Рабы не мы: почему от рабства не защищен никто
20 сентября стало известно о том, что в Казахстане удалось вызволить из рабства мужчину с паспортом СССР. Почти 30 лет Дмитрий работал то скотником, то истопником, то дворником, не получая ни копейки. Сейчас мужчине оформляют документы, чтобы он смог вернуться домой в Нижегородскую область, где его ждут сын, дочь и брат с сестрой. Тем временем, по данным ежегодного рейтинга Global Slavery Indeх за 2018 год, в России 794 тыс. человек находятся в той или иной форме рабства, а всего в мире эксплуатируется 40,3 млн человек. Кто и как попадает в унизительную кабалу и как с этим бороться — читайте в материале «Известий».
Человек из ниоткуда
Дмитрий приехал на заработки в Казахстан, в тогдашнюю Кокчетавскую область, еще в 1990 году и сразу попал в рабство. Денег не платили, обещали отправить домой, но потом перепродали в Алматинскую область.
«Последние 11 лет я жил у чеченцев в Алматинской области. Печку топил, снег чистил, двор подметал, за скотиной ухаживал. Денег мне совершенно не платили, заставляли работать и только обещали, что отправят меня домой. Но домой я так и не попал, — цитирует Дмитрия казахстанский информационный портал «Алау». — Кормили как попало, иногда не кормили вообще. Я никуда не уходил, потому что идти было некуда: ни родных, ни знакомых. А еще паспорт у меня красный советский. Куда я без документов пойду?»
Дмитрия 30 лет держали в рабстве в Казахстане
Дмитрию запрещалось покидать двор. Несколько лет назад пьяные хозяева его избили ради забавы — сейчас у мужчины проблемы с желудком и отнимаются ноги. И если бы не сосед Руслан, с которым Дмитрий разговорился через забор, кто знает, сколько еще ему пришлось бы жить как невольнику. Узнав, что Дмитрия удерживают в рабстве, Руслан собрал друзей и отбил пленника, а затем уже бывшего раба привезли в Кустанай, поближе к границе с Россией.
За дело взялся общественный фонд, подключили миграционную службу департамента полиции Костанайской области — Дмитрию нужно подтвердить гражданство РФ.
«После определения гражданства к Дмитрию будет применена процедура реадмиссии, то есть возвращения в страну гражданства либо документирования на территории Республики Казахстан», — уточнили «РИА Новости» в полиции.
Известно, что подавать заявление на своих обидчиков Дмитрий не будет — боится преследований.
Вокзал. Автобус. Кирпичный завод
Проблема рабства — это не какая-то локальная беда конкретного региона. Свыше 40 млн человек по всему миру находятся в тех или иных видах рабства. Разница в том, что где-то есть работающие законы, преступники несут наказание, поддерживаются общественные организации и ведется профилактика, а где-то нет. В том же Казахстане каждый год, по словам эксперта по противодействию торговле людьми движения «Альтернатива» Веры Грачевой, проходит месячник без торговли людьми: читают лекции, запускают волну публикаций в СМИ, говорят о проблеме по радио и на телевидении, проводят беседы в школах.
«По оценкам Международной организации труда, соотношение людей в состоянии неволи по отношению к населению для региона Восточной Европы и Центральной Азии — 3,9 на тысячу человек. Для России некоторые организации называют 5 на тысячу человек, то есть каждый 200-й», — отмечает в беседе эксперт. Но точную цифру назвать никто не сможет.
Нанести на карту все болевые точки сложно. Много заявок с Северного Кавказа — Чечня, Ингушетия, Дагестан. Поступает информация из Владивостока, Уфы, есть в списках Петербург, Москва, Краснодар, Волгоград, Астрахань, Оренбург. Вербовщики на вокзалах — классика жанра.
«Куда еще человек из деревни, какого-то отдаленного города приедет в поисках работы? На вокзал, в Москву. Город большой, возможностей больше. Оказался на вокзале, идти некуда и не на что — попадает в поле зрение вербовщиков, — рассказывает Вера Грачева. — А дальше всё очень просто, обмануть можно кого угодно и как угодно. Предлагают хорошую зарплату, по сравнению с полным ее отсутствием (25–30 тыс. рублей), хороший климат, жилье, трехразовое питание. Кто не согласится?»
