Возраст согласия: чем запомнятся 18 лет операции США в Афганистане
Восемнадцать лет назад, 26 сентября 2001 года первая группа американского спецназа высадилась в Афганистане. США начали самую длинную и возможно самую безнадежную войну за всю свою двух-с-половиной вековую историю. Войну, окончить которую можно только признав поражение, на что пока не готов даже склонный к радикальным решениям Дональд Трамп.
Страшная месть
Тогда, 26 сентября 2001 года, когда некоторые из сегодняшних новобранцев еще не родились, все было иначе, далеко от нынешней безнадеги. Страна подверглась страшному унижению — во «втором Перл-Харборе», террористических атаках на Башни-Близнецы и Пентагон, погибло больше американцев, чем в декабре 1941 года от удара японского авианосного соединения. Нация сплотилась, как не бывало с того дня, когда Рузвельт произнес речь о «Дне Позора»: по опросам, через неделю после атак «удар возмездия» поддерживало 88% американцев, после начала первой «воздушно-спецназовской» фазы войны 80% будет поддерживать полномасштабную наземную операцию, а рейтинг одобрения Джорджа Буша-мл, сразу после того как он 20 сентября объявит «глобальную войну терроризму», достигнет невиданных для американских президентов 90%.
Взявшую на себя ответственность за атаку террористическую группировку «Аль-Каида» приютило афганские движение «Талибан» (обе организации запрещены в РФ), уже тогда бывшее, как говорится, «нерукопожатным» почти везде, кроме Пакистана, военная разведка которого во многом его и создала. Талибам выдвинули для формальности ультиматум выдать «братьев по вере» американцам, который был отвергнут. Руки для вторжения были окончательно развязаны (примечательно, что после начала кампании талибы будут стараться выйти на контакт с американцами, отчаянно прося мира, но тогда эти попытки были, разумеется, проигнорированы).
Американские солдаты на юге Афганистана
Причин для охлаждения жажды мщения не было. Первые недели войны проходили блестяще, словно в голливудском блокбастере — вместо тысяч отрабатывающих будущее высшее образование бывших школьников из пехотных бригад и дивизий судьбу кампании решали горстки спецназовцев. Первая группа, заброшенная 26 сентября из Узбекистана на борту Ми-17, вовсе состояла не из военных, а из семи оперативников ЦРУ, причем часть из них была «стариками-разбойниками» будто сошедшими с экрана цикла боевиков о «Рэмбо»: командиру группы было 59 лет, а самому старшему, Уильяму Во, и вовсе 71. Задача состояла в налаживании связи со старыми американскими друзьями — бывшими противниками Советского Союза, загнанных в 1990-х талибами в горные районы на севере Афганистана. Силы «Северного Альянса» должны были стать «американской пехотой», которая решительным контрнаступлением при американской поддержке разобьют Талибан. Для пущей убедительности американцы везли с собой сумки с долларами и подарками, призванными переманить на американскую сторону нейтральных полевых командиров и даже поколебать верность части командиров «Талибана». Через несколько дней в Афганистан начнут прибывать группы армейского спецназа, которые будут налаживать связь и обеспечивать наведение авиации.
Воздушная — и открытая для публики часть кампании — начнется 7 октября налетами стратегических бомбардировщиков и палубной авиации. После нескольких дней ударов направленных на уничтожение стратегических целей и средств, которыми «Талибан» мог бы, в теории, оказать сопротивление (нескольких десятков МиГ-21, из которых, вероятно, только единицы были способны летать, и ЗРК С-125, которые, скорее всего, вообще не были работоспособны), американская авиация переключилась на поддержку боевых групп «Северного Альянса», куда были включены американские авианаводчики. Это дало блестящие результаты — 10 ноября пал Мазари-Шариф, на следующий день Бамиан, а 13 ноября бывшие моджахеды с триумфом вступили в оставленный деморализованным противником без боя Кабул. После двухнедельной осады 26 ноября пал Кундуз, последний крупный опорный пункт на севере. Сопротивление талибов на юге страны продолжалось немногим дольше — 6 декабря руководство движения оставило свою южную столицу, Кандагар, в наступлении на который принимал участие набиравший популярность племенной вождь Хамид Карзай. Казалось бы — вот она, победа?
