Хочу продолжить обсуждение статьи академика Примакова «Россия-2012: вызовы и проблемы», начатое в колонке Бориса Межуева «Война создает противника», пройдя по всем трем пунктам предложенной повестки (лишь переставив местами для удобства изложения второй и третий), с тем чтобы уточнить некоторые важные аспекты и, главное, раскрыть их взаимосвязь. Напомню, что речь идет: первое — о бережном отношении к идеям и представителям креативного меньшинства, второе — о нынешней свободе печати, и третье — о необходимости создания сильной левоцентристской партии, то есть той самой «другой ноги Кремля», безуспешные попытки отрастить которую не раз предпринимались начиная с середины 1990-х.
Прежде всего, само понятие «креативное меньшинство». Странно было бы предположить, будто Е.М. Примаков, заговорив о нем, имел в виду нынешних креатинов с Болотной площади или хотя бы их лидеров из Координационного совета оппозиции. То есть телевизионных пародистов и конферансье или, в лучшем случае, бывших депутатов Думы и отставных чиновников смутной политической ориентации. Громогласно и хвастливо декларирующих отсутствие у самих себя не только определенной экономической программы (да и политической, кстати, тоже), но и хоть какой-нибудь экономической повестки дня. Речь явно не о них и не о внимании к их идеям и мнениям, за очевидным отсутствием таковых.
Думаю, креативным меньшинством экс-премьер Примаков называет своих соратников и сподвижников конца 1990-х и, разумеется, их идейных последователей-антимонетаристов. В анамнезе просматриваются «красные директора»; академики РАН, отодвинутые от участия в выработке государственных решений еще при Егоре Гайдаре; наконец, всё тот же условный «Уралвагонзавод», то есть оборонная и, шире, обрабатывающая промышленность и высшие учебные заведения, готовящие для нее кадры. Такие люди составляют большинство демографическое (и электоральное, причем это как раз так называемое путинское большинство) — и, вместе с тем, меньшинство политическое. Разумеется, это парадокс, причем парадокс, способный в определенной ситуации взорвать общественное спокойствие, чего, конечно, следует избегать (а главное, избежать) любой ценой.
Меж тем, пока суд да дело, у нас конкурируют лишь два правых проекта: правоцентристский (инерционный или, если угодно, плавно застойный) и ультраправый (гайдарономика, переходящая в тэтчеризм). Проект «Всё идет как надо» и проект «Настоящие реформы еще не начинались». Правоцентристы — у власти, ультраправые — около власти (и чувствуют себя весьма вольготно), левые проекты — любого рода и любой степени левизны — даже не обсуждаются. Правда, кроме идеи о пересмотре итогов приватизации — она носится в воздухе и от нее все равно никуда не денешься, но идея это политическая, чтобы не сказать популистская (хотя и здравая) и ее экономическая составляющая не прорабатывается даже на предварительно-оценочном уровне. Реальной программы действий нет ни у кого. Буквально в последние дни правоцентристские силы из Либеральной платформы «ЕдРа» заявили о своем намерении выступить с неким манифестом — но манифест этот, судя по предварительным наметкам, опять-таки не программа, а всего-навсего попытка дистанцироваться от правых ультрас в собственном стане.
Оно и немудрено: «Единая Россия» — правоцентристская партия, а никаких других партий у нас, не будем лукавить, нет. Да и «ЕдРо» — скорее партия власти (ослабленный вариант КПСС), нежели политическая партия парламентского типа. Для того чтобы правоцентристское «ЕдРо» стало полноценной парламентской партией, у него должен появиться достойный левоцентристский соперник, о чем и пишет Примаков (а вслед за ним и Межуев). Это необходимое условие, но, увы, недостаточное. Чтобы партия стала партией (хоть левая, хоть правая), она должна всерьез бороться за власть, иначе ей никогда не заинтересовать избирателя — ни своей программой, ни своими лидерами, ни работой на местах, вообще ничем. И далеко не в последнюю очередь — итогами выборов, честных или нечестных. Да и самими выборами. Что, собственно говоря, и имеет место на практике.
Примаков, а вслед за ним и Межуев, совершенно резонно предлагают наполнить пустые партийные мехи реальным политическим содержанием, однако не пишут (или пишут предельно осторожно) о том, как это сделать. На мой взгляд, ларчик открывается просто: партия, победившая на выборах (или коалиция думского большинства, сложившаяся по их итогам), должна предлагать премьер-министра и ключевых членов кабинета, кроме руководителей силовых ведомств. Таким образом, выбор между правоцентристской и левоцентристской партиями (выбор в сегодняшних условиях скорее чисто номинальный) превратится в выбор между правоцентристским и левоцентристским курсом. А это уже реально важно для избирателя. Выбирая президента, выбираем политический курс. Выбирая премьера, выбираем экономический курс.
Будет ли новый премьер-министр и его кабинет несменяемым на всю думскую каденцию, а если да, то не ослабит ли это позиций беспартийного президента-центриста? Не превратится ли он при таком раскладе в «английскую королеву»? Определенная опасность существует, однако ее можно минимизировать, прописав соответствующие механизмы (строго говоря, уже имеющиеся в Конституции, но остающиеся пока «дремлющими»). Помимо прямого руководства силовыми ведомствами и внешней политикой (и общей ауры Первого Лица, в нашей патерналистской традиции особенно сильной), президент имеет право отправить премьера и весь кабинет в отставку, а в случае несогласия с этим думского большинства — распустить и Думу. Всего этого в совокупности вполне достаточно. А вот экономическую политику (правоцентристскую или левоцентристскую, в довольно узком коридоре реальных возможностей) будет при таком раскладе определять избиратель. Неизбежно заинтересованный избиратель.
Ну и о прессе. О ее нынешней свободе. Здесь, в дополнение к вышесказанному, напомню давнюю — застойного времени — мечту академика Сахарова: однопартийная система плюс конструктивная оппозиция в виде независимых, но, естественно, лоялистских СМИ. Что у нас как раз сегодня и наблюдается: конструктивная оппозиция лоялистских СМИ — и очевидная невменяемость «оппозиционных». По сути дела, именно ответственные СМИ и представляют собой сейчас искомую «другую ногу власти». Преобразуем однопартийную (фактически — полупартийную) систему в двухпартийную — и разбредутся в две стороны или предпочтут сохранить независимость от обеих и сами СМИ. А то пока, перефразируя известную шутку, поговорить — и поспорить — есть где, но после смерти Ганди вроде бы и не с кем.