Начальная сумма, которая идет вербовщику, варьируется от 1 тыс. до 5 тыс. за одного человека. В одном интервью сотрудник проекта «Ночлежка» так описывал вербовщиков, которые как двое из ларца, похожи друг на друга: спортивные штаны, своя манера ходить, сумки-борсетки под мышкой, «совершенно другой взгляд». Какая-то сумма идет в карман водителю, который привезет работника на место. Например, шоферу автобуса, который едет в Дагестан. Кто-то сразу по своей воле, ничего не подозревая, соглашается уехать на заработки, кому-то «помогут» определиться — угостят чаем с барбитуратами (под действием этих веществ можно больше суток провести без сознания).
Раб окупается за неделю. Сбежал? Найдут другого, если есть заказ.
«А потом человеку говорят: «Слушай, такой долг за тобой — за дорогу, за трудоустройство... Ты пока не отработаешь, никуда не уйдешь — за тебя заплачено. Давай паспорт на регистрацию». И больше он свой паспорт не увидит. И зарплату не увидит, потому что штрафы очень высоки. На минуту опоздал, выпил, заболел — штраф в размере зарплаты, — поясняет эксперт. — Работают на стройках, фермах, кирпичных заводах, кошарах, агропромышленных комплекса, лесозаготовках, в ресторанах, магазинах, на рынках, фабриках по пошиву одежды (в том числе контрафактной). Уход за пожилыми людьми — такая домашняя работа в качестве прислуги, садовников. Везде, где требуется неквалифицированный труд».
К слову, «Альтернатива» — не единственная организация, которая помогает тем, кто попал в рабство, но они проводят реальные «спецоперации» на месте. Команда небольшая, человек 10, в регионах помогают волонтеры. До стрельбы не доходит, а в рукопашную бывает, если по-хорошему невозможно забрать человека. Прямо сейчас лидер движения Олег Мельников решает «рабочие» вопросы в Сирии. Пришлось поволноваться: несколько раз он вместе с волонтерской группой не выходил на связь в установленное время, но всё обошлось.
«Очень часто люди гаснут и смиряются с этой ситуацией, особенно бездомные люди в совершенно тяжелой ситуации — им идти некуда, а тут их хоть два раза в день, но покормят баландой. Да, грязный матрас с тараканами, но другого-то нет, — говорит Вера Грачева. — Вырываются чаще всего те, кто там задержался ненадолго, кто сразу понял, в чем дело и что это не его жизненный путь. Пытаются бежать, их ловят, избивают, наказывают, но они снова бегут».
Улыбнется удача — попутка довезет до полиции или туда, откуда можно будет сообщить о своих злоключениях.
«Совсем недавно был случай: пожилая женщина с Украины эксплуатировалась в принудительном попрошайничестве и попала в больницу по «скорой». Нам позвонила ее соседка по палате и рассказала ее историю. Мы подключились, подключился областной уголовный розыск, и уже вместе раскручивали эту историю».
Не застрахован никто
На днях в Тольятти было передано в суд дело о похищении инвалида-колясочника. Это произошло еще в ноябре 2018-го. Неизвестные схватили мужчину среди бела дня прямо у подъезда дома, где он жил. Погрузили в машину за считаные секунды — гражданская жена пострадавшего даже не успела ничего сделать. Три дня мужчину удерживали на квартире, принуждая попрошайничать, пока его не освободили оперативники.
«В Сергиевом Посаде была серия случаев, когда пропадали старики из дома престарелых. Они выходили на улицу погулять и пропадали — их принуждали к попрошайничеству», — добавляет представитель «Альтернативы».
Трудовые мигранты, безработные, дети в интернатах и детских домах, инвалиды, одинокие старики находятся в группе риска. Совсем не обязательно, что они попадут в рабство, но вероятность высока. Нередко приходится вызволять людей из-за границы — Сирии, Бахрейна, много запросов из Китая. Причем речь идет не только о трудовом рабстве.
