«Взаимодействие граждан России и ЕС — это безусловная история успеха»
Россияне — крупнейшая категория получателей шенгенских виз, которые обгоняют даже граждан Китая. Об этом в интервью «Известиям» рассказал посол ЕС в РФ Маркус Эдерер. Он пояснил, в каких сферах сотрудничество Евросоюза и нашей страны продвигается успешно, невзирая на не самый позитивный фон в двусторонних отношениях, и есть ли смысл рассчитывать на потепление.
— Уходящий год в российско-европейских отношениях обошелся без инцидентов, которые портили всем кровь годом ранее — вроде событий в Солсбери или в Керченском проливе. Этот год был даже отмечен возвращением российской делегации в ПАСЕ и подвижками в реализации Минских соглашений. Дает ли это повод надеяться на некоторое улучшение в двусторонних связях?
— Всегда надеяться и стремиться к лучшему — в этом и есть работа дипломатов. Увидим ли мы какие-то реальные перспективы для улучшения ситуации в 2020 году, пока рано говорить. Взглянем на события этого года реалистично: да, у нас не было второй Керчи, но был всё же инцидент в Берлине, из-за чего Германия выслала двух российских дипломатов. И ЕС поддерживает Германию в стремлении добиться правосудия и установить ответственных за произошедшее.
Если мы возьмем Совет Европы, решение о возвращении России в Парламентскую ассамблею было положительным событием. Но если посмотреть на резолюцию, которая рекомендовала утвердить полномочия российской делегации в ПАСЕ, то там есть и рекомендация к мониторинговому комитету представить доклад — не позднее апреля 2020 года — о том, как Россия выполняет свои обязательства в Совете Европы. Там речь идет и о территориальной целостности Украины, и еще о ряде вопросов, включая дело MH-17 и предотвращение нарушений прав ЛГБТ-сообщества. Посмотрим, что из этого выйдет.
Маркус Эдерер
Мы отметили прогресс в российско-украинских отношениях, что важно и для отношений между ЕС и Россией. Если вы посмотрите на пять принципов, определяющих политику ЕС в отношении РФ, «полное выполнение Минских соглашений» — это номер один. Саммит «нормандской четверки» был важным — а с учетом паузы в три года — и крайне необходимым шагом. И любое серьезное изменение отношений между ЕС и Россией будет основываться на прогрессе в отношении Минских соглашений и их реализации.
Взглянув на вещи шире — с высоты 30-летней истории отношений между ЕС и Россией, — мы увидим много взлетов и падений. Однако эти три десятилетия обязывают обе стороны стараться развивать отношения дальше. Я верю: если мы увидим прогресс по упомянутым мною вопросам и в трехсторонних консультациях по газу (в них участвуют Россия, Украина и ЕС), у нас будет возможность трезво оценить состояние и будущее отношений между ЕС и Россией на ближайшие пять лет.
У нас новое руководство в Брюсселе, чей пятилетний срок будет идти параллельно с нынешним сроком президента России Владимира Путина. И важно, чтобы мы как самые крупные соседи по континенту нашли способ скорректировать отношения в соответствии с нашими интересами.
— Вы упомянули трехсторонние переговоры по газу. Почему Европе так важно, чтобы Украина осталась страной-транзитером? Не всё ли равно, как именно российский газ доберется до европейских потребителей?
— Я задам вам встречный вопрос. Если неважно, как российский газ достигает Европы, почему тогда Россия строит «Северный поток – 2», «Турецкий поток», развивает сферу СПГ?
— Очевидно, потому что Украина не всегда оказывалась благонадежным партнером.
— Для Евросоюза после учреждения энергетического союза главной задачей является энергетическая безопасность, а ее суть — в диверсификации источников энергоресурсов, поставщиков и маршрутов поставок. Философия здесь такая: не складывать все яйца в одну корзину.
Если говорить об Украине, то для нас имеют значение два аспекта — стабильность страны и транзитные сборы, вносящие важный вклад в украинский бюджет. Я надеюсь, что российская сторона понимает, насколько для репутации ее газа в Европе важно разрешить этот вопрос до конца 2019 года.
— По итогам недавней «нормандской» встречи французский президент Эммануэль Макрон заявил: «Мы не нашли чудесного решения, но мы движемся вперед». А как вы оцениваете итоги встречи четверки в Париже?
