Может, лучше про реактор: правда о Чернобыле оказалась страшнее сериала
Сериал американского канала НВО «Чернобыль» вызвал немало споров среди зрителей, особенно российских. Понятно, что тема случившейся более трех десятилетий назад трагедии близка нам до сих пор, но позиции сторон в диспуте («Всё так и было» — «Там всё вранье»), очевидно, требуют какой-никакой аргументации. Сборник воспоминаний академика Легасова (ставшего прототипом главного героя сериала), пожалуй, предоставляет возможность поддержать спор на должном уровне и дает пищу для размышлений. Критик Лидия Маслова изучила «Высвечено Чернобылем» и представляет книгу недели — специально для «Известий».
Валерий Легасов
Высвечено Чернобылем
Авт.-сост.: Соловьев С.М., Кудряков Н.Н., Субботин Д.В. — Москва: Издательство АСТ, 2020. — 320 с.
Сборник «Высвечено Чернобылем», где свидетельства академика Валерия Легасова (ликвидатора последствий аварии 1986 года) соседствуют со статьями современных исследователей (ядерщика и историка), имеет ряд преимуществ перед популярным мини-сериалом HBO «Чернобыль», в том числе и как источник острых ощущений.
Сериал, как и всякий фильм-катастрофа, привлекателен тем, что разворачивающийся на экране кошмар происходит не с тобой и его можно остановить одним нажатием кнопки. Книга, наоборот, оставляет впечатление, что с тобой это может произойти в любой момент, и тоже одним нажатием кнопки. Даже не потому, что она оказалась под рукой идиота (хотя и такой вариант всегда возможен), а по сложной совокупности причин, которые невозможно предвидеть и заранее описать в служебных инструкциях. Складывается впечатление, что в случае каких-то отклонений атомного реактора от нормы даже опытным специалистам бывает трудно понять, что именно происходит внутри него, и остается лишь догадываться, на какие кнопки жать, что предпринять и в каком порядке.
Валерий Легасов
Ядро сборника составляют воспоминания академика Легасова, продиктованные им незадолго до самоубийства, а также три его статьи, опубликованные при жизни, в том числе и заглавная, «Высвечено Чернобылем». Точнее, это интервью с сотрудником редакции журнала «Химия и жизнь», первоначально назначенное на 28 апреля 1986 года, но состоявшееся лишь через полгода, в течение которых Легасова можно было видеть только в чернобыльских телерепортажах.
Главное, по мысли умудренного трагическим опытом Легасова, что высветилось на ЧАЭС, но о чем он твердил и раньше, — отставание современных химических технологий, когда научно-технический прогресс упирается в нехватку нужных материалов:
«...если нет упреждающего развития химии, множество прекрасных физических идей так и остаются идеями. <...> наши энергетические идеи — одна лучше другой. А неосуществимы при существующем уровне химии. И в других отраслях, имеющих дело с материалом, то же самое, если не хуже. Вот где суть. Чернобыль и это высветил»
В еще одной статье — «Проблемы безопасного развития техносферы», опубликованной в восьмом номере журнала «Коммунист» за 1987 год, — Легасов напоминает о самых известных к тому моменту техногенных катастрофах. Автор постарался охватить самый широкий спектр, от взрывов на зерновых элеваторах до крушения шаттла «Челленджер», и учесть все вероятные факторы риска, который бывает нулевым «лишь в системах, лишенных запасенной энергии, химически или биологически активных компонентов». Констатируя насыщенность народного хозяйства потенциально аварийными производствами, требующими принципиально нового организационного подхода, Легасов цитирует роман Хемингуэя «По ком звонит колокол»: «Безопасность — это если знаешь, как увернуться от опасности», и приводит примеры, когда «защита от дурака» изначально встроена, включена в свойства рабочей среды и конструкции, чего, к сожалению, не было в Чернобыле.
