В наших городах уроды стреляют в людей. Каждый раз, когда это происходит, возникает одна и та же мысль: это не наша жизнь, не наша реальность. Как-то слишком по-американски, как будто бы приехали люди из Голливуда и снимают тут кино. Но не будем обманывать себя: мы с американцами давно уже братья по оружию — тому оружию, из которого нас убивают.
Наши трагедии то и дело рифмуются с зарубежными. Майор российской милиции Евсюков перестрелял покупателей в универсаме, а вскоре после этого майор армии США Нидал Малик Хасан устроил охоту на своих сослуживцев. Вслед за норвежским Брейвиком взялся за оружие наш Виноградов — аптечный юноша, сошедший с ума от ненависти к человечеству. Едва закончилось полицейское сафари в Бостоне, как уже нового «стрелка» пытаются поймать в Белгороде.
Тихая столица одного из самых благополучных российских регионов — почти невероятное место действия для подобной драмы. Но в душе преступника драма зрела. Накануне вечером он на большой скорости проехал перекресток на красный свет, но ему удалось уйти от гаишников на своем BMW X5. В середине следующего дня он подъехал к оружейному магазину в центре города, застрелил трех продавцов из охотничьего карабина, потом вышел на улицу и стал стрелять в прохожих. Затем укатил с места преступления, бросил машину на окраине города и затаился в районе авторынка. В общей сложности убил шесть человек, включая двух школьниц.
Таковы сухие факты. Известна и личность стрелявшего. К разочарованию любителей делать широкие обобщения и устраивать публичные истерики, он не относится к национальному меньшинству или креативному классу, не носит погон и не состоит на государственной службе. Сергей Помазун, 1981 года рождения, обыкновенный русский человек. Правда, неоднократно судимый, и даже потомственно судимый (его отец, Александр Помазун, тоже побывал в местах заключения) — но от тюрьмы у нас на Руси зарекаться не принято.
Причины бойни рациональному пониманию не поддаются. По одной версии, преступника разозлила царапина на его «бумере» — но нежная забота о машине не помешала ему, уезжая, задеть несколько автомобилей. По другой версии, он пытался ограбить оружейный магазин — но почему-то ничего оттуда не взял, да и своих стволов у него было достаточно.
После каждого случая публичной стрельбы с человеческими жертвами мы возвращаемся к одному и тому же заколдованному вопросу: быть или не быть гражданскому оружию? И каждый раз упираемся в одни и те же аргументы. Для противников вооружения граждан очередная трагедия — это уместный повод воскликнуть: разве вы не видите, что уже сейчас происходит на наших улицах?! Если оружие станет доступнее, то мы, чего доброго, друг друга перестреляем.
Сторонники «народного пистолета» привычно — и на первый взгляд резонно — отвечают: у нас нельзя свободно купить оружие, но ведь убийца откуда-то его взял? Получается, мы даем фору преступникам, лишая законопослушных людей возможностей для самообороны.
Пожалуй, тут следует учитывать, что убийцы бывают разные. Есть убийцы прирожденные или идейные, которых не остановят никакие ограничения. Раз уж у гражданина есть план мести человечеству, то он обязательно попытается достать оружие и пустить его в ход. Иному же человеку, будь он трижды психом и четырежды озлобленным неудачником, возможно, и вовсе не придет в голову покуситься на жизнь ближнего — если, конечно, услужливый доброхот не вложит ему в руку револьвер. Разумеется, чем больше вокруг оружия, тем больше вероятность того, что оно окажется в неудачной руке, в неудачное время и в неудачном месте. Раздавать «пушки» направо и налево не стоило бы уже ради того, чтобы не вводить таких людей в соблазн. Тот же Сергей Помазун четыре раза грешил против закона, но на мокрое дело не хаживал. Что бы ни толкнуло его на расстрел невинных людей — весеннее обострение психики, вспышка на Солнце, ссора с любимой женщиной — но прирожденным убийцей он не был, и белгородская драма не была предопределена.
Впрочем, если судить по арсеналу, имевшемуся у семейства Помазунов, безбрежная свобода торговли оружием у нас в стране уже наступила. Из дома убийца прихватил охотничьи ружья «Сайга», «Иж» и травматический пистолет. В оружейном магазине, может быть, хотел прикупить что-то еще, да вот не сложилось. Спрашивается: можно ли считать контроль оборота оружия у нас в стране достаточным, если двое отсидевших мужиков имеют в доме сейф, набитый смертоносными стволами и патронами? А откуда у преступника-рецидивиста мощный внедорожник? Ведь это тоже весьма эффективный инструмент душегубства, в чем мы не раз убеждались в последние годы.
Есть одна жестокая и неприятная вещь, которую нам, видимо, все-таки предстоит освоить — и мне кажется, что американцы, главные знатоки свободы, в этом продвинулись дальше нас. Человека, который серьезно нарушил закон, всю оставшуюся жизнь следует держать под пристальным наблюдением. Вносить во всевозможные базы данных, время от времени наведываться с обысками. И запрещать ему владеть возможными орудиями преступления. Это трудно, хлопотно и попахивает ограничением прав человека. Но такие меры спасли бы жизнь шести невинным людям в Белгороде.
