«Через год — к Олимпиаде — вернемся более сильными»
Среди пострадавших от переноса Олимпиады в Токио и срыва многих отборочных стартов из-за пандемии коронавируса оказались и представители любительского бокса. В середине марта они проводили европейский олимпийский отбор в Лондоне. Международный олимпийский комитет (МОК) до последнего отказывался прерывать мероприятие, но 16 марта ему все же пришлось это сделать. Лишь в нескольких весовых категориях успели определиться обладатели олимпийских лицензий — для этого надо было дойти до ¼ финала отбора.
Из россиян это удалось сделать лишь 22-летнему трехкратному чемпиону России Альберту Батыргазиеву в категории до 57 кг. Среди боксеров до 52 кг не смог пройти в четвертьфинал Расул Алиев. А в остальных категориях наши спортсмены остались в подвешенном состоянии — провести бои 1/8 финала организаторы не успели.
В интервью «Известиям» Альберт Батыргазиев выразил надежду, что сохранит выигранную лицензию, рассказал о прохождении карантина после возвращения из Лондона, а также вспомнил о том, как в 18 лет перешел в бокс из кикбоксинга.
— Как и где проводите время после возвращения из Лондона?
— Сейчас я нахожусь дома в Нижневартовске. После того, как олимпийский отбор отменили и 17 марта мы вернулись из Лондона, я неделю отдыхал и восстанавливался. Сейчас потихоньку включаюсь в тренировочный режим, хотя в условиях самоизоляции сильно не разгонишься. Но пытаюсь компенсировать отсутствие полноценных тренировок домашними физическими упражнениями, которые получается делать. При этом, повторюсь, в моей квартире не особо разбежишься.
— И тренажеров нет?
— Тренажеров нет. Но можно делать отжимания. Есть резиновая паутина, которая надевается на пояс, руки и ноги. Можно поработать с ней. Но и то лишь на месте — шаг вперед, шаг назад.
— Помните момент, когда было объявлено, что отбор приостановлен?
— Во время соревнований я слышал, что турнир могут отменить. Но старался в это не верить и максимально не обращать внимание до последнего момента. Однако, после того как я завоевал олимпийскую лицензию, мне сказали, что сегодня последний день, и соревнования закроют. Всё равно в это не верил, настраивался на еще один поединок, который у меня должен был состояться 17 марта. Но чуть позже врач нашей команды сказал, что уже все — МОК решил официально останавливать отбор. Я не понимал, что делать — радоваться и расстраиваться. С одной стороны, лицензию завоевал. С другой, турнир еще не закончился, многим нашим ребятам и девушкам не удалось успеть заработать олимпийскую путевку. И ощущения были противоречивые.
— Как вас контролировали, когда прилетели из Лондона?
— Как мы приехали в Россию, нас взяли на учет. Мы сдали анализы, мазок. Кто-то это сделал в Москве, а я уже по прилету в Нижневартовск, поскольку пересадка в столице у меня была всего полтора часа. Нам повезло, что рейс совпал с нашим прилетом из Лондона. Обычно рейсов в Нижневартовск всего два — в 22.00 и в час ночи. В тот раз мы прилетели в 20.00, а в 22.00 уже вылетели с тренером в Нижневартовск. Там я сдал анализы, а через 10 дней повторно сделал это. В обоих случаях результаты были отрицательные. После двухнедельного карантина мне позвонили и сказали, что снимают меня с учета, и я могу более свободно перемещаться. Но в этот момент уже ввели по России всеобщий режим самоизоляции, так что я продолжил почти безвылазно сидеть дома.
— А в Лондоне как себя вели?
— Тренерский штаб и врач указывали принимать все меры предосторожности. Мы старались их выполнять. Правда, особо никто не надевал маски — в тот момент в Лондоне еще не было паники из-за коронавируса. В городе все спокойно ходили. Но мы мазали в нос специальную мазь, чтобы инфекцию не подцепить.
