Состоявшийся 6 декабря телевизионный «Разговор с Дмитрием Медведевым» не произвел особенного впечатления на публику. Отчасти потому, что яркая риторика вообще не является приметой политического стиля премьер-министра — стиль скорее бесцветен, и это мало способствует тому, чтобы держать аудиторию. Отчасти потому, что впереди — и в самом скором времени — ожидаются и выступления более высокопоставленного лица. 12 декабря президент РФ намерен выступить с ежегодным посланием, а затем — новый год на носу — состоится традиционная прямая линия В.В. Путина с народом. Чтобы не потеряться на этом фоне достаточно ярких риторических событий, премьеру следовало бы выступать и риторически, и политически более остро и содержательно. Чего не произошло, да и вряд ли могло произойти — это свидетельствовало бы о принципиальной перемене политической манеры Д.А. Медведева, видимых предпосылок к чему вроде бы не наблюдалось.
Но кроме того, что Д.А. Медведев не Фидель Кастро и не Уго Чавес, чтобы зажигать аудиторию (в нашей стране, далекой от латиноамериканских традиций, никто этого, собственно, и не требовал), даже с вынесением вопросов риторики и стиля за скобки нужно признать что премьер довольно темно и вяло, а главное — мало говорил о вещах, непосредственно лежащих в зоне ответственности правительства, и гораздо больше говорил о вещах, за которые по сложившимся установлениям отвечает президент.
Когда экономика неумолимо и последовательно вползает в рецессию (вот уж прямая зона ответственности кабинета) и что делать с этим, неясно — на это следуют вяло-оптимистические речи: «У нас есть определенные резервы, которые помогают нам развиваться и которые позволяют нам говорить о том, что у нас в целом ситуация под контролем. Что я имею в виду? Помимо того что наша экономика всё-таки растет, а не падает, у нас хорошие показатели по безработице — порядка 5,5% по методике Международной организации труда, что в 2–3 раза меньше, чем на развитых рынках. У нас небольшой объем долга к валовому внутреннему продукту, то есть порядка 10,5% — это хороший показатель. У нас хорошие золотовалютные резервы и вообще резервы, они в общей сложности составляют порядка $700 млрд, что создает нам определенную подушку безопасности. И у нас в целом есть нормальное регулирование всех экономических процессов, которые мы создали за последние годы. Но это не значит, что мы можем расслабиться, и этот год это показал, потому что мы в результате рассчитывали на бо́льшие темпы роста, а получили меньшие… В целом правительство состоялось как команда, она работает, и в этой команде есть люди разных возрастов, что, на мой взгляд, очень неплохо: у нас в правительстве есть люди, которым 30 лет, чего не было на самом деле никогда, наверное, во всяком случае начиная с ХХ века, но и есть люди вполне зрелые, состоявшиеся, которые очень давно работают».
По свидетельству В.В. Маяковского, так обсуждали положение дел еще в 1926 году — «Учрежденья объяты ленью. // Заменили дело канителью длинною, // А этот отвечает любому заявлению: // — Ничего, выравниваем линию. // Надо геройство, надо умение, // чтоб выплыть из канцелярщины вязкой, // а этот жмет плечьми в недоумении: // — Неувязка! // Тут надо видеть вражьи войска, // надо руководить прицелом, — // а этот про все твердит свысока: // — В общем и целом».
При этом гораздо менее искусственный разговор заходил, когда речь шла о последних конституционных поправках об объединении судов, амнистии, об идеологии, о пользовании смартфонами, о чемодане и Ленине на Красной площади, о В.Г. Якеменко и мужественном журналисте О.В. Кашине, о президентских перспективах Д.А. Медведева etc. Тут оживлялись и спрашивающие, и отвечающий.
В принципе об экономике что же скажешь обнадеживающего, не лучше ли поговорить о занимательном. Тевье-молочник тоже высказывал желание переменить тему беседы: «Поговорим о чем-нибудь более веселом. Что слышно насчет холеры в Одессе?». Но Тевелю было проще, поскольку он не был скован нормами государственного этикета, предполагающего довольно жесткое разделение компетенций — «хозяйство — премьеру, политика — президенту». Каковое разделение исправно соблюдалось всеми премьерами от В.С. Черномырдина до В.А. Зубкова.
Можно возразить, что в отличие от названных сановников, никогда не бывших президентами, Д.А. Медведев им был, и это сказывается, — и на своем нынешнем посту он сохранил прежний широкий круг интересов и компетенций. По-человечески это понятно, но политика, будучи сферой весьма жесткой, не жалует человеческого и тем более слишком человеческого. Слишком человеческое порождает различные недоразумения — и ничего больше.