«Очень часто это девушки, которые вышли замуж за мусульман и уехали, совершено не представляя себе, как может осложниться их жизнь, если семья разрушится. Дети становятся невыездными, потому что по местному законодательству они, если так можно выразиться, принадлежат мужу. Подключаются и местные правозащитные организации, и международные (типа «Красного Креста»), но это очень длительные и мучительные процессы, такие ситуации трудно разрешить законным путем, — говорит Вера Грачева. Кроме того, в связи с военными конфликтами страдает много детей: отца убили, мать выдают замуж за кого-то из местных, а ребенка перепродают.
Эксперт подчеркивает: в рабство может попасть любой, невозможно заречься, как и от тюрьмы с сумой. Так, накануне чемпионата мира по футболу вербовщики гастролировали по отдаленным поселкам и деревням, предлагая девушкам поработать горничными, официантками в городах ЧМ. Многие соглашались, не чувствуя подвоха: сотни гостей, туристов, рук не хватает, а чемпионат надо принять достойно. Почему нет? Тем более за хорошую зарплату. Ловушка закрывалась.
«Лет 15 назад мне рассказали нетипичную историю. Молодой человек, студент, едет на дачу. Электричка останавливается, объявляют по громкой связи: произошла поломка, сейчас к поезду приедут автобусы и довезут всех до конечной станции. Действительно подают автобусы, стоят какие-то люди, которые рассаживают по этим автобусам, ориентируясь на физическое состояние пассажиров. И молодой человек пропадает. Недели через две он находит возможность позвонить домой и сказать: «Я не знаю, где я нахожусь, где-то за городом, за забором, навинчиваю крышки на паленую водку. И нас таких тут много». Родители еще на второй день обратились в полицию — никаких результатов. Потом оказалось, что у них есть знакомый в ФСБ. Рассказали ему всю эту историю. Довольно быстро этого молодого человека нашли, привезли домой и сказали: «Если ты хочешь жить, никому об этом не рассказывай». Значит, знали, где это предприятие по навинчиванию крышек находится. Это нетипичная ситуация, но когда мы говорим, что в рабство попадают только алкоголики, проститутки и совсем деклассированные элементы, то это не так».
Крикну, а в ответ тишина
В августе в городе Батайске Ростовской области задержали двоих подозреваемых в вербовке. По версии следствия, они искали бездомных в Ростове-на-Дону и, обещая хороший заработок, привозили в частный дом. Денег не платили, угрожали избить, вынуждая работать в поле. В ходе проведенной операции удалось освободить 14 работников.
Такого рода задержания случаются не так часто, да и нет уверенности, что все виновные понесут наказание.
«Регистрируется одно преступление из 9. Потому что часть народа не обращается, испытывая недоверие, а у другой части заявления не принимаются: «У тебя кандалов нет, какой ты раб?» — говорит Вера Грачева. — Даже если их найдут, даже если их будут судить, никто не знает, чем этот суд закончится. Судья может сказать: «У нас не хватает улик, чтобы их посадить». И освободят в зале суда. А человек со своими обидчиками останется один на один, и никакая программа по защите свидетелей на него распространяться не будет».
Громкая история «гольяновских рабов» (по ее мотивам даже поставили спектакль в Татарстане), когда в продуктовом магазине незаконно удерживали граждан Казахстана, Таджикистана и Узбекистана, так ничем и не закончилась — не нашли состава преступления.
«Лет 10 назад был случай в Балашихе. Журналисты нашли фабрику по пошиву одежды, на которой работало 300 мигрантов из Вьетнама — без лицензии, без патентов. Фабрика была огорожена, с охраной, — говорит эксперт «Альтернативы». — Приехала полиция, всё накрыла. Мигрантов, которые жили там же, вывели, построили и посадили в автобусы на депортацию. Сказали, что завели уголовное дело. Через несколько дней журналисты проверили — никакого уголовного дела нет. Проникли на территорию — те же вьетнамцы сидят и работают».
