Эффект госприсутствия: как изменилась нефтяная отрасль РФ за 20 лет
Объем добычи компании «Роснефть» в 2018-м достиг рекордного уровня — 286 млн т в жидком эквиваленте. По итогам прошлого года корпорация стала налогоплательщиком №1 в России и вошла в десятку мировых лидеров нефтегазовой отрасли. Об этом глава корпорации Игорь Сечин доложил Владимиру Путину во время встречи в Кремле 1 апреля. Как подчеркнул во время беседы глава государства, крупнейший проект в области судостроения, который компания реализует на Дальнем Востоке, призван обеспечить развитие Арктической зоны и Северного морского пути. Сегодня Россия занимает лидирующие позиции по производству углеводородов и вносит огромный вклад в обеспечение мировой энергобезопасности. При этом еще 20 лет назад российская нефтегазовая промышленность находилась в полнейшем упадке — добыча сократилась вдвое, а объем инвестиций упал до минимума. О ключевых изменениях, которые произошли в отрасли за два десятилетия — в материале «Известий».
«Черное золото» по дешевке
Процесс стремительной приватизации в российской «нефтянке» стартовал четверть века назад. Первым его этапом был указ президента от 17 ноября 1992 года «Об особенностях приватизации и преобразования в акционерные общества государственных предприятий, производственных и научно-производственных объединений нефтяной, нефтеперерабатывающей промышленности и нефтепродуктообеспечения». А кульминацией его стали залоговые аукционы, в ходе которых крупнейшие бизнесмены за поддержку Бориса Ельцина на президентских выборах получали самые ценные производственные активы страны. Завершился процесс так называемой приватизации довольно быстро — в 1997 году.
При этом, как писал в своей книге «Нефть и газ. Деньги и власть» директор Института национальной энергетики Сергей Правосудов, на деле в переизбрание Бориса Ельцина олигархи практически не вкладывали собственных денег: была разработана тайная схема, позволявшая бизнесу по низкой цене приобретать государственные облигации. В итоге вся «нефтянка» постсоветской России была роздана в частные руки. В собственности государства остались только «Роснефть» и «Газпром», чья доля в добыче нефти на тот момент составляла лишь 7% (а если учесть региональные «Татнефть» и «Башнефть» — доля государственной «нефтянки» не превышала 16%).
— Оставался последний шаг — продажа российских нефтяных активов новыми «эффективными собственниками» еще более эффективным иностранным собственникам, — вспоминает Сергей Правосудов. — Известно, что и единственную оставшуюся государственную нефтяную компанию «Роснефть» также пытались продать. Но противоречия между экономическими структурами, а также кризис 1998 года помешали это сделать.
Сегодня уже очевидно, считает эксперт, что приватизация нефтяных активов проходила явно не в интересах государства или граждан нашей страны. Но и не в интересах нефтяной отрасли.
С 1994 года, за пять лет либеральной нефтяной политики, общий уровень добычи в России упал почти в два раза, отметил доцент департамента политологии Финансового университета при правительстве РФ Леонид Крутаков.
— Для примера: после бакинских погромов и пожаров 1905 года, уничтоживших единственный в стране район промысла, добыча нефти упала на 31%, а за годы Второй мировой войны снижение составило чуть более 40%, — напомнил эксперт. — Сейчас мы уже подзабыли, в каком ужасающем состоянии находилась российская нефтедобыча и нефтепереработка в 90-е годы.
Вот лишь некоторые выдержки из отчета Минэкономики России той поры: «Продолжается ухудшение финансового состояния нефтедобывающих предприятий, сокращаются капитальные вложения, снижаются объемы эксплуатационного, разведочного бурения, число новых и простаивающих скважин… Общее состояние геологоразведочных работ в стране можно охарактеризовать как кризисное, начиная с 1991 года добыча нефти не компенсируется приростами запасов... Возрастную структуру НПЗ нельзя признать удовлетворительной. На российских НПЗ функционируют около 1000 установок, большая доля из которых имеет срок эксплуатации, в два и более раз превышающий нормативный срок».