Авиаудар в Тора-бора, 2001 год
Однако триумф омрачался рядом неудач. Рейд ночи 19/20 сентября спецназа из «Дельты» и рейнджеров на «Объект Геккон» с целью уничтожить руководство «Талибана», в идеале самого муллу Омара, закончился провалом — на месте нашли не командование, а засаду. Вся первая половина декабря прошла в сводках из превращенного в крепость горного района Тора-бора, куда вроде бы удалось загнать главную цель войны — Усаму бен-Ладена и руководство «Аль-Каиды». Политиками и журналистами азартно обсуждались военно-технические аспекты штурма комплексов пещер, вплоть до использования тактического ядерного оружия. Тем временем, решивший не дожидаться экспериментов бен-Ладен со сподвижниками, просто просочился за грошовые взятки через состоящее из местных кольцо окружения. Отказ командования задействовать в операции потенциально доступные значительные силы морской пехоты и рейнджеров, и желание ограничиться местными силами и горсткой спецназовцев до сих пор считается одной и наиболее серьезных ошибок и служит основой для конспирологических теорий о нежелании администрации Буша-мл добиться слишком уж полной победы над терроризмом так быстро.
Однако самая страшная ошибка американского политического руководства была еще впереди и не сразу стала очевидна.
Непосильный груз ответственности
После разгрома «Талибана» и «Аль-Каиды» встал вопрос: что делать дальше конкретно в Афганистане. Декларированные цели войны, кроме ликвидации бежавшего из страны руководства «Аль-Каиды», были в основном выполнены. Выходило, что пора покидать Афганистан, предоставив афганцев самим решать свою судьбу. Первоначально принятая в декабре 2001 года резолюция ООН предусматривала организацию ISAF, «Международных сил содействия безопасности», которые должны были обеспечивать безопасность только в Кабуле и ближайших пригородах, где должно было сформироваться новое афганское правительство. Однако очевидно было, что этого недостаточно для стабилизации ситуации в стране.
Американское военно-политическое руководство разделилось на два лагеря. Первые, в числе которых были такие авторитеты как Колин Пауэлл, поддерживаемые экспертами по региону в администрации Президента и ООН, настаивали, что необходимо «принять ответственность» за ситуацию во всей стране. Категорически оппонировал этому условный «военный лагерь», представленный министром обороны Дональдом Рамсфельдом, главой центрального регионального командования генералом Томми Фрэнксом, верхушкой Пентагона и многими действующими военными США и Великобритании (чьи силы первыми прибыли в состав кабульского гарнизона ISAF). Военные настаивали на скорейшем выводе всех войск из Афганистана в идеале или, как минимум, ограничении их кабульским укрепрайоном и категорическим и публичным отказом от идей «стабилизации ситуации» во всей стране и «помощи в государственном строительстве» (которого американские военные, как говорится, «наелись» на Балканах).
Усама бен-Ладен с Мухаммадом Атифом, бывшим офицером египетской полиции
Результат оказался даже хуже, чем ожидалось: было принято «компромиссное» решение, которое оказалось вероятно худшим из всех возможных. Дополнительные силы были направлены, но в недостаточном количестве (в первый год около 8000 американских военных), чтобы организовать зримое присутствие по всей стране. Декларировалось, с одной стороны, что они не будут заниматься миротворческими операциями, но, с другой, они должны были действовать по всей стране и застревали там на неопределённый срок, так как задача борьбы с боевиками «Талибана» и «Аль-Каиды» там, где они обнаружат себя, была крайне размыта. При этом самим фактом продолжения присутствия американцы брали перед мировым сообществом и, что еще важнее, перед своей же публикой дома, ответственность за происходящее. Чем дольше продолжалась операция, тем сложнее было предоставить Афганистану погружаться в привычную гражданскую войну между «победителями» талибов.
