На прошлой неделе внимание читающей общественности на какой-то момент оказалось привлечено к статье Евгения Примакова «Россия-2012: вызовы и проблемы», опубликованной 16 января 2013 года в «Независимой газете». Статья представляла речь экс-премьера и академика, которую он произнес накануне в «Меркурий-клубе». Примаков не часто выступает с развернутыми выступлениями, и совсем редко он уделяет место размышлениям о текущей политике. Между тем академик остается сегодня, наверное, одним из самых авторитетных фигур в нашем истеблишменте, человеком, сохранившим и, думаю, не растерявшим, несмотря на фактический добровольный уход со сцены, свой очень значительный политический капитал.
Я очень часто задавал сам себе вопрос, можно ли связывать с неосуществившимся президентством Примакова в 2000 году какую-то реальную альтернативу нынешнему положению вещей, или же принципиальной разницы между победой тандема Примакова–Лужкова, или победой Путина не было. Тем более что сегодня Примаков и тогдашние примаковцы не просто находятся в путинском лагере, они сегодня просто образуют в значительной степени этот лагерь. По крайней мере, на поле публичной политики. Надо сказать, что практически все эксперты, с кем мне довелось разговаривать, либо отрицают реальность такой альтернативы (Примаков просто не смог прийти к власти, его бы сразу же вытеснил Лужков), либо считают, что ничего особо альтернативного в той альтернативе не было (Примаков делал бы то же самое, что и Путин). Я лично думаю, что вся причина в том, что наш политический класс просто не любит и не умеет следить за расходящимися тропами истории и оттого его представители всякий раз приходят в изумление, когда какая-либо из боковых троп вдруг пересекается с магистральным, то есть реальным течением истории, и на сцене появляются совершенно неожиданные люди, организации и идеи.
В политической части послания Примакова мы видим три таких неожиданных идеи. Первая — нужно бережно относиться к представителям креативного меньшинства, не раздражая их без нужды. Мудро и справедливо.
Вторая — нынешний политический режим, несмотря на все те его действия, которые так раздражают вышеупомянутое меньшинство, на самом деле гораздо мягче того, что благополучно существовал в 2003–2007 годах. Тогда милиция разгоняла дубинками несогласных, сегодня протестные митинги идут спокойно и благополучно в том случае, если митингующие не хотят подраться с полицией. Тогда в лояльных СМИ нужно было придерживаться так называемой повестки, выработанной понятно где. Сегодня я спокойно и свободно пишу эти строки в лояльной газете, и никто мне не диктует никакой повестки. Обо мне, разумеется, Примаков не пишет, это я так пересказываю его слова для самого себя. А говорит академик следующее: «Свобода печати стала тоже, пожалуй, впервые проявляться в беспрепятственной критике в адрес властей — справедливой или несправедливой». Ясно, что речь идет не про оппозиционные СМИ, они как тогда ругали власть, так и сейчас ее ругают, но про в целом системную лояльную прессу и телевидение.
Наконец, третье, что говорит Примаков и что на самом деле в свое время составляло часть его политического предложения, не принятого в тот момент классом экспертов. Обществу нужно разрешить свободную электоральную конкуренцию левоцентристского и правоцентристского проектов, и, вероятно, сделать наконец так, чтобы результаты такой конкуренции влияли на правительственную политику. Экс-премьер говорит об этом хотя и обтекаемо, но тем не менее вполне определенно: нужно «заполнить образовавшийся левоцентристский вакуум, в то время когда правее центра располагается «Единая Россия». Состязание по лучшему руководству страной, экономикой между правоцентристскими и левоцентристскими силами нужно сегодняшней России — мировой опыт здесь весьма полезен».
В свое время Примаков, согласившись возглавить ОВР, предложил освободить экономический блок правительства от полного контроля со стороны президента, передоверив его формирование Думе. Тогда это предложение, именно в качестве исходящего от Примакова и его блока, попросту не услышали. Может быть, потому что более важной представлялась задача восстановления управления страной и подавление региональной фронды, на которую пытался опереться Лужков. Возможно, сегодня пришло время для переосмысления примаковского предложения во всей его целостности. Обдумать и поразмышлять на эту тему было бы полезно.
Но нужно сказать вот что. Я, конечно, не могу с уверенностью сказать, что выступление Примакова согласовано с Кремлем и что академик невольно делится прогрессивными планами президентской администрации. Но основания так думать, согласитесь, имеются. В конце концов разговоры о превращении ОНФ в полноценную политическую партию или избирательный блок идут непрерывно. И вот тут у меня возникает вопрос: если нужно ввести ограниченную конкуренцию системных партий с далеко идущими для демократизации страны последствиями, то следовало бы в принципе озаботиться тем, чтобы спор этих самых лево- и правоцентристов стал главным волнующим спором для нашей общественности, а конкуренция данных идеологий стала бы, как говорят американцы, главной игрой в городе.
Думаю, не нужно долго доказывать, что ничего подобного у нас не происходит и на телеканалах и в газетах идет рубка о чем угодно, только не об экономике. Нам показывают фильмы о церкви и ее хулителях, нам вещают о том, что главная опасность для страны — это пятая колонна Запада в лице «образованного класса», нас убеждают, что маньяк-убийца Кабанов — это типичный представитель своего социального окружения. В общем, возникает ощущение, что нас готовят совсем к другой войне с совсем другим противником. А лево- и правоцентристов как какие-то самостоятельные сущности просто никто не принимает всерьез.
Вот и получается, что одной рукой водит какая-то окопавшаяся внутри власти партия умеренных политических реформ, а другой — партия системной реакции, причем одна рука начинает невольно мешать другой делать свою работу. Может быть, и поэтому мудрый экс-премьер призывает всех к спокойствию, корректности и осторожности. Чтобы, по словам его предшественника, не получилось как всегда.
