Виктор Цой и другие неформалы
Мультимедиа Арт Музей (МАММ) продолжает исследовать тему андеграунда 1980-х. Вслед за выставкой французского фотографа Филиппа Шанселя, снимавшего тусовки парижских подростков, вниманию московской публики представили работы нашего соотечественника — Игоря Мухина. Экспозиция «Альтернативная культура 80-х» привлекает внимание неформальными образами рок-звезд — Виктора Цоя, Бориса Гребенщикова, Гарика Сукачева, но главное — она создает коллективный портрет молодых бунтарей эпохи перестройки.
— Эта выставка — ответ на вопрос, что мог фотограф сделать без интернета, серьезной школы, учителей, — рассказал Игорь Мухин. — Всё это можно было снять в нашей стране, просто вооружившись «Зенитом-» и «ЛОМО Компактом» (советские фотоаппараты массового производства. — «Известия»).
На первый взгляд у Мухина много общего с Шанселем, тоже начинавшим как фотограф-любитель. Оба художника воспевают свободу самовыражения, передают атмосферу раскрепощенности и протеста против условностей. Но там, где у француза — спонтанность и нарочитая небрежность, у русского — тщательно выстроенный кадр, продуманный и в плане эстетики, и с точки зрения смысловой нагрузки. Вместо случайных мгновений, выхваченных из вихря юношеского кутежа, Мухин создает целые фотосюжеты и подобно ученому исследует своих неординарных персонажей, раскрывая через них феномен всей эпохи.
Вот Виктор Цой сидит на полу, прислонившись к облупленной батарее. На лице солиста «Кино» блаженная полуулыбка, в руках — кружка. Название снимка («Квартирник») подсказывает обстоятельства его создания. А заодно позволяет лучше понять специфику этого особого, советского формата концертов. Исполнитель здесь — не кумир, отделенный от публики сценой и охраной, а свой парень, который вот так запросто может пить после выступления чай (или что-то покрепче).
Это далеко не единственный снимок Цоя на выставке. Но на всех кадрах рок-звезда предстает человеком закрытым и даже немного застенчивым. Особенно символична фотография 1986 года: спускаясь в метро, угрюмый ссутулившийся юноша оглядывается назад. Сознательно или нет, но Мухин повторил сюжет знаменитого снимка Антона Корбейна, запечатлевшего в конце 1970-х группу Joy Division перед опускающимся эскалатором. Иэн Кертис точно так же оборачивается к фотографу — и это рождает еще одну рифму, трагическую: Цой, как и Кертис, погибнет совсем молодым.
Но — не Цоем единым. Мухин снимает позирующего Сергея «Паука» Троицкого и Кинчева в обнимку с размалеванными Евгением Федоровым и Рекшаном, невозмутимого Гребенщикова около колбасного магазина… Контраст между советской действительностью и отнюдь не советскими образами перестроечных персонажей — постоянный мотив фотографий Мухина. Три панка неистово кривляются около писсуаров, парочка страстно целуется на крошечной захламленной кухне, две раскрепощенные девицы отдыхают под щитом «Имя нам комсомол»…
За внешней легкомысленностью мизансцен стоит попытка обобщения, а через авторское акцентирование противоречий передается дух времени — романтичного и по-своему прекрасного. Но сегодня эти снимки обретают дополнительный смысл: эстетика и идеология бунтарей 1980-х так же далеки от нас сегодня, как и официоз, против которого они бунтовали. Не случайно портретные работы Мухина совмещены на выставке с серией «Советские монументы», запечатлевшей разваливающиеся памятники СССР. Как и рок-кумиры, каменные Ленины — свидетели эпохи, ушедшей уже безвозвратно.