Первым звонком стала прошедшая в начале марта 2002 года операция «Анаконда» — попытка «работы над ошибками» по опыту Тора Бора, когда обнаруженную в долине у границы группировку талибов постарались окружить и уничтожить уже силами частей американской армии, при поддержке групп спецназа из союзников по НАТО. Результатом стали совершенно незапланированные двухнедельные бои, в которых только срочное массированное применение авиации спасло от тяжелых потерь и поражения в очередной раз увлеченно десантировавшихся прямо в засаду лучших солдат Запада. По итогам потери составили восемь убитых и восемьдесят раненых — подобное соотношение показывает блестящий уровень полевой медицины и качество индивидуальных средств защиты. Талибы в очередной раз сумели уйти за границу, и совершенным издевательством было то, что из заявленных «нескольких сотен убитых» на месте удалось найти только 23 тела (справедливости ради, на небольшую долину вывалили порядка 3500 бомб и ракет, так что многие убитые боевики оказались либо погребены под завалами, либо от них мало что осталось).
Проигнорировав на первом этапе вопрос наведения банального порядка в стране и, видя свою миссию как некое «сафари» на террористов, американцы сами подготовили почву для дальнейших проблем. К тому же занятые подготовкой к войне в Ираке США, вероятно, просто не обращали внимания на афганскую проблему. Предоставленный сам себе Афганистан, не получая серьезной международной помощи (а значительная часть полученного разворовывалась), не смог предложить населению работающее государство. Это привело к тому, что власть на местах попала в руки полевым командирам и наркобаронам, а «Талибан» собирал силы и готовился к реваншу. В 2005 году талибы начали активное наступление, успешно вытесняя правительственные силы из сельских районов. Коррумпированная, растерявшая народное доверие и фактически лишенная полиции и армии новая афганская власть оказалась совершенно неспособна противостоять атаке, и американцы были вынуждены присылать все большие и большие силы для борьбы за контроль за страной — то, от чего они пытались устраниться в самом начале.
Двадцать семь членов террористической «Талибан» задержаны в Афганистане, 30 декабря 2001 года
Привлечение союзников — с 2006 года некоторые регионы начали переходить под ответственность контингентов НАТО — не решало проблему. Попытка победить имеющих поддержку населения повстанцев «на земле» требовала все больше и больше солдат: в конце 2008 года численность американского контингента превысит 20 тыс. человек, через год — 40 тыс., а в конце 2010 года достигнет пика в районе 100 тыс. человек (с учетом союзников приближаясь к 130 тыс. человек) и будет удерживаться на этом уровне примерно два года. Для сравнения пиковая численность советских войск в Афганистане составляла около 109 тыс. человек (в 1985 году). Впрочем, и это считалось совершенно недостаточным — назначенный командующим ISAF американский генерал Стэнли Маккристал называл необходимым для победы полумиллионный контингент на пять лет. Современники советской войны в Афганистане, исследователи явления партизанской войны Пьер Аллан и Альберт Стахель, считали, что какой-то шанс СССР дала бы более чем 300 тысячная группировка. Очевидно, что ни СССР в свое время, ни тем более США в 2000-е не были способны поддерживать в Афганистане такой контингент.
При этом конечная цель: стабилизировать ситуацию настолько, чтобы можно было вывести войска без последующего краха правительства, оказалась недостижимой. К началу 2012 года усталость от войны достигла такого уровня, что США и НАТО начали стремительный вывод войск, с частичной заменой их ЧВК и приведенную в относительно приличное состояние афганскую армию. 28 декабря 2014 года миссия ISAF была официально закончена и заменена операцией Resolute Support («Решительная поддержка») в рамках которых международные силы должны были сосредоточиться на обучении и консультировании афганских сил безопасности. Активные боевые операции, преимущественно силами авиации и спецназа, продолжил только уменьшившийся до менее чем 10 тысяч американский контингент.
Без света в туннеле
Впрочем, этого оказалось достаточно, чтобы ситуация в сфере безопасности не ухудшилась — она просто оставалась ужасной. Правительственные силы с американским тылом худо-бедно удерживали и удерживают (с периодическими грубыми «пощечинами» от талибов) крупные города и безнадежно потеряли многие сельские районы. Уровень американских потерь естественным образом упал — с почти полутысячи в 2010 году до десятков в год после 2015-го. Так, на конец сентября потери за 2019 год составляют 17 американских военных (из них 11 бойцы спецподразделений). Казалось бы, уровень, который должен быть терпим для американского общества, но оно устало и от таких потерь, тем более, что не видит возможности для победы. Год назад только 15% американцев верили, что у правительства есть четкие цели в войне и две трети не смогли назвать ее в целом успешной. Более половины поддерживали полный вывод войск. Трамп попытался надавить на «Талибан» присылкой дополнительного контингента, общая численность которого была доведена до порядка 14 тысяч, но очевидно, что о возвращении стотысячной группировки речи идти уже не может. А, судя по тяжело идущим и периодически прерывающимся переговорам, талибы прекрасно понимают, что разговаривают с позиции победителей.