«Альтернатива» взаимодействует и с Московским уголовным розыском, и с их подмосковными коллегами, также выявляли вместе со Следственным комитетом случаи торговли новорожденными. Но в регионах работа идет туго, раз на раз не приходится: кто-то идет на контакт, а для кого-то рабство — это что-то из восточных сказок. Проще не замечать.
«Нет политической воли, нет признания этой проблемы как одной из приоритетных, — отмечает эксперт. — Само определение торговли людьми в Уголовном кодексе очень сокращенное. Трудно доказать, что конкретный случай — именно торговля людьми. Предпочитают считать рабство чем-то другим — незаконным удержанием, изнасилованием… В статистику такие случаи попадают редко — два-три десятка, а их тысячи и десятки тысяч. Нельзя равнодушно относиться к этой проблеме и закрывать на нее глаза. Это означает, что мы позволяем этому происходить. Нет специального закона, который бы защищал права жертв, отсутствует финансирование программ и сама федеральная программа по борьбе с торговлей людьми. Нет координации между министерствами, системы взаимодействия между общественными организациями и МВД, которая была бы зафиксирована на бумаге — протокол о намерениях, меморандум о сотрудничестве. Это отбрасывает нас в решении проблемы лет на 20 по сравнению с другими странами».
Ко всему прочему, не хватает специальной подготовки следователей и оперативников — цифровизация торговли людьми, по словам Веры Грачевой, идет гигантскими темпами:
«И реклама жертв (особенно сексуальной эксплуатации), и фейковые объявления о трудоустройстве, шантаж жертв, связи с клиентами, отмывание денег, финансовые трансакции проходят через интернет».
Сложный случай
Люди, которым удалось вырваться из рабства, жертвы торговли — сложные «пациенты», которые прошли через многочисленные унижения. Им нужна специальная комплексная помощь медиков, психологов, социальных работников. Рабство может длиться годами, после чего вернуться к нормальной жизни «до» оказывается совсем не просто.
«Все истории драматические. Мы спасли одного парня, его долго не было, лет 12 он находился в рабском положении. Пришел к себе в деревню, а его дом разрушен: крыша наполовину разобрана, стекла выбиты, пол разобран. Нашли ему какую-то работу — выживает», — говорит Вера Грачева.
В месяц о помощи просят пять-семь человек — сами или их родственники. Так, девушки (наполовину туркменки, наполовину русские) хотят вызволить сестру в селении Туркмен-Гала. В 1996 году они переехали в Москву, но сестра решила остаться в Туркмении — собиралась замуж. Муж оказался наркоманом, и после его смерти девушку заставили попрошайничать. Так и живет: уже наполовину потеряла зрение, но всё равно просит милостыню вместе с 11-летней дочкой.
«Душераздирающая история. Чтобы въехать или выехать из страны, нужна виза — пытаемся помочь. Думали отправить им денег, чтобы они хотя бы не попрошайничали, но сестры говорят, что нельзя: сколько раз отправляли, но они не доходят до них, кто-то забирает по пути, — говорит Вера Грачева. — Но вот они сюда приедут, и девочке надо будет как-то выживать в российской действительности, учиться… А ведь она ни слова по-русски не знает, даже алфавит».
Впрочем, есть счастливые истории: пишут трогательное «спасибо вам», «Бог вас храни», звонят с благодарностями, делятся новостями: женились, дети родились… Хотя, как правило, людям хочется всё забыть, и это тоже понятно. Бывает, помогаешь, помогаешь, находишь работу с неплохим заработком, спешишь сообщить, а человек раз — и растворился в толпе. Куда пошел, как жить будет дальше? Сиди, гадай. Жаль и его, и потраченных сил. Редко, но случаются и рецидивы.
«И это очень обидно: либо он ничему не научился, либо помощь оказали недостаточную, значит, у него не было другого выхода, — говорит Вера Грачева, но сдаваться не хочет. — У меня внучка растет, дочка красивая — что с ними будет, если я опущу руки?»
