Военный афоризм № 56 Ф.К. Пруткова гласит: «Не дерись на дуэли, если жизнь дорога, // Откажись, как Буренин, и ругай врага». С заменой Буренина на Кудрина изречение может обогатить также и сокровищницу экономических афоризмов.
Узнав, что бывший минфин А.Л. Кудрин недоволен нынешней Думой, которая два года «проспала» и «проработала вхолостую» в части экономической политики, глава думского бюджетного комитета А.М. Макаров адресовал А.Л. Кудрину приятный, благородный, короткий вызов, иль картель, призывая его встретиться в телеэфире и повторить свои претензии ему как лицу, непосредственно отвечающему за экономическую политику. Этот призыв встретил всяческую поддержку у телевизионного оберцвейкампфмейстера В.Р. Соловьева, ведущего специальную передачу «Поединок». Однако А.Л. Кудрин не захотел совокупляться в споре с А.М. Макаровым, ссылаясь на занятость. Это не было дипломатической болезнью в чистом виде, поскольку бывший минфин действительно был загружен делами. Он готовился к проведению прошедшего 23 ноября Гражданского форума, а также к встрече с руководством МВД, которому он рассказал про предложения Комитета гражданских инициатив, как из трех источников сделать три составные части реформированной российской полиции.
С другой стороны, вряд ли загруженность была столь фатальной. В.Р. Соловьев подчеркнул: «Алексей Леонидович настолько важен для нас, что мы найдем для него удобное время. Обычно, когда человек не боится, он находит возможности прийти». Так что, найдя компромиссное решение, выкроить несколько часов для ТВ вряд ли было принципиально невозможным.
При том что дискуссия обещала быть весьма интересной даже с учетом того, что в большом эфире не все лица и обстоятельства могут быть помянуты. Впрочем, это уже забота оберцвейкампфмейстера, отвечающего за эфирный порядок. Если завлекал либерального поединщика, значит, рассчитывал как-то устроить дискуссию в рамках дозволенного.
А между тем, хотя про нынешнюю Думу есть что сказать весьма нелестного, ее сомнительная с многих точек зрения законодательная деятельность не вполне подпадала под предполагаемую дискуссию, которая прежде всего должна была касаться вопросов экономического законодательства — как же иначе, если дебатировать должен был лучший (хотя и бывший) министр финансов в мире и фактический экономический идеолог правительства, в том числе и нынешнего, следующего в русле всё той же кудринской политики, с председателем бюджетного комитета. Но в области финансово-экономической в чем же укорять Думу, которая безропотно утверждает правительственные законопроекты. Так же безропотно, как это делали две предыдущие Думы — созыва 2003 и 2007 годов. Но до осени 2011 года главным финансовым идеологом правительства был А.Л. Кудрин и его законопроекты вотировались без звука, а с сентября 2011-го наблюдается то же самое, только пост минфина теперь занимает бывший кудринский зам А.Г. Силуанов. Впрочем, картина не изменилась.
Поэтому возлагать на Думу ответственность за нынешнее плачевное состояние дел можно — кто безропотно одобряет финансовую политику, приведшую к кризису, тот, безусловно, ответственен за это наряду с правительством. Но бранить Думу за то, что она послушно исполняла политику А.Л. Кудрина, самому А.Л. Кудрину вряд ли пристало — это производит впечатление тяжелого раздвоения личности.
Уже одно это делает дискуссию хотя и занимательной, но для бывшего минфина явно непростой. К тому добавим многолетний адвокатский опыт нынешнего председателя бюджетного комитета, а пиявки-адвокаты профессионально красноречивы, тогда как А.Л. Кудрин далеко не речист. Еще где-то около 2005 года его решили направить на встречу с депутатами (рутинная министерская практика), и даже дрессированные народные избранники довели А.Л. Кудрина до того, что он горько жаловался на них вышестоящему начальству (не парламентскому, а другому).
Всё так, но назвался публичным политиком — полезай на телевидение. Эта роль, на которую сегодня Кудрин вроде бы претендует, невозможна без минимальных риторических навыков, а они приобретаются только практикой. Между тем бывший минфин в расстановке приоритетов явно отводит публичной риторике последнее место, если вообще отводит. При том что премьера, не умеющего связать в публичной дискуссии двух слов, все-таки не бывает.
Справедливости ради укажем, что он не один такой. Публичный диалог, публичный спор в российской политике если и имеет место, то лишь до определенного статусного уровня спорящих. Эта традиция новой России была заложена еще Б.Н. Ельциным в 1991 году на первых выборах российского президента: негоже-де бесспорному лидеру совокупляться в споре со всякими прочими. С тех пор не изменилось ничего. Более того, не только первые лица считают прямую дискуссию для себя необязательной. Лица далеко не первые, но вдруг почувствовавшие свою важность, — чтобы не сказать величие, — также отказываются от дебатов, считая их ниже своего достоинства. В августе не только кандидат в мэры Москвы С.С. Собянин решил, что ему невместно дебатировать со всякими там. Чуток попробовав дебатов, и кандидат А.А. Навальный решил, что ему как крупному политическому деятелю тоже невместно, и перешел к режиму исключительно сольных выступлений. Лучший министр финансов всех времен и народов тем более расположен повторять практику первых лиц. «Тягаться с адвокатом невместно нам, великим финансистам».
