Средства массовой информации сообщают, что когда норвежский суд выносил приговор норвежскому террористу Андерсу Брейвику, в июле 2011 года убившему 77 человек, тот не скрывал довольной улыбки. Ни призывы рейхсканцлера Германии Ангелы Меркель о провале мультикультурализма, ни высказывания премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона об отказе от политики мультикультуральности, ни скандальная книга немецкого провокатора Тило Сарацина, которая недавно была переведена и на русский язык, хотя про нее уже успели все забыть, не сделали столько для того, чтобы обнажить кризис мультикультурализма, сколько сделал Брейвик.
Но кроме этого он добился и чего-то другого, гораздо большего, потому что речь в настоящем случае идет даже не о мультикультурализме, но об идеологии вообще. Ведь сегодня идеология превратилась в предмет дискуссий или в идентификационный маркер, которым обозначаются участники политического процесса. Андерс Брейвик доказал, что всё еще существуют «нормальные» люди, способные убивать за идею.
В 1968 году морской пехотинец Чарльз Уитмен залез на крышу одного из зданий университетского кампуса и начал расстреливать прохожих. Хотя, конечно, он стрелял в людей, близких университетской жизни, это трудно назвать поступком ради идеологических убеждений. То, что совершил Уитмен, вписывалось лишь в череду бессмысленного насилия, охватившего Соединенные Штаты Америки в конце 1960-х. Уитмен стрелял не в конкретных людей, которых бы хотел по тем или иным причинам убить, а в движущиеся мишени.
Позже покушение на 40-го президента США Рональда Рейгана, совершенное Джоном Хинкли, также не было политическим. Посмотрев фильм «Таксист» более 10 раз и воспылав страстью к актрисе Джоди Фостер, Хинкли собирался впечатлить объект своей любви тем, что намеревался убить президента Рейгана, как герой фильма, желавший убить кандидата в президенты. Хотя Хинкли и ранил Рейгана, покушение не удалось. Чуть позже следствие признало его психически больным. Очевидно, это не было попыткой политического убийства.
Не действовал по идеологическим соображениям и стрелок из Колорадо, убивший 20 июля этого года 14 человек во время полночного сеанса картины «Темный Рыцарь». Адвокаты убийцы хотят убедить суд в его невменяемости, что, вероятно, удовлетворило бы самого убийцу и с чем обвинение категорически не соглашается. Хотя стрелок действовал предельно рационально, по большому счету, даже это стало тем чистым, беспричинным, бессмысленным, бесцельным насилием, что было характерно для Чарльза Уитмена. Признают ли стрелка из Колорадо сумасшедшим или не признают, важно настолько, насколько сама общественность заинтересована в степени его наказания, а также в том качестве, в каком он будет наказан. Случай с Андерсом Брейвиком принципиально иной.
Брейвик убил 77 человек, не просто чтобы привлечь к себе внимание. Он руководствовался убеждениями — собственной идеологией, главные постулаты которой пытался представить на суде. Главной причиной того, стал бы он обжаловать приговор или нет, должно было явиться решение суда о признании его вменяемости. Ему было всё равно, какой приговор ему вынесут. Его удовлетворило бы что угодно, кроме вердикта «сумасшедший». А ведь в отличие от обвинителей стрелка из Колорадо норвежская прокуратура требовала от суда поместить Брейвика на лечение в психиатрическую клинику, что выглядело справедливым и разумным решением. Суд отклонил ходатайство прокуратуры о признании террориста душевнобольным и своим решением как бы признал право на существование идейно-политических убеждений Брейвика. Поскольку он не безумен, то абсолютно не безумны и его идеалы, ради которых он убил столько людей. Следовательно, его идеология, главный пункт которой — клеймить мультикультурализм, признана легитимной.
Чтобы лучше объяснить, что это означает в действительности, давайте вспомним дискуссии 2004 года о Гитлере, развернувшиеся после того, как немецкий режиссер Оливер Хиршбигель снял фильм «Бункер» о последних днях фюрера. Картина оказалась скандальной, потому что режиссер нарушил неписаное, но из века устоявшееся правило — изображать Адольфа Гитлера как воплощение чистого, беспрецедентного зла, как закомплексованного сумасшедшего, каким он выведен, например, в фильме «Адольф Гитлер: восхождение дьявола» (2003). Вместо этого перед зрителем предстал обыкновенный человек, который хотя и может выходить из себя, всё же не похож на дьявола или сумасшедшего. Таким образом, подспудно не только сам Гитлер, но и его убеждения приобретали статус «нормальных», лишившись при этом ярлыка порожденных воспаленным мозгом идей психа.
Примерно тоже случилось и с Брейвиком. Теперь, согласно шведским средствам массовой информации, террориста будут содержать в «относительно просторных помещениях, включающих в себя комнаты с тренажерным залом, компьютером и телевизором» — прекрасных условиях для работы над автобиографией психически здорового человека. В этой книге Брейвик не только в деталях опишет совершенные им преступления, но и в подробностях изложит собственное идеологическое кредо. В обстоятельствах его нормальности не будет ничего удивительного, если он назовет ее «Моя борьба».
Наверное, Брейвик, при всей ущербности своих убеждений, пока что едва ли не единственный, кто заслужил в XXI веке приставку в виде «изм» к своему имени — редкая честь для какого-либо деятеля. Кто знает, может быть, через 30–40 лет его автобиографию станут изучать в университетах как одно из немногих произведений политической философии первой половины XXI века, что, конечно, если подобное произойдет, не может не огорчать.
Ну, а пока полиция ловит уже появившихся последователей Брейвика, которые настолько восхищаются его поступком, что пытаются ему подражать, подписываясь его именем и планируя убийства ни в чем не повинных людей. Такова сила идей.