— С учетом длительной паузы в переговорах «нормандского формата» на высшем уровне встреча в Париже — отрадный и необходимый шаг для реализации Минских соглашений. Но она в основном стала подтверждением сторонами существующих обязательств. Вместе с тем наверняка эти переговоры придадут мирному процессу новую динамику, подобно тому, как новую динамику ему придало избрание украинского президента и его первые шаги. Но, как говорят британцы, чтобы узнать, каков пудинг, надо его отведать. Так и в случае с Минскими соглашениями: их суть — в их выполнении. Поэтому крайне важно, чтобы обязательства, взятые сторонами на себя в Париже, были реализованы.
— Почти пять лет назад Евросоюз ввел санкции против России, РФ ответила контрсанкциями. Потеряли от этого все. При этом уже совершенно ясно, что Крым навсегда останется российским — пусть для кого-то и де-факто, а не де-юре. Не пришло ли время положить конец политике ограничений, которая всё равно не эффективна?
— Здесь важно разделять две вещи. Первое — меры ЕС в ответ на события в Крыму и Севастополе. Мы критикуем и продолжаем осуждать незаконную аннексию этих территорий. И это не изменится, равно как и санкции, ограничивающие экономические обмены с Крымским полуостровом. Второе — это ограничительные меры в отношении отдельных секторов экономики России. Вот они связаны с полной имплементацией Минских соглашений. Примечательно, что Россия призывает к полному выполнению Минских соглашений, к этому же призывает и Евросоюз. Больше действий в этом направлении, в конце концов, и приведут к снятию санкций.
— В сентябре Financial Times опубликовала выдержки из вашей записки руководству дипведомства ЕС, где, как заявляется, вы призвали возобновить сотрудничество с Россией в ряде экономических областей, чтобы несколько уравновесить чрезмерное влияние Китая. В связи с этим два вопроса. Первый — действительно ли сближение РФ и КНР настораживает Европу?
— Я не буду комментировать предполагаемые утечки информации. А отвечая на ваш вопрос, скажу, что мы наблюдаем за отношениями России и Китая в рамках той логики, что мы все стали внимательнее присматриваться к Китаю в последние годы на фоне подъема этой страны на мировой арене и роста ее экономического влияния. Я бы даже сказал, что Россия совершила свой поворот к Китаю относительно поздно.
Приведу общие цифры. Для Евросоюза Китай — второй крупнейший торговый партнер, а мы для них (как и для России) — первый. Торговля Евросоюза с Россией в три раза превышает объем российско-китайской торговли. А если посмотреть на прямые иностранные инвестиции, то объем накопленных инвестиций ЕС в России составляет €200 млрд, а Китая — €3 млрд.
Конечно, на российском рынке европейским компаниям приходится конкурировать с китайскими, но наши предприятия к этому готовы. Поэтому никаких опасений (относительно российско-китайских связей) нет, но есть интерес к тому, как две страны будут развивать свои отношения.
Маркус Эдерер
— И второй вопрос: а где Москва и Брюссель могут и должны сотрудничать, невзирая на по-прежнему прохладные политические отношения?
— Рамки нашего взаимодействия во многом определяются пятью принципами (политики ЕС в отношении РФ), и один из них — это контакты между людьми. Общение и взаимодействие наших граждан — это безусловная история успеха. Могу также подкрепить это такой статистикой: россияне на первом месте по числу полученных шенгенских виз. В прошлом году было выдано 3,6 млн виз, 81% из которых — многократные, а процент отказов очень низкий. Мы этим очень довольны, особенно если сравнить с другими странами, где население больше раз в десять, вроде Китая или Индии.
Среди участников нашей образовательной программы «Эразмус+» также больше всего российских студентов; российские университеты активнее и чаще других сотрудничают с лучшими вузами Европы. Очень хорошо идут научные обмены.
Отметил бы также и сотрудничество с Россией по вопросам международной повестки дня, которые представляют интерес для Евросоюза. Например, мы продолжаем взаимодействие по СВПД, продвинулись в решении проблемы изменения климата после того, как Парижское соглашение вступило в силу для РФ. До того как США способствовали подрыву арбитражного механизма, ЕС и Россия вместе работали в ВТО. Таким образом, есть ряд международных вопросов, в решение которых мы вовлечены вместе.
