно сложно. Но устроить очередную пандемию и причинить серьезный ущерб можно — SARS-CoV-2 тому пример. Я бы назвал коронавирус угрозой номер один, потому что он слишком массовый, быстро распространяется и имеет довольно высокий уровень летальности.
Вакцинация от оспы обезьян в Риме
— А что можно сказать про оспу обезьян? Угрожает ли она жителям России?
— Я бы не сказал, что это серьезная угроза. В целом летальность этого вируса практически никакая, притом что переболели уже десятки тысяч. Хотя оспины на теле — это, безусловно, неприятно.
В России я пока слышал только об одном пациенте с этим диагнозом. Я не считаю оспу обезьян потенциальной угрозой для российского населения, потому что, во-первых, от нее не умирают. Во-вторых, она вызывает кожные поражения, а люди с ними не торопятся выйти на улицу и распространять инфекцию дальше. Конечно, есть латентный период, но он короткий — всего несколько дней.
«Нет опровержений, что коронавирус не имеет искусственного происхождения»
— Коронавирус снова набирает силу, но люди уже привыкли к ситуации и не спешат обращаться к врачам, изолироваться. Как вы считаете, нужно ли снова вводить жесткие меры — масочный режим, ограничение массовых мероприятий, удаленку?
— Если бы мы жили в идеальном мире роботов, где все распоряжения выполнялись моментально и беспрекословно, то пандемии у нас не было бы. Чтобы прекратить распространение SARS-CoV-2, нужно всему миру прервать социальные контакты на две-три недели. И всё — пандемия заканчивается. Проблема в том, что согласовать это между государствами и даже в пределах одной страны не получается.
Вообще маски — это крайне эффективная мера ограничения распространения респираторных вирусных инфекций. Но проблема в том, что люди очень сильно устали от пандемии и большинство из них сейчас не готовы соблюдать масочный режим. Иными словами, вводи его, не вводи — он всё равно не будет соблюдаться. На мой взгляд, государству не следует объявлять те мероприятия, соблюдение которых оно не может проконтролировать.
— Каким будет нынешний пик заболеваемости в России? Действительно ли штамм «Омикрон» мы переносим легче?
— Он пройдет легко относительно предыдущих пиков, но не потому, что это вирус стал безопасным, а из-за того, что мы уже в значительной степени сформировали популяционный иммунитет. Большинство людей сейчас болеют бессимптомно или в легкой форме: наш иммунитет блокирует вирус SARS-CoV-2 в верхних дыхательных путях и не дает ему распространиться ниже.
Если «Омикроном» заразится человек, который с ковидом до этого ни разу не сталкивался, то никаких подтверждений того, что он перенесет болезнь легко, нет. Наоборот, этот вариант приобрел возможность инфицировать почти любые клетки, до которых может дотянуться. Предыдущим штаммам, включая «Дельту», требовалось сначала долететь до нижних дыхательных путей — именно поэтому они вызывали пневмонию. Чтобы проделать путь до нижних дыхательных путей, нужны большие концентрации вируса, поэтому патогенность тех штаммов была выше.
Сейчас заболеваемость коронавирусом в России растет, и пика мы, скорее всего, достигнем во второй половине сентября.
— Поначалу говорили о возможности заразиться ковидом через предметы. Сейчас такой путь работает?
— Такой путь маловероятен. Это скорее байка, чем быль.
— На ваш взгляд, возможно ли появление нового штамма, который придет на смену «Омикрону»? Может ли коронавирус вновь нарастить патогенные свойства до уровня «Дельты» например?
— Всё возможно, но в нынешних условиях это маловероятно. Возможно потому, что у нас есть Китай, где 1,5 млрд людей фактически не переболели ковидом. Это огромная ресурсная база для коронавируса, за счет которой можно эволюционировать. Попадет туда «Омикрон» (а скорее всего, это будет так) — значит, он начнет эволюционировать. Попадет «Дельта» — значит, она. При этом «Омикрон» вряд ли эволюционирует так, чтобы стать высокопатогенным в силу своей заразности.
— Коронавирус сейчас достиг потолка по заразности?
— Совершенству есть предел, «Омикрон» уже и так высокозаразен. Думаю, что если и есть предел для роста контагиозности, то на доли, а не в разы.
— Можно ли COVID-19 назвать уникальным в каком-либо отношении?
— Про этот вирус мы знаем больше, чем про любой другой, даже грипп и ВИЧ. В целом ничего интересного в нем нет, кроме нюанса с его искусственным происхождением. Подтвердить или опровергнуть сейчас мы это не можем. В то же время есть слишком много косвенных улик, которые свидетельствуют о том, что пандемия случилась из-за утечки в лаборатории.
