«Путешествие из Петербурга в Москву» Александра Радищева, чье 270-летие пришлось на этот день, и теперь, в эпоху «Твиттера», входит в школьную программу. Бедные дети. Помню, как мы, школьники 1980-х, мучились. Мучились, но не читали: смотрели в книгу и видели фигу. Невозможно было продраться сквозь словесные конструкции, поймать слог, удержать в голове смысл. Для многих из нас знание «Путешествия» ограничилось названием и знаменитым эпиграфом: «Чудище обло, озорно, стозевно и лаяй». Мы его заучивали и дразнили друг друга…
Есть тексты воспринимаемые и есть не воспринимаемые. Это зависит не столько от таланта писателя, сколько от времени. Меняются язык, эстетика, приметы времени, и многое из того, что еще лет 50 назад воспринималось отлично, становится для следующих поколений темным лесом, трясиной, тарабарщиной.
Русская литература, да и в целом общество в конце XVIII — начале XIX века развивались стремительно. Как произведение словесности «Путешествие», изданное в 1790 году, состарилось через несколько десятилетий. Пушкин, младший современник Радищева, наверняка лукавя, чтоб избежать цензурного запрета публикации своей статьи о нем, тем не менее называет «Путешествие» «посредственным произведением», а слог — «варварским». По-моему, справедливо.
Радищев очевидно не обладал большими литературными способностями. В отличие от ровесников — Державина, Фонвизина, Капниста, Дмитриева. Но при этом его книга — драгоценнейший документ. Не только времени. В «Путешествии из Петербурга в Москву» есть нечто вневременное, вечное, неизбывное.
Эту книгу нужно читать взрослым человеком. Пожившим, поездившим, посмотревшим на родину. Жаль, что нет списка обязательного чтения для того, кому, скажем, исполнилось 30 лет. Вынимать бы таких людей на некоторое время из житейского колеса и сажать за парту. И давать порцию новых, неожиданных знаний. Для меня таковым стал Литературный институт, благодаря которому я всё же осилил «Путешествие».
Герой «Путешествия», натура утонченная и ранимая, едет в кибитке из Северной столицы в Белокаменную и описывает увиденное, передает разговоры с крестьянами, ямщиками, предается размышлениям о народе, власти, дворянстве, литературе…
Если приглядеться к герою, можно заметить, как сильно он похож на представителя современного креативного класса, попавшего из мегаполиса в глубинную Россию. Отмени сегодня «Сапсаны», пусти такого человека в путь на велосипеде или электросамокате, и он напишет нечто подобное. Не только по содержанию, но и по форме.
Поразительно, что за 2-- с лишним лет и природа, и люди, и архитектура на пространстве меж двух столиц мало изменились. Не так давно я — не специально, в силу обстоятельств — преодолел это расстояние на почтово-багажном поезде, который ехал почти сутки и стоял на каждой станции по несколько часов. Было время посмотреть, поговорить с «аборигенами», сравнить. Похоже.
Радищевский герой в постоянном удивлении, он словно с другой планеты. Да так оно, собственно, и было: автора «Путешествия» с детства оберегали от черни, в 13 лет отдали в Пажеский корпус, питали науками на родине и в Европе, готовили для больших государственных дел. Тем сильнее, видимо, потрясло Радищева увиденное и услышанное в глубинной России. В итоге создалась действительно — без всяких оговорок — революционная книга.
Русские литераторы при Екатерине II позволяли себе многое, вплоть до критики власти, предъявления претензий Богу, острейшей сатиры, откровенного эротизма в духе античных — а значит, языческих — авторов.
Но в преддверии Французской революции и особенно после нее гайки стали стремительно закручиваться. Была уничтожена книгоиздательская империя Новикова, запрещено печатание сочинений Фонвизина, по настоятельной просьбе императрицы закрылся журнал «Почта духов» Крылова, прекратил выходить «Беседующий гражданин», было распущено «Дружеское ученое общество». Впрочем, до арестов не доходило. Гром грянул после издания книги Радищева. Тогда стали сажать.
Что заставило 40-летнего начальника Петербургской таможни совершить поистине самоубийственный шаг? На допросах он говорил, что стремился «быть известну между авторами и из продажи книги приобресть себе прибыль». Действительно, буквально за год до издания «Путешествия» Радищев начал активно публиковаться (лучшее его произведение — очерк «Житие Федора Васильевича Ушакова»), видимо, вошел во вкус. Но вряд ли такое объяснение можно считать чистосердечным.
К печатанию главной своей книги Радищев тщательно готовился. Оборудовал у себя дома типографию, нанял наборщиков. Сдал рукопись в цезурный комитет, где ее вряд ли прочитали, посчитав путеводителем. Впрочем, он признался, что многое вписал в одобренный текст позже.
Суд приговорил его к четвертованию, Екатерина оставила жизнь и сослала в Сибирь на 10 лет… Все мы знаем о женах декабристов, но мало кому известно имя Елизаветы Васильевны Рубановской, сестры умершей жены Радищева, которая последовала за ним в далекий Илимск, родила трех детей и скончалась в 1797-м, по пути из ссылки.
Внук Екатерины император Александр I очевидно считал Радищева честным и чистым человеком, полезным для государства, так как включил его в Комитет по составлению законов. Но буквально через несколько месяцев Радищева не стало. По одной версии, он покончил жизнь самоубийством, по другой — случайно выпил стакан царской водки.
Через пять лет вышло собрание сочинений Радищева, включившее всё им написанное. Кроме «Путешествия». Пушкин предпринимал попытки вернуть это произведение в сферу русской общественной мысли, но потерпел неудачу. Первое переиздание книги состоялось лишь после революции 1905 года.
Радищев писатель трудный, для школьников так и вовсе невыносимый. Но взрослому необходимо выкроить два-три вечера, выключить гаджеты, зажечь торшер или настольную лампу. И погрузиться в тяжелую, как раскисшая родная земля, книгу. И потом выбраться из нее несколько другим человеком. Уж точно не хуже, чем был до этого.
Автор — писатель, лауреат премии правительства РФ и «Большой книги»
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
