Протоиерей Димитрий Смирнов, заметный церковный деятель, предложил ввести налог на бездетность и направлять его на поддержку семей, которые усыновляют сирот.
Такой налог существовал в Советском Союзе. Увесистый был налог, целых 6%. Мне даже довелось его платить, но это продолжалось недолго: я очень рано обзавелся детьми. Недовольные граждане называли его... нет, не «налог на холостяков», а несколько грубее.
Я не очень люблю налоги, и не только те, которые приходится платить лично мне. Депардье мне тоже жалко. Да и христианская культура не велит нам быть на стороне мытарей. Но идея данного налога мне нравится. Я не знаю, будет ли от него большой прибыток сиротам. Важно, что такой налог был бы направлен против одной из неприятнейших черт современного капитализма.
Прошли те времена, когда идеальным работником для капиталиста был степенный семьянин, серьезный усатый мужичок в дешевом костюме и с полным набором буржуазных добродетелей, который никуда не денется и будет держаться за место, потому что ему надо кормить жену и детей. Теперь на рынке труда — время одиночек. Корпорациям нужны рабочие пчелы, выхолощенные трудоединицы.
С точки зрения экономического роста одинокие рабочие пчелы имеют сразу два преимущества. Во-первых, их ничто не отвлекает от работы. Дома их ждет холодная постель, а вовсе не теплый семейный очаг. Им не надо «проводить время с семьей» по выходным, не надо брать больничный по уходу за детьми (а детям свойственно болеть). Значит, такого работника легче припрягать сверхурочно, проще отправлять в командировки. В идеале работа должна стать для человека и семьей, и домом. Она должна превратиться в пылесос, всасывающий все его устремления и эмоции. Этой цели служат навязчивые «тимбилдинги», обязательные «корпоративы».
Не менее важна и другая сторона медали: одинокий человек — не только более выгодный работник, но и более жадный потребитель. Он лишен тех возможностей экономии, которые предоставляет семейное потребление. Ему также постоянно приходится заглушать душевную пустоту сивухой шопоголизма. Например, такова одна из социальных задач постоянно множащихся «гаджетов». Помимо этого семья сама по себе сдерживает фантазию потребителя — скажем, имея семью, труднее решиться на туристическую поездку, особенно в отдаленную страну. Теперь же авиарейсы во все времена года, в особенности в рождественские каникулы, забиты жужжащими рабочими пчелами, которые пытаются улететь на тот или иной край света от своего одиночества.
Можно сказать, что развитые страны более или менее сознательно — по крайней мере, целенаправленно — усваивают совершенно новую, невиданную демографическую модель, призванную еще на какое-то время сохранить их экономическое лидерство: рабочие руки, рабочие мозги должны впахивать по максимуму, не отвлекаясь на деторождение. Мода на «кидалтов», вечных детей, заставляет людей до одурения играться в одни и те же игрушки, искусственно стимулируя спрос. Культ молодости и красоты удерживает женщин от такой старящей и некрасивой практики как рождение и выкармливание детей. Еще один признак этой модели — неумолимое навязывание однополых отношений, далеко выходящее за рамки той свободы, которая действительно потребна геям: ведь таким образом можно вырастить поколение людей, для которых отказ от размножения является чем-то естественным — идеальных солдат рынка.
Описанная модель вызывает один очевидный вопрос: а каким образом такое общество рассчитывает сохраниться без размножения? Не рискует ли оно вымереть?
Можно предложить несколько ответов на этот вопрос. Например, выращивать детей в пробирках, в специальных инкубаторах. Может быть, когда-нибудь человечество придет к этому, и тогда антиутопия Олдоса Хаксли про дивный новый мир реализуется дословно и окончательно. Но пока до этого еще далеко, не все моральные и юридические вопросы утрясены.
Западные страны давно уже привыкли компенсировать естественную убыль населения завозом иммигрантов из бедных стран. Это решение надежное, отработанное, но не идеальное, поскольку иммигранты, как ни крути, вместе с собой привозят свою культуру. Сама по себе эта культура ничем не плоха, она оживляет и немецкое кино, и французскую музыку, но в войне за экономическое лидерство она может оказаться слабым звеном — как итальянские части под Сталинградом.
А вот идеальное решение, на мой взгляд, — это массированное развитие иностранного усыновления. В этом случае мы ввозим в страну ребеночка достаточно подрощенного (избавляя собственных женщин от самых тяжких испытаний материнства), но в культурном отношении все еще tabula rasa (никак не надо перевоспитывать).
Мне кажется, Россия не должна идти по этому «прогрессивному» пути, она попросту споткнется по дороге. В то же время стать «рабочей пчелой» и тем самым сильно упростить свою жизнь — большой соблазн для современного человека, который сложно отринуть. Если налог на бездетность (сколь бы ни был груб и неизящен этот инструмент) хотя бы кому-то поможет превратиться из пчелы в человека, то пусть он будет.
