«Понять британскую политику сейчас трудно»
Позиция британских властей по отношению к России остается весьма противоречивой. Высказываясь за развитие и улучшение двусторонних связей, многие политики увязывают это с целым рядом предусловий. Такое мнение в интервью МИЦ «Известия» в преддверии Дня дипломатического работника высказал российский посол в Великобритании Андрей Келин. Он также рассказал о том, как на туманном Альбионе чтят память о событиях Второй мировой войны, и пояснил, что именно предлагает Москва в противовес активно продвигаемому Западом «порядку, основанному на правилах».
— Недавно в России появилась новый посол Великобритании Дебора Броннер. В одном интервью она уже дала понять, что отношения Лондона с Москвой должны меняться в сторону улучшения. Как вы считаете, есть ли в российско-британских отношениях какое-то движение и повлияет ли на взаимодействие двух стран Brexit?
— Я читал интервью Деборы Броннер. Хорошее интервью, где она высказывает некоторые полезные мысли, в том числе и в плане необходимости улучшения отношений. Об этом же, кстати, немало говорят и некоторые английские политики здесь.
Предсказать сейчас, что будет, я не берусь. Могу только констатировать, что с выходом из Евросоюза Великобритания объективно должна развивать новую внешнюю политику по многим направлениям. Сейчас они пытаются выстроить новую концепцию, которая идет под лозунгом «двигаться во все стороны» — то есть заниматься Китаем, Африкой, Ближним Востоком, Латинской Америкой. При этом, когда они говорят о России, возникает некая сложная конструкция — вроде бы все за то, чтобы развивать эти отношения, но при этом нам выставляют целый ряд условий. Например, что мы должны изменить свое поведение, что подразумевает отказаться от Крыма, прекратить помогать Сирии и признать свою вину за инцидент в Солсбери.
Понятно, что мы не такая страна, которая будет каяться в чем-то — это, конечно, невозможно. Поэтому понять британскую политику сейчас трудно. Будем следить за последней линией, как это всё будет реализовываться на практике.
Но самое главное: что касается нас — мы готовы и открыты к тому, чтобы возобновить связи с Великобританией, потому что положение, конечно, не нормальное. Это крупная страна с большими ресурсами, вторая экономика в Европе, которая сейчас выходит на новые параметры существования. И нормально было бы вернуться к добрым отношениям, как это было в прошлом.
— В бытность мэром Лондона Борис Джонсон ел русские блины и поздравлял россиян с Масленицей. По вашим ощущениям, сейчас у него иная позиция по отношению к России, чем была у Терезы Мэй (предшественница Джонсона на посту премьера. — «Известия»)?
— Он свою позицию по России формулирует несколько противоречиво, примерно в тех параметрах, о которых я говорил ранее. У Терезы Мэй позиция была абсолютно негативная.
— Сейчас много говорится о переписывании истории, в том числе и теми, кого мы во время Второй мировой называли союзниками. Британия этим тоже занимается?
— Вы знаете, я здесь недавно, чуть больше двух месяцев, поэтому не всё еще узнал. Но могу рассказать об одном недавнем опыте. Здесь есть очень авторитетный Имперский военный музей, в котором собраны артефакты Второй мировой войны и Первой мировой войны. Совсем недавно в день памяти холокоста мы — вместе с представителями других посольств и местными властями — возлагали венки и цветы к памятнику советским солдатам и к символу холокоста на территории музея. Всё было очень символично. И в речах, которые прозвучали там, я не заметил попытки переписывания истории Второй мировой войны. Совершенно четко говорилось о том, что именно Советская армия освободила заключенных в Освенциме и именно Советская армия, вместе с другими союзниками, внесла огромный вклад в победу над нацизмом. И о жертвах много было сказано — абсолютно правильные четкие слова. Более того, потом я пошел осмотреть экспозицию: большой раздел посвящен холокосту, представлена вся документация по концлагерям и немало говорится о роли Советской армии в освобождении от нацизма. И что меня приятно удивило — экспозицию посещает много людей. Как взрослые, так и школьники всех возрастов, которых приводят целыми классами и проводят по всей экспозиции.
Насколько я вижу, здесь очень серьезно относятся к памяти воинских мемориалов, в том числе на официальном уровне, и к охране памятников. Здесь есть воинские захоронения советских солдат, которые содержатся в хорошем состоянии, и я не слышал пока о попытках что-то с ними сделать.
— Российская школа дипломатии и наша дипломатическая традиция хорошо известны всему миру. Как удается оставаться дипломатом сегодня, в XXI веке, в ситуации, когда некоторые коллеги не всегда ведут себя дипломатично, а основой дипломатии становится принцип highly likely?
— Я бы оттолкнулся здесь от другого. То, что мы наблюдаем в мире сейчас, — это скорее снижение ответственности европейских лидеров за внешнюю политику. Получается так, что они всё больше ориентируются не на потребности внешней политики, а на потребности субъективные, электоральные. Делаются заявления, рассчитанные не на то, чтобы выдержать правильную сбалансированную линию в политике, а на то, чтобы снискать больше себе поддержки на следующих выборах у домашней аудитории. Собственно, понятно, кто здесь выступает лидером — это, без сомнения, американский президент, принимающий такие решения, которые ставят в тупик других. Конечно, хорошим это не закончится.
Отсюда и появился этот лозунг rules-based order, то есть «порядок, основанный на правилах». Неких правилах, под которыми в основном понимается совокупность западноевропейских ценностей. Кажется, что это достаточно безобидный лозунг, но, с другой стороны, с ним исчезает упор на международное право. А основа международного права должна быть для нас незыблемой, так же как и установленный послевоенный порядок с главенством Совета Безопасности. И в основе этой конструкции, конечно, должны фигурировать и общеевропейские институты — ОБСЕ, Совет Европы. На этом зиждется общеевропейский порядок. А сейчас сильно расширились другие институты — НАТО и Евросоюз, а это уже другая часть конструкции, другие проблемы.
Мы выступаем за back to basics, то есть за возврат к истокам, к основам, и в этом контексте, собственно, и сделано предложение президентом РФ созвать саммит постоянных членов Совета Безопасности, чтобы обсудить уходящую стабильность, отсутствие определенности и понять, как жить дальше.
— 10 февраля Россия отмечает День дипломата. Есть ли какие-то сложившиеся традиции, как его праздновать? Как его проведете в этом году вы?
— Последние несколько лет я работал в Москве — там традиции свои, а до этого несколько лет в Вене в качестве представителя России при ОБСЕ. Там мы традиционно собирались на вечерний прием в этот день и приглашали всех, кто имеет отношение к этому празднику, — главным образом дипломатов и послов из стран СНГ, многие из которых учились у нас в стране. Здесь 10-го числа мы также устроим прием, произнесем речи и поговорим друг с другом на тему дипломатической работы, конечно. Будут также люди, которые тесно работают и взаимодействуют с посольством. Мы в том числе пригласили практически всех журналистов, которые работают здесь у нас.
