Прыгнуть выше головы: чем удивил юбилейный «Дягилев P.S.»
Танцующие манекены и модные дефиле. Духовные откровения и таинства любви. Знакомые сюжеты и новые прочтения... До конца осени юбилейный Х фестиваль «Дягилев P.S.» представит последние достижения современного балета. Форум, объединивший спектакли, лекции, выставку и конференцию, продолжает дело великого антрепренера Сергея Дягилева.
— Дягилев открыл миру русское искусство, мы возвращаем его имя в Санкт-Петербург через лучшие европейские и отечественные художественные проекты. Завет импрессарио — «удиви меня!» — стал кредо нашего фестиваля. Уже 10 лет мы предлагаем зрителю новые спектакли или постановки, никогда не показывавшиеся в России, — рассказала «Известиям» художественный руководитель смотра Наталья Метелица.
В числе участников юбилейного фестиваля — Екатеринбургский театр «Провинциальные танцы» и ирландская труппа Eriu Dance Company, представившие спектакли Игоря Стравинского («Свадебка» Татьяны Багановой и «Весна священная» Брендана де Галли), прима Королевского балета Великобритании Наталья Осипова с программой «Чистый танец», японская компания KARAS («Идиот» Сабуро Тешигавара), хореограф Матс Эк и танцовщица Ана Лагуна (спектакли «Топор», «Память» и фильм «Старуха и дверь»), режиссер Максим Диденко и балетмейстер Владимир Варнава, которые привезут в Санкт-Петербург синтетический спектакль «Кармен».
Открылся фестиваль гастролями Балета Монте-Карло, бывшей резиденции Ballets Russes. Представленная труппой программа «Посвящение Нижинскому» приурочена к 110-летию антрепризы и 130-летию ее танцевального лидера Вацлава Нижинского. Спектакли «Дафнис и Хлоя», «Неужели я влюбился в сон?», «Видение розы» и «Петрушка», поставленные другим гуру «Русских сезонов» — Михаилом Фокиным, обрели новую жизнь в прочтениях хореографов XXI века.
Балет «Дафнис и Хлоя» Мориса Равеля, интерпретированный Жаном-Кристофом Майо, практически неузнаваем. Горные ландшафты, игры пастухов и пастушек, баталии, ревность, похищение и воссоединение героев, — все это хореограф подал в дистиллированном виде. Из хитросплетений фокинского сюжета он оставил главное — череду испытаний любви. Дафнису и Хлое (Симоне Трибуна и Анхара Баллестерос) в балете противостоят их опытные соблазнители Даркон и Лисион. Действуя в непрерывном контакте, они открывают юной паре прелести физических наслаждений. Но без успеха для себя: обучившись у зрелых партнеров обольщению, влюбленные обретают друг друга, сливаясь в финальном экстазе.
Внешним эффектам авторы спектакля предпочли интимную чувственность. Ее отражают бесцезурные, наполненные негой ансамбли. Образующие геометрическую конструкцию холсты с эскизами обнаженных тел (сценограф Эрнест Пиньон-Эрнест). Легкие, стилизованные под античные, туники героинь (художник по костюмам Жером Каплан). Даже пейзажная кантилена струнных, разбавленная птичьим щебетом деревянных духовых и фанфарными зовами меди, воспринимается как часть любовного ритуала.
Искусство телесных удовольствий исследует и миниатюра Йеруна Вербрюггена «Неужели я влюбился в сон?». Балет-оммаж «Послеполуденному отдыху фавна» Дебюсси-Нижинского переосмысляет сюжет Стефана Малларме: Бог полей сам является в грезах земному юноше. После краткого антре герои объединяются в партерном дуэте. Луч прожектора вылавливает из темноты их овеянные дымом силуэты. Однако с последним звуком флейты фавн покидает зачарованного иллюзией человека.
Ускользающей мечте посвящен балет «Видение розы» на музыку Карла Мария Вебера — коронный спектакль Нижинского, поставленный для него Фокиным. У персонажа нынешней версии Марко Геке заветное желание — парить. В прологе шесть танцовщиков в бордовых пиджаках усеивают сцену лепестками роз, подготавливая появление премьера. Но вышедший следом солист больше напоминает высохшего, душевнобольного Вацлава. Он хаотично мечется вдоль кулис, страждет, тянет руки в немой просьбе, но не может оторваться от пола. Напрасно партнерша, вдохновляя героя на танец, складывает руки в позиции классического балета, выполняет батманы и арабески. Герою они недоступны.
Завершивший вечер «Петрушка» в постановке Йохана Ингера перенес действие в мир гламура. Петрушка, Балерина и Арап в балете — манекены, на которых демонстрирует свои творения брутальный дизайнер модного дома. Радикальная, на первый взгляд, интерпретация, выглядит чрезвычайно удачной. Трагедия героя, разворачивающаяся среди примерок, дефиле и светских раутов приняла особый, щемящий облик. А главное — идеально совпала с театральной, «декоративной» партитурой Игоря Стравинского.
Авторское прочтение Ингер скрупулезно накладывает на драматургию оригинального спектакля. На месте оказываются и имитирующий пластику Фокина танец кукол в витрине магазина, и монолог Петрушки на складе манекенов, и дуэль соперников, на которой Арап душит Петрушку на показе мод. Лишь в финале хореограф позволяет себе подискутировать с создателями балета. Вместо тени героя, являющейся Фокуснику-дизайнеру, манекены, продолжая выяснять отношения, деловито удаляются за сцену.
