Топ зрительских симпатий: что смотреть на сценах Санкт-Петербурга
После локдауна, пришедшегося на январские праздники, в Санкт-Петербурге воскресла театральная жизнь. Более того, с 16 января местные власти разрешат заполнять залы на 50%, а не на 25%, как раньше. «Известия» выбрали наиболее интересные драматические премьеры. Спектакли в большинстве своем репетировали еще до пандемии, разделившей мир на «до» и «после». Но они удивительным образом отразили кризисы последнего времени.
«Братья Карамазовы» Льва Додина в МДТ — Театре Европы
Одна из самых ожидаемых премьер последних сезонов, доведенная до выпуска уже в пандемию. Написанная по мотивам романа Федора Достоевского самим Львом Додиным, она сконцентрирована на отношениях, с одной стороны, Карамазова-отца с его четырьмя сыновьями, а с другой — мужчин с женщинами. Их тут всего две: Елизавета Боярская в роли Катерины Ивановны и Екатерина Тарасова в роли Аграфены Александровны, хотя казалось, что последней будет Боярская, учитывая ее сценический бэкграунд. Режиссер сознательно ушел от хрестоматийного прочтения персонажей, допустил зазор между психофизикой актера и героем, каким он традиционно представляется. Грушенька — не пухлая манкая блондинка, а худощавая красавица-брюнетка. Федор Павлович в исполнении Игоря Иванова вовсе не выглядит воплощением мерзости и сладострастия, это эффектный, подтянутый седовласый господин. Усталый, пожухший, аморфный Дмитрий — Игорь Черневич смотрится ровесником отца. Но «телесность» героев здесь не так и важна — в отличие от напряженной внутренней жизни и идей, которыми они живут.
Сцена из спектакля «Братья Карамазовы»
Спектакль сосредоточен на межчеловеческих и внутрисемейных противоречиях, вся религиозная линия, связанная с монастырем, старцем Зосимой, исканиями Алеши, купирована. Но кризис, о котором говорит режиссер, показан глазами именно Алексея — Евгения Санникова. В начале он снимает послушническое одеяние и выходит из затвора, а в конце вновь остается в молчаливом одиночестве. Пустое пространство и непререкаемо движущийся по нему железный занавес сценографа Александра Боровского, аскетизм выразительных средств, основанный на конфликте света и тьмы, невероятная лаконичность и в то же время красноречивость мизансцен и, конечно, великолепный актерский состав — вот слагаемые этого сильного, дышащего и очень современного спектакля.
«Нана» Андрия Жолдака на Новой сцене Александринского театра
Для своей второй постановки в Александринском театре Андрий Жолдак выбрал роман Золя «Нана», воплощающий французский натурализм. В спектакле много натуралистичного, за это отвечает Анна Блинова, играющая заглавную героиню инфантильным отталкивающим существом. Режиссер доводит актрису до физического изнеможения, заставляя безостановочно физически действовать — прыгать, пускаться в странные танцы, кричать и верещать. Остальные герои, окружающие куртизанку, воплощены более театрально, гротескно, в спектакле несколько удачных ролей второго плана, включая графа Мюффа — Семена Сытника. Александринский корифей выразительно сыграл старика, полюбившего продажную женщину и готового всё положить к ее ногам.
Сцена из спектакля «Нана» в Александринском театре
При всей натуралистичности происходящего режиссер верен себе, рассматривая человека между адом и раем. Жолдак говорил, что ведет в этом спектакле диалог с фильмами Ларса фон Триера, в том числе с «Домом, который построил Джек». Оттуда видения преисподней, ее вдруг ощущает Нана, опасаясь возмездия за порочную жизнь.
Спектакль можно упрекнуть в том, что религиозные мотивы выглядят искусственно привитыми. Сложно поверить, что Нана, как ее играет Блинова, вдруг задумалась о спасении души. Но примириться с этим помогает иронический тон режиссера. К тому же спектакль захватывает своей формой: есть актеры, играющие роли, а есть чтецы, помогающие нам свободно плыть по роману, порой они меняются местами. Из приблизительной Франции XIX века режиссер перебрасывает нас в нынешнюю Россию, в район многоэтажек. Заскучать здесь точно не дадут. А в этом году спектакль ждет существенное обновление: на роль служанки Зои, наперсницы главной героини, Жолдак вводит свою музу Елену Калинину, когда-то мощно сыгравшую у него Эмму Бовари.