Привычную ассоциацию с чернобыльской катастрофой — «человеческий фактор» — пытается разрушить в статье «Технология катастрофы» преподаватель Института ядерной энергетики Санкт-Петербургского политехнического университета Николай Кудряков. По его мнению, на персонал станции, над которым устроили показательный судебный процесс в пустом Чернобыле, прямо в зоне отчуждения, просто «перевели стрелки». Кудряков подробно разъясняет физику ядерных реакций и расписывает физические особенности реактора РБМК-1000, то есть «реактора чернобыльского типа».
РБМК-1000 изначально отличался некоторой непредсказуемостью и трудностью в управлении («его мощность болтало от одной уставки к другой, автоматический регулятор срабатывал ежеминутно, а СИУР — старший инженер управления реактором — был весь в мыле»), однако преподносился конструкторами едва ли не как абсолютно безопасная бытовая техника.
Это безмятежное отношение разделяли и люди, непосредственно работавшие с реактором. В своих воспоминаниях Легасов цитирует рассказ о директоре Кольской АЭС Плеханове, говорившем: «А что вы беспокоитесь? Да атомный реактор — это самовар, это гораздо проще, чем тепловая станция. У нас опытный персонал, и никогда ничего не случится».
Человеческий фактор в разных аспектах рассматривает главный специалист Российского государственного архива социально-политической истории Сергей Соловьев в статье «Политическое измерение чернобыльской катастрофы». Он выделяет принципиальную управленческую ошибку в самой системе эксплуатации АЭС: ее передача из четкого и полувоенного Министерства среднего машиностроения «в ведение «гражданского» Министерства энергетики и электрификации с совершенно иным уровнем дисциплины, квалификации персонала и контроля стала одной из причин произошедшего». Соловьев также вспоминает одного из руководителей «Росатома», Станислава Антипова, много лет проработавшего на атомных станциях и говорившего в интервью Владимиру Губареву, главному журналисту по чернобыльской теме:
«...появились люди, для которых награды, звания, служебное положение, карьера стали главными, а всё остальное ушло на задний план, в том числе и ощущение опасности. Для них главное — выполнить указание сверху»
Именно таков в сериале «Чернобыль» заместитель главного инженера Дятлов, главный антигерой, стремящийся отчитаться к 1 мая о проведенных испытаниях турбины реактора и тем самым провоцирующий катастрофу. Однако у авторов книги нет такой примитивной драматургической задачи — наглядно предъявить злодея, который во всем виноват. В расшифровке аудиозаписей Легасова нет никакого прямого указания на Дятлова, которое с таким негодованием звучит в самом начале сериала.
Актер Пол Риттер в роли Анатолия Дятлова в сериале «Чернобыль»
То, что документальный сборник статей и интервью написан в сдержанном научном тоне, без всякого кликушества, деловитым языком научных сотрудников, не склонных к кинематографическим преувеличениям и мелодраматическим эффектам, а оперирующих сухими фактами, лишь усиливает леденящее ощущение. В отличие от сериальщиков, старательно нагнетающих «чернуху», ученые не ставят задачи «закошмарить» читателя, но всё равно страшновато. Хотя специалисты и уверяют, что наученные горьким опытом ученые с тех пор всё «довели до ума» и усовершенствовали систему защиты...
Людям мнительным лучше лишний раз не вспоминать о том, что реакторы «чернобыльского типа», пусть и модернизированные, по сей день эксплуатируются на Курской, Смоленской и Ленинградской АЭС (в сборник включен довольно остросюжетный рассказ СИУРа Михаила Карраска, каким-то чудом интуиции за несколько секунд до взрыва предотвратившего «предчернобыль» 30 сентября 1975 года на ЛАЭС).
Впрочем, книга «Высвечено Чернобылем» еще не так пугает, как могла бы, учитывая, что и она, и все предыдущие публикации и издания по теме — лишь верхушка айсберга, очередной кусочек пазла, который неизвестно когда сложится окончательно и сложится ли вообще. Составители сразу предупреждают, что на исчерпывающую картину претендовать не могут, поскольку не все связанные с аварией документы рассекречены, а те, что рассекречены, еще как следует не проанализированы.