К слову, сфера, где наша совместная работа идет отлично, — это приграничное сотрудничество. Европейские и российские регионы вдоль общей границы вместе реализуют проекты в сфере инфраструктуры, защиты окружающей среды, туризма, сохранения культурного наследия. Один из примеров, упомянутых в статье Financial Times, — разработка систем 5G. Я считаю, что дальнейшее развитие телефонии не должно упираться в границы — мы должны сделать наши системы совместимыми, поскольку это отвечает интересам наших людей, особенно тех, которые живут по обе стороны границы. Это еще одна область, где можно углубить наше сотрудничество.
— Возьмем США. Американский лидер испортил ядерную сделку с Ираном, ударив и по экономическим интересам европейских компаний угрозой вторичных санкций, затеял торговую войну с Китаем и еще половиной мира, что стоило ЕС около 1% роста ВВП, вышел из ДРСМД, разворошил осиное гнездо под названием Ближний Восток своим признанием Иерусалима столицей и заявлениями о законности еврейских поселений на Западном берегу и израильского суверенитета над Голанскими высотами, что противоречит международному праву. Но мировым enfant terrible в Европе всё равно продолжают считать Владимира Путина, а не Дональда Трампа. Почему, просто по инерции?
— История ведет «журнал учета» лидеров, повлиявших на международную политику. Я не историк, а дипломат, а в дипломатии мы не выделяем отдельные личности, мы смотрим на позиции стран, на возможную совместимость или сближение их позиции с нашей, а также на то, согласуются ли их действия с нормами международного права.
Мы делали публичные заявления в связи с газовыми атаками, бомбардировками больниц в Сирии, в связи с несоблюдением территориальной целостности Украины, высказались за соблюдение решений международных судебных органов, таких как Международный трибунал по морскому праву, который постановил освободить украинских моряков и корабли.
Это касается и ДРСМД. Мы в равной степени громко и открыто заявляли о нарушениях на Ближнем Востоке, высказывались по теме иранской ядерной сделки. Поэтому не думаю, что тут стоит говорить об инерции. По крайней мере я ни разу не слышал, чтобы кто-то обвинял ЕС в инерции из-за отстаивания Союзом международного права.
— Для ЕС традиционно очень важна правозащитная тематика, и многие журналисты в России часто получают от пресс-службы представительства ЕС в России заявления об озабоченности, а порой и осуждении Брюсселем тех или иных случаев нарушения прав человека в России. Придерживается ли такой же практики Еврокомиссия и в случае с другими странами — например, пеняете ли вы американцам на сохранение смертной казни?
— Справедливый вопрос. Чтобы постичь ЕС, надо понять следующее: права человека — часть нашего политического ДНК. Но не в смысле, как это иногда преподносит пропаганда, что мы якобы пытаемся навязать свои ценности другим. Мы высказываемся в тех случаях, когда страны нарушают обязательства, прописанные во Всеобщей декларации прав человека, Конвенции по правам человека Совета Европы или документах ОБСЕ. И мы готовы к тому, чтобы другие страны оценивали нас по таким же стандартам.
Мы высказываемся в разных форматах: «тихая» дипломатия, письма, заявления, демарши. И это касается всех стран мира. Посмотрите на ежегодный доклад Евросоюза по правам человека и демократии — в нем 177 стран.
Маркус Эдерер
Ситуацию в России в 2018 году доклад оценивает следующим образом: «Общая ситуация в области прав человека и демократии в России неуклонно ухудшается в последние годы и характеризуется постоянным ограничением основных свобод, сокращением пространства для независимого гражданского общества и подавлением независимой политической активности». Это верно и для 2019-го.
Что касается США и вопроса о смертной казни, в докладе говорится, что в 2018 году ЕС предпринял семь дипломатических демаршей и трижды встречался с губернаторами по вопросу смертной казни, и в одном случае это привело к тому, что губернатор изменил смертный приговор на пожизненное заключение.
Так что мы не фокусируемся на каких-то отдельных странах, а выступаем за соблюдение прав человека во всем мире. Мы не признаем никаких двойных стандартов и стараемся оставаться беспристрастными.
