Нынешние киевские смятения — особь статья, никак не отменяющие того факта, что Россия одержала серьезную дипломатическую победу, остановив заключение Украиной договора, явно невыгодного для России. Причем одержала, когда никто этого не ожидал и партия уже считалась сыгранной в пользу ЕС. Если недопущение договоров с соседней страной, противоречащих видам державы, не является задачей дипломатии, то что же тогда вообще ею является? Открытие культурных выставок за границей?
Поскольку незадолго перед тем Россия не допустила гуманитарных бомбардировок Сирии, которые уже тоже читались делом решенным, можно говорить о некоторой тенденции. На вопрос «Иль русского царя уже бессильно слово?», на который еще недавно следовал ответ: «Конечно, бессильно», теперь отвечают: «Не совсем». А это уже кое-что.
Если посмотреть на вопрос исторически, то понятие дипломатического успеха всегда предполагает его неочевидность и непредсказуемость. По всем объективным критериям дипломатическая победа была невозможна, но вот же, случилась. История Франции начала XIX века знает множество побед, карта Европы перекраивалась на глазах, император творил на европейском континенте, что хотел — но к собственно дипломатии эти победы имеют слабое отношение. Успехи обеспечивались большими батальонами, которые всегда правы, — Les gros bataillons ont toujours raison, — и пункты мирных договоров диктовались на полях победоносных для Франции сражений. Истинную дипломатическую победу Франция и представлявший ее князь Талейран одержали на Венском конгрессе 1814–1815 годов, когда Бонапарт окончательно додразнил народы Европы и Париж был взят союзной коалицией. Именно тогда благодаря искусству Талейрана, изощренно сыгравшего на противоречиях между победителями и их прямых просчетах, Франция отделалась легким испугом — исход далеко не очевидный, если вспомнить, что она творила 20 лет перед тем, — и вскорости равноправно вошла в «европейский концерт» пяти великих держав. Так бесстыдный взяточник и к тому же русский шпион с 1808 года заслужил лавры спасителя Франции за то, что выиграл в ситуации, казавшейся безнадежной.
Дипломатия вообще более всего оказывает себя в ситуации бессилия или, во всяком случае, недостаточной силы. Срабатывает простой силлогизм: сила есть — ума не надо, когда же преобладающий силы нет, тогда применения ума и такта в международных отношениях — классическое определение дипломатии — может оказаться решающим и обеспечить успех.
При переговорах об евроинтеграции Украины Брюссель имел довольно шансов, и, прояви он несколько более ума и такта, скорее всего, договор был бы подписан. Но великий, могучий Евросоюз настолько проникся своим величием и могуществом, что избрал дипломатию парового катка, вообще весьма свойственную большим державам в период их максимальной силы. Киеву был предъявлен евроультиматум — «евроинтегрируйтесь на полный аккорд, и никаких разговоров». Дошло до того, что наряду с прочим было выставлено требование немедленно перешивки всей ж/д колеи на европейский стандарт 1435 мм, причем, естественно, за украинский счет.
Такого парового катка Киев не вынес, и соглашение сорвалось. В чем Брюссель может винить в основном себя. Россия только отстраненно наблюдала, впрочем, прозрачно намекая, что мы никак в субсидировании евромероприятий участвовать не будем и свой рынок оградим, а дальше как знаете — вы суверенная держава. Если же вы не будете делать необратимых шагов, тогда можно и поговорить.
Собственно, про различие дипломатии парового катка и дипломатии в собственном значении слова писал еще Макиавелли, различая средь политиков львов и лис. Дипломатические сюрпризы, причем весьма неожиданные, происходят оттого, что статус политика-льва не является недвижимым и неотчуждаемым имуществом. И сам политик (держава), и его партнеры могут считать его львом, хотя эти его качества выражаются лишь в амбициях, тогда как львиная амуниция порядком устарела. Так Россию после распада СССР довольно долго мучили фантомные боли и фантомные представления, проистекающие от неспособности осознать, что держава — уже далеко не лев и усвоение лисьих повадок было бы более сообразно, по одежке протягивай ножки. Так получилось, что правление В.В. Путина пришлось на этот момент самопознания, и применение дипломатии с позиции ума, а не силы (чем и занимается лисица, в терминологии Макиавелли) начало приносить свои плоды. Тогда как Брюссель (и Вашингтон с ним), находясь в совершенно другой фазе своей державной эволюции, по-прежнему полагает все свои надежды на паровой каток. Осознание пределов своей силы всегда запаздывает, и порой драматически запаздывает. От того-то творения музы Клио так и занимательны.
Нужда — этот великий учитель дипломатии — еще не вполне испытана Евросоюзом, тогда как Россия испытала уроки нужды даже с переизбытком. Отсюда и различия.
Правда, всякая дипломатия имеет свои пределы и свои поражения. Против темного хаоса, периодически разворачивающегося то здесь, то там, и лиса, и (что немаловажно, не надо строить иллюзий) лев одинаково бессильны. Сколь силен хаос на Украине и как далеко он пойдет, покажет будущее. Возможно, скорое.
