Транснациональный долг: корпорациям установили единую ставку налога
Министры финансов стран G7 подписали соглашение, по которому во всех присоединившихся государствах будет установлена единая минимальная ставка налога на прибыль. Корпорации должны будут платить как минимум 15% от своих чистых доходов. Это намного меньше, чем планировалось изначально. Для того чтобы схема работала, государствам G7 придется убедить в ее полезности как других крупных игроков, так и небольшие страны, зарабатывающие себе на хлеб налоговыми преференциями для крупных компаний. Сделать это будет непросто. Подробности — в материале «Известий».
Легализованное бегство
В России принято сетовать на вывод капитала и перевод налогооблагаемой базы в другие юрисдикции, но вообще-то эта проблема была и остается общемировой. Формальный уход бизнеса крупнейших индустриальных держав в страны, где можно платить меньше налогов, начался одновременно с переносом реальных производств в государства с более доступными ресурсами (прежде всего трудовыми). На все это смотрели если не благосклонно, то почти равнодушно в связи с идеологией «вашингтонского консенсуса», предусматривавшего дерегулирование и свободное движение капитала вне зависимости от его мотивации. Свою роль сыграла и общая эйфория от глобализации, быстрый экономический рост 1990–2000-х годов позволял игнорировать такую «мелочь».
Отношение начало меняться в 2008 году, после глобального кредитного кризиса. Темпы связанного с глобализацией роста замедлились, а вот бегство капитала в более дружественные крупному бизнесу юрисдикции только усилилось. Особенно на этом поприще отличились интернет-компании, за которыми в силу ряда причин было сложнее уследить. Apple и Google, не особо скрываясь, «переехали» в Ирландию, где ставка корпоративного налога составляла 12%, а при определенных обстоятельствах могла опускаться до 4% — почти в 9 раз меньше, чем в США. Ежегодно американский бюджет терял от такой налоговой оптимизации около $100 млрд. Ирландия же процветала, даже несмотря на рекордно низкие налоговые ставки: за последние 30–40 лет она превратилась из одной из самых бедных стран Западной Европы в чуть ли не самую богатую, если ориентироваться на показатель ВВП на душу населения.
Разумеется, в таких условиях стандартные меры по пополнению бюджета — повышение налогов — стали практически бесполезными и даже откровенно вредными. Они бьют по малому и среднему бизнесу, снижая экономическую активность, но фиксирующие многомиллиардные прибыли корпорации все равно могут платить налоги там, где хотят. США и особенно ЕС применяли разные меры против такого положения дел, заставляли корпорации платить штрафы, но кардинально это все не могло изменить ситуацию. В условиях же кризиса 2020 года, когда крупнейшие государства заняли триллионы долларов и евро, вопрос стал ребром — либо транснационалов удастся заставить платить налоги, либо долговое бремя в ближайшее время станет совсем нестерпимым.
Характерно, что с инициативой выступили в этот раз США, хотя Европа в прошлом активнее призывала к упорядочиванию глобального налогового поля. Удивляться этому не стоит: американцы потратились на антикризисные программы больше других, а дефицит бюджета бьет рекорды: чуть ли не каждый месяц появляются новые планы стимулирования размером в триллионы долларов. Еще более характерно, что с участием США план действий был выработан предельно быстро — идея стала обсуждаться весной, а уже в начале июня был подписан первый документ, пока в рамках G7.
Что в соглашениях
Первоначальные планы (озвученные, в частности, американским министром финансов Джанет Йеллен) подразумевали установление минимальной налоговой ставки в размере 21%, то есть ровно такой, которая сейчас существует в США. Стоит отметить, что администрация президента Джо Байдена намерена поднять налог, но большого прогресса по данному вопросу не наблюдается. Так или иначе, но принять документ даже в рамках Группы семи оказалось возможным только с большим компромиссом, то есть установлением ставки на уровне 15%. Это и так меньше, чем в любом из государств группы, то есть никаких потерь здесь и сейчас никто из них не понесет.
Вторая, и даже более важная часть соглашения предусматривает, что налоги будут платиться там, где та или иная корпорация зарабатывает деньги. В этом параграфе конкретики немного, хотя именно механизм определения и принуждения корпораций к уплате налогов в конкретной стране абсолютно необходим для того, что договоренности работали. Как минимум потребуется единое определение понятия «резидент» в законах, поскольку от страны к стране оно отличается. Вероятно, понадобятся и более продвинутые методы регулирования, поскольку и схемы трансфера прибылей и убытков не стоят на месте. Тем не менее жесткая привязка налоговой базы к продажам, а не к месту регистрации — серьезный шаг вперед.
Ключевая оговорка в соглашении указывает на то, что предполагаемые новые правила будут касаться только «очень крупных» игроков, причем имеющих высокую маржинальность — от 10%. В теории это может вызвать разделение суперкомпаний на несколько юридических лиц, каждая из которых будет находиться ниже установленного порога размера.
Наконец, соглашение касается «цифровых налогов», которые вводят или собираются ввести некоторые европейские страны, в частности Великобритания и Франция. Они как односторонняя мера должны быть отменены повсеместно. Эта идея может натолкнуться на серьезное противодействие со стороны европейских стран, особенно тех, где власть правящей партии не является устойчивой (например, Италии).
Битва в парламентах
Для того чтобы схема была рабочей (даже с вышеописанными оговорками), крупным экономикам Запада нужно заручиться большей поддержкой. Для начала вопрос будет вынесен на заседания Организации экономического сотрудничества и развития, объединяющей 38 стран, преимущественно развитых, а также группы G20, в которую входят 20 крупнейших экономик мира. В обоих случаях могут возникнуть сложности.
Среди стран ОЭСР есть такие, где ставка налога на прибыль существенно ниже, чем установленная в соглашении. Помимо помянутой Ирландии существует, например, Венгрия со ставкой 9%. Для некоторых из них это важное условие конкурентоспособности страны, и во многих случаях речь идет о налогообложении реального, а не бумажного бизнеса. Министр финансов Ирландии Паскаль Донахью тем временем довольно ясно намекнул на то, что такие соглашения должны приниматься в интересах государств, «больших и малых, развитых и развивающихся».
Со странами БРИКС в теории должно быть проще: Индия, Китай, Россия и Бразилия имеют налоговые ставки для компаний более 15%. Однако если с цифрами вопросов нет, то реализация контроля за деятельностью корпораций может вызвать известные проблемы, связанные с суверенитетом. Времени остается все меньше: дедлайн на выработку решения в рамках G20 наступит уже 9 июля.
Оценки ОЭСР предполагают, что введение единого пространства налога на прибыль корпораций по всему миру принесет от $50 млрд до $80 млрд в бюджеты участвующих в сделке государств. Тем не менее все предположения сейчас являются спекулятивными, поскольку какие-либо детали (а именно они решат, насколько успешными будут договоренности) еще предстоит выработать. Судя по всему, эксперимент с всемирной налоговой реформой будет раскручиваться еще как минимум несколько месяцев, с баталиями в парламентах и переговорных.