«Суад. Жить заново» Алексея Янковского на малой сцене театра «На Литейном»
Еще один спектакль по прозе, на этот раз по автобиографическому роману «Сожженная заживо» авторства Суад, рассказавшей о том, как ее, выросшую в строгой восточной среде, пытались заживо сжечь из-за внебрачной беременности и как потом она адаптировалась к свободной европейской жизни благодаря француженке из гуманитарной миссии. Впрочем, подлинность этой истории ставят под сомнение, говоря, что грань между документальностью и мистификацией у Суад размыта. Сам этот материал провоцирует говорить о телесности — например, в романе описано, как героиня восстанавливается после страшных ожогов, — но в пику натуралистичности Жолдака действие у Алексея Янковского почти бесплотно. В этом ощущается влияние его любимого драматурга и наставника Клима.
Актрисы Ася Ширшина и Дарина Одинцова в спектакле «Суад»
Актриса Ася Ширшина, исполняющая роль Суад, стоит в полутьме и читает долгий монолог. Она не переживает по законам психологического театра, в воображении зрителя плетется страшная реальность. Потом эту героиню сменяет другая — Жаклин в исполнении Дарины Одинцовой. Она читает текст иначе, но тоже строго и без психологических украшательств. Эти монологи как будто не соприкасаются напрямую, актрисы существуют обособленно, но сцепление всё же возникает, на тонком уровне.
На малой сцене театра антураж рок-концерта: ударная установка с инструментами, микрофоны. В самом конце драматическое действие вдруг переключается в концерт, актрисы поют, причем то, что по стилю идет вразрез с «магическим театром» одиноких голосов, на который нас настроили; например, песни Юрия Шевчука и группы «Тату». Но таким образом режиссер достигает удивительного ощущения свободы и преодоления границ, что как раз важно для этого текста.
«Джульетта» Тийта Оясоо и Эне-Лийс Семпер в БДТ им. Г.А. Товстоногова
На этом же эффекте — раскрытия литературной основы через музыку, причем самую неожиданную, — держится и спектакль «Джульетта» по мотивам Шекспира в постановке эстонских режиссеров Тийта Оясоо и Эне-Лийс Семпер, создателей театра N099 в Таллине. Песни Аллы Пугачевой, Жака Бреля, Сергея Шнурова — такой коктейль разлит здесь, и очевидно, что молодой части труппы БДТ азартно существовать на сцене.
Певица Муся Тотибадзе в спектакле «Джульетта»
На заглавную роль приглашена московская певица Муся Тотибадзе, и это назначение отвечает современной тенденции театра и кино звать на главные роли представителей смежных профессий (вспомним Константина Богомолова в сериале «Псих» или музыканта Вадика Королева в фильме «Человек из Подольска»). Муся Тотибадзе существенно отличается от драматических актеров, ее Джульетта — «человек со стороны» и как бы существо иной природы.
«Это всё она» Александра Созонова в «Приюте комедианта»
Пьеса современного драматурга Андрея Иванова показывает сложные отношения матери и сына-подростка после смерти отца. Мать, желая преодолеть возникшую стену непонимания и узнать, какой же жизнью живет сын, заводит фейковую страничку в соцсети и знакомится с ним от лица девушки. Александр Созонов комбинирует на сцене две реальности, жизненную и виртуальную, в каждой из которых персонажей играют разные актеры. В одном измерении мы видим взвинченную напористую женщину, желающую докричаться до замкнутого субтильного тинейджера, а в другом — изящную стильную красавицу и харизматичного суперпарня.
Актриса Юлия Ауг в спектакле «Это всё она»
Это бенефис Юлии Ауг, вернувшейся в родной Петербург уже как приглашенная актриса (она здесь родилась, выучилась и десять лет работала в ТЮЗе). Переехав в Москву, Ауг обрела известность во многом благодаря работе с Кириллом Серебренниковым, а Созонов — его ученик. Смотря на эту мощную роскошную актрису, жалеешь, что ее темперамент ограничен современной историей, которая для нее явно мелковата. Ауг играть бы трагическую героиню или какую-нибудь Салтычиху (актриса признавалась в интервью, что мечтает об этой роли), а не плосковатую мамашу, по вине которой всё кончается печально. И всё же само присутствие Ауг, от которой порой не отвести глаз, оправдывает пьесу.