— Что теперь будет с завоеванной вами олимпийской лицензией?
— Не знаю, не могу дать конкретный ответ. В любом случае тренерский штаб решит, кто в 2021 году поедет в Токио по этой лицензии. Но надеюсь, что ее сохранят. Будет круто, если мне не придется заново отбираться. Я бы тогда мог спокойно подготовиться к основному старту — Олимпиаде.
— С переносом Олимпиады у боксеров в 2020 году больше нет крупных соревнований. Тяжело будет заставлять себя просто поддерживать форму в ближайшие полгода?
— Да, стартов больших уже не будет. Вообще как-то нелепо получилось, что в этом году у нас было не так много боев. Думаю, теперь нам дадут задание набирать больше объемов. Тренерский штаб нас хорошо так нагрузит, чтобы имели нужную функциональную готовность. Как говорит мой тренер, над алмазом нужно много работать, чтобы превратить его в бриллиант. Так что наберем нужную форму, а уже потом будем готовиться к соревнованиям. Хотя, понятно, что охота сейчас подраться, хочется побоксировать. Поскольку последний мой крупный турнир — ноябрьский чемпионат России в Самаре. С тех пор прошло уже почти пять месяцев — я проголодался. В 2020 году таких мероприятий пока не было. Мы проводили матчевые встречи, но это всё равно не соревнование. Чувствовал, что хочется побоксировать. После первого боя в Лондоне уже поймал нужные эмоции, после второго они еще усилились, поэтому с нетерпением ждал следующего выхода на ринг. К сожалению, так сложилось, что все это пришлось отменить.
— По вашим ощущениям, перенос Олимпиады может сбить в вас настрой? Или наоборот, хорошо, что теперь есть еще год на подготовку?
— Тут я не могу сказать, что для меня было бы лучше. Никогда не можешь говорить о том, чего не было. Значит, так должно было случиться — что ни делается, к лучшему. Конечно, хотелось поскорее показать себя на уровне Олимпиады. Но ничего, значит, теперь есть дополнительное время для подготовки.
— Обсуждали с другими членами сборной ситуацию? Вы успели завоевать олимпийскую лицензию, а им не хватило времени...
— В первую очередь, они от души порадовались за меня. Подробно с ними не обсуждал ситуацию. Думаю, все расстроились, что так сложилось. Но никто из ребят этого не показал. Все сохраняли боевой дух и понимали, что это не конец — через год — к Олимпиаде — вернемся более сильными.
— В прошлом году в Екатеринбурге вы впервые выступали на чемпионате мира, где в четвертьфинале проиграли кубинцу Ласаро Альваресу. Могли добиться большего?
— Перед чемпионатом мира я настраивался только на золото. И разочарован от того, что оказался слишком самоуверен. Но это опыт, который надо использовать в будущем. Я был уверен, что снесу всех соперников. Но меня остановили. Настраивался перебоксировать кубинца, сломить его, но у меня не получилось, так как он был опытным боксером. И переиграл меня, поскольку в боксе очень многое решает тактика — не всегда нужно идти драться. Можно и просто переиграть соперника.
— Что теперь изменили в своей манере подготовки?
— Нужно изменить настрой. Такое поражение стоит десяти победных боев. Это опыт, показавший, что не нужно недооценивать соперников. Особенно таких титулованных, как Альварес, у которого за плечами бронза Олимпиады, три золота чемпионатов мира. И я не то чтобы недооценил его. Понимал, что он человек опытный и заслуженный. Но в голове сидели мысли, что пришло мое время, а Альварес уже старый, ему уже под 30 лет, и наверное, бокс ему уже надоел. Вот так я себя и заводил. В итоге ярость, желание его продавить затмили мой разум. Забыл я, что такое тактика.
— В 2016 году вы ушли в бокс из кикбоксинга. Насколько сложно было перестраиваться?
