В 2006 году американский режиссер Майк Джадж, придумавший мультсериал «Бивис и Батхед», снял картину под названием «Идиократия». В отличие от «идеократии», то есть «власти идеи», которую воспевали некоторые русские евразийцы, «идиократия» означает буквально «власть идиотов». В фильме в начале XXI века главного героя в целях эксперимента ненадолго замораживают в специальной камере, но происходит какой-то сбой, и он просыпается только через пятьсот лет. В мире, где он оказался, не то что правят идиоты, но нет никого, кроме идиотов. Буквально все превратились в Бивисов и Батхедов, и герой, человек с самыми заурядными способностями, выглядит на этом фоне гением.
По совершенно случайному, но примечательному совпадению за год до выхода фильма, c 2005-го, некоторые солидные западные издания стали публиковать ежегодный рейтинг ста мировых публичных интеллектуалов. И хотя пятьсот лет еще не прошло, но очередной «интеллектуальный» аналог «золотой сотни», опубликованный на днях ForeignPolicy, говорит о том, насколько Майк Джадж был прав в своем диагнозе.
Чтобы понять, о чем именно речь, достаточно сказать, что, например, в нынешний рейтинг попали сразу несколько русских — три девушки из Pussy Riot, Алексей Навальный, Евгения Чирикова и Евгений Касперский. Впору было бы порадоваться за соотечественников, признанных Западом «глобальными мыслителями», если бы живой классик философ Юрген Хабермас не оказался в том же рейтинге на много позиций ниже. И виной тому едва ли досадная оплошность составителей списка. Проблема в смещении понятий: за какое-то короткое время понятие «интеллектуализм» было подменено понятием «гражданский активизм». А если говорить точнее, то гражданский активизм, который является неотъемлемой чертой публичного интеллектуала, внезапно лишился интеллектуальности.
Никто не спорит, что публичные интеллектуалы на то и публичные, что они занимают активную общественную позицию, иногда принимают участие в политической борьбе. Но, скажем, Мишель Фуко помимо своей протестной деятельности оставил заметный след не только во французской, но и в мировой философии. И Герберт Маркузе стал интеллектуальной иконой американского радикального студенчества благодаря своим философским произведениям. Публицистика Бертрана Рассела часто уступала его философским текстам, но в политику он пришел состоявшимся ученым. Уильям Фрэнк Бакли-младший, создавший в середине ХХ века в США консерватизм как интеллектуальное движение, вел свое шоу на ТВ, но он также выпускал журналы и писал книги. Как бы ни относиться к Айн Рэнд, но понятно, почему сегодняшние либертарианцы поднимают ее на щит, прочтя ее книги. Упомянуть русских? Пожалуйста. Сахаров сперва был ученым, Солженицын — писателем. Все это были умнейшие люди, вложившие свой авторитет и в политическую борьбу. Но Алексея Навального и Евгению Чирикову, не говоря уже об участницах Pussy Riot, никак не назовешь писателями или учеными.
Повторюсь, это проблема общества, а не людей, которых общество признает в качестве публичных интеллектуалов. Похоже, что сегодня достаточно быть гражданином, политиком, блогером или устроить в храме перформанс, чтобы прослыть публичным интеллектуалом. И не то что нужно быть Мишелем Фуко, чтобы стать лидером общественного мнения, но часто и образование получать совершенно не обязательно. Посмотрите на какие-нибудь общественные дебаты и ток-шоу. Телевизионщики могут легко поставить спорить друг с другом убеленных сединами докторов наук и юных блогеров, организаторов сетевых общественных движений в защиту чего-то хорошего и против чего-то плохого. Хотя, к несчастью, часто бывает так, что доктора наук серьезно уступают по своим полемическим и интеллектуальным способностям своим оппонентам, но это совсем другой вопрос. Или даже это — очередное свидетельство того, что человечество медленно идет по нисходящей.
Но есть и оборотная сторона у этого процесса. Например, известнейший словенский философ Славой Жижек, которого мы уж точно не можем заподозрить в антиинтеллектуализме и который также часто фигурирует в рейтингах «публичных интеллектуалов», постоянно сияет в дебатах, телешоу, пишет книги, снимается в документальном кино и т.д. И хотя у него вроде бы есть политическая позиция, он не участвует в протестных движениях, к которым питает симпатии, и, будучи марксистом, не скрывает, что любит пить кофе в Starbucks, символизирующем мировой капитализм. То есть сами интеллектуалы не очень-то рвутся изменять мир. По крайней мере, изменять не только словом. И разрыв этот все увеличивается.
Отрадно только то, что до 2506 года мы, скорее всего, не доживем, чтобы увидеть, оправдался ли диагноз Майка Джаджа.