При этом афганская национальная армия несет тяжелые потери — с 2015 года они превысили 30 тыс. убитыми. Потери мирного населения также крайне велики, причем, по оценкам ООН, иностранные и правительственные силы повинны в гибели гражданских даже чаще чем талибы, что, естественно, влияет на симпатии жителей. Так, совсем недавно в результате ошибочного удара БПЛА погибли тридцать афганских крестьян, которых приняли за отдыхающих боевиков.
Местные жители разрушенного от войны Кабула
Война продолжает быть чудовищно дорогой, так как приходится в значительной мере содержать афганское государство и силы безопасности — даже на пике недавней операции в Сирии и Ираке Афганистан пожирал в разы больше денег. При этом афганское правительство же все так же коррумпировано, что приводит к скандалам вроде недавнего решения сократить американскую помощь на $160 млн.
Американцы уже смирились с неизбежным — не столь важно, сколько еще раз будут стартовать и прекращаться переговоры с талибами, пойдет ли на это тяжелое решение Трамп или уже следующий президент, но американские войска покинут страну. Перед этим, конечно, будет подписано соглашение «для сохранения лица» — например, как предлагается, «Талибан» объявит, что будет бороться с террористическими группировками (крайне ироничный конец войны, если вспомнить о ее начале) и не будет силой оружия свергать правительство. Не факт, однако, что талибы сдержат данное «шайтанам» обещание.
Если вспомнить, что бен-Ладен уже убит, и причем не в Афганистане, выйдет, что американцы получат результат, который весьма вероятно был бы достигнут, если бы они ушли зимой 2001/2002 года. За прошедшие годы «за речкой» послужили 775 тысяч американских военных. Более 2400 — погибли, что примерно вдвое меньше потерь в Ираке и значительно меньше потерь СССР в Афганской войне (более 15 тыс. человек), но для современных США все равно слишком много, особенно на фоне отсутствия успехов.
Интересно, что, судя по всему, уроки Афганистана все же не прошли даром. В Ливии НАТО максимально дистанцировалось от наземных операций и не пытается посылать тысячи солдат с тем, чтобы остановить активно идущую между «победителями Каддафи» гражданскую войну. В кампании против ИГ (запрещена в РФ) в Ираке и Сирии также ограничиваются спецподразделениями и авиацией. Активно ведущиеся операции в Африке и Йемене вовсе совершенно незаметны для не интересующихся вопросом людей. Несмотря на все сложности с Ираном, трудно представить, что должно произойти, чтобы США отважились на повторение войны уровня Иракской. Даже после атаки на саудовские нефтянные объекты только 6% американцев поддерживают военный ответ хотя бы в виде авиаударов совместно с саудитами.
Американские военные с очевидной радостью (среди ветеранов уровень поддержки вывода войск куда выше чем в среднем по стране) переориентируются на куда более уютное «противостояние великих держав» и «сдерживание» Китая и России, которое позволяет направлять солдат на тропические острова и в Польшу и тратить деньги на новые игрушки военно-промышленного комплекса, а не раздавать их за сомнительную верность полевым командирам. России предстоит укреплять свои южные границы —ОДКБ во многом создавалась с учетом среднеазиатской угрозы, а Китаю — зорко следить за западными. Однако талибов раньше нельзя было упрекнуть в очень уж активном стремлении вырываться за границы своей «естественной среды обитания», что внушает осторожный оптимизм.
А Афганистан... а что Афганистан? Происходящие в нем безобразия и судьба несчастного народа уже несколько поколений не знавшего мирной жизни вновь станут никому не интересны за рубежом. Афганистан будет ждать блестящей интервенции какой-нибудь из великих военных держав будущего, интервенции, которая закончится только тем, что через годы отчаявшийся и истекший кровью гигант уйдет.