— Я целый год перестраивался. Захотел попробовать себя в боксе, попросил тренера, чтобы начал заявлять меня на соревнования по юниорам. И было много неудач: я по региону (Ханты-Мансийский автономный округ. — «Известия») становился вторым, по УрФО (Уральский федеральный округ. — «Известия») третьим, на юниорском чемпионате России проиграл в третьем бою. Всё это меня сильно завело. И мне понравились все сборы, которые я проходил с командой округа. Понимал, что кикбоксинг и бокс на разных уровнях организации. Бокс намного серьезней, поэтому даже после неудач не пропало желание попробовать преуспеть в нем. Мы же в кикбоксинге ездили на сборы и соревнования за свой счет. Там нет такого спонсирования, как в боксе. Плюс бокс — олимпийский вид спорта, а мне очень хочется добиться успеха на Олимпиаде. Поэтому даже после сложного первого года решил окончательно сосредоточиться на этом виде спорта.
— От каких элементов из кикбоксинга пришлось отказываться? А что, наоборот, используете?
— Были свои качества из кикбоксинга. Это челнок и передвижение на ногах. В кикбоксинге бьют ногами, поэтому нога тяжелее руки. Не хочется с ноги пропускать — даже по рукам. Поэтому ты автоматически отскакиваешь назад. И в боксе автоматически делал этот челнок, совершая отскок, а потом повторный удар. Это давало преимущество. Но с каждым годом в боксе я теряю этот навык. Ты ведь тренируешься, а с ноги тебя больше никто не бьет (смеется). И к хорошему быстро привыкаешь.
— Как удавалось ездить за свой счет на соревнования по кикбоксингу?
— По-разному. Внутри России еще можно было ездить за свой счет. А на международные соревнования суммы были гораздо выше. Тренер старался находить половину нужной суммы. Иногда находил. Иногда нет — тогда я не ездил на эти турниры. Если находил, то родители добавляли вторую половину. В итоге два раза съездил на первенство мира, один раз — на первенство Европы. Я понимал, что возвращаться надо с победой, чтобы люди понимали: не зря трудились, когда искали деньги.
— А где находили деньги?
— Тренер просил у главы города Нижневартовска. Не знаю подробностей, как они договаривались. Но благодарен нашему главе Василию Владимировичу Тихонову, что шел навстречу. А родители собирали у друзей и родственников. И я всегда возвращался с победой, поскольку был очень мотивирован доказать всем помогавшим мне людям, что они не зря это сделали.
— Вы с родителями в шесть лет переехали в Нижневартовск из Дагестана. Уже тогда начали спортом заниматься?
— Да, в шесть лет. Как пошел в первый класс, записался в секцию. Рядом с домом, где мы снимали квартиру, был зал, в котором занимались кикбоксеры. Правда, сначала я с братом полгода ходил на карате. Мне не понравилось, и сказал отцу, что хочу в бокс. Папа сам им занимался, правда, не профессионально и не ездил на соревнования, поскольку в то время мало кого на них отправляли. И в итоге купил мне перчатки с грушей. Но боксерский зал находился далеко, а возить меня было некому — папа с мамой постоянно на работе. В итоге пошел в кикбоксинг. Мне понравилось. Особенно понравилось работать с тренером Русланом Рамисовичем Куштановым. Понимал, что он большой профессионал. И до сих пор занимаюсь у него — вместе перешли в бокс.
— У вас были кумиры в боксе?
— Из знаменитостей никогда не было. Кумиры — это мои отец, тренер и вообще близкие. Хотя у многих профессионалов можно поучиться. Больше всех нравится Мэнни Пакьяо. Но нет таких кумиров, ради встречи с которым я бы все отдал. Или ради того, чтобы он мне подписал перчатки. Не знаю, почему у всех такие кумиры есть, а у меня нет.
— Смотрите в сторону профессионального бокса в обозримом будущем?
— Вижу себя там и хочу попробовать. Но сначала надо добиться успехов в любителях. Среди профессионалов нечего делать без хороших регалий. Под хорошими регалиями имею в виду олимпийскую медаль.