Добыча нефти в конце 90-х составляла чуть более 300 млн т, причем, «горячие» головы предсказывали, что «если ситуация не изменится, через 10 лет Россия превратится в импортера нефти». В 2010-е отрасль при непосредственной поддержке государства не просто восстановилась, но перешла рубеж добычи в 500 млн т. Страна вернулась на ведущие мировые позиции по добыче и экспорту «черного золота».
Продвигаемый либеральными экономистами тезис, что частный бизнес всегда эффективнее государственного, на примере российской «нефтянки» доказал свою несостоятельность, резюмировал Сергей Правосудов.
Плоды госконтроля
Последовательно восстанавливать контроль над природными ресурсами страны и компаниями, их добывающими, государство стало после прихода Владимира Путина.
При этом чисто российским эксклюзивом этот процесс не был, подчеркнул Леонид Крутаков. Точно такая же мотивация лежала в основе создания, например, норвежской госкомпании Statoil в 1972 году.
— Изначально правительство Норвегии хотело ограничить полномочия Statoil статусом холдинга, владеющего нефтяными активами страны. Однако министерство нефти и энергетики настояло, что только овладение национальной компанией знаниями в качестве оператора обеспечит государству поддержку в деле контроля над нефтяной отраслью, — подчеркнул эксперт. — Так же поступил и северный сосед США, создав Petro-Canada.
Национальные компании защищают свой статус не перед глобальным рынком, а перед государством. Важны в этом случае не конъюктурные показатели прибыли, а мультипликативный эффект для всего хозяйственного комплекса и социальные последствия для населения, отметил эксперт.
Роль защитника госинтересов в российской «нефтянке» была отведена последнему непроданному активу государства в отрасли — компании «Роснефть». В 1999 году ее доля на рынке «черного золота» была совсем невелика — добыча составляла 12,5 млн тонн в год — 4,1% от общероссийского показателя. Компания находилась на одном из последних в стране мест по объему запасов, бурения и переработки нефти, количеству АЗС и себестоимости добычи.
— Благодаря правильно выбранной государством стратегии и грамотному управлению «Роснефти» удалось совершить рывок, став не только самой крупной, но и одной из самых эффективных нефтегазовых компаний в мире, — считает Леонид Крутаков.
Цифры это подтверждают: с 1999 по 2018 годы доля компании в доходах федерального бюджета выросла в 500 раз (с 1 до 28%). И если в конце 90-х она обеспечивала поступления в бюджет в размере 8 млрд рублей в год, то сегодня эта сумма составляет 4 трлн. Это в пять раз выше поступлений от строительной отрасли, в шесть раз — от электроэнергетики и в восемь — от металлургии.
За последние 25 лет компания обеспечила 90% всех приватизационных доходов государства от нефтяной отрасли.
— То есть распродажа, по сути, всей «нефтянки» в 90-е годы оказалась для государства на порядок менее выгодной, чем приватизационные сделки «Роснефти», — заметил Леонид Крутаков.
Польза при этом, естественно, была и для развития самой компании.
— Стабильный денежный поток и рациональный подход в распоряжении средствами позволили «Роснефти» регулярно выплачивать дивиденды и финансировать амбициозные инвестпрограммы, — отметил старший аналитик «БКС-Капитал» Сергей Суверов.
Сейчас, по его мнению, компания вышла на принципиально новый уровень рентабельности, что отразилось в трехкратном росте дивидендных выплат. Выручка «Роснефти» за 10 лет выросла более чем в 115 раз, а капитализация — на 65%. Если сравнивать с зарубежными корпорациями, рыночная оценка Chevron за этот период выросла на 47%, а Total — на 11%.
Мультипликативный эффект
Несмотря на санкции США, «Роснефть» с 2014 года привлекла в страну $24 млрд прямых иностранных инвестиций (более 1/4 общего объема ПИИ). По итогам 2017-го совокупный вклад компании в ВВП России составил 6,4 трлн рублей — более 15% валовой прибыли всего производственного сектора.
Сегодня доля «Роснефти» в общероссийской добыче составляет 41% (230 млн т в год) и 5% — в мировой. Получается, что за последние 20 лет объемы добычи компании увеличились почти в 20 раз. На нее приходится 35% прироста добычи в стране в целом и более 75% в Восточной Сибири. В разработку введено 17 новых крупных месторождений с общим запасом около 3 млрд т нефтяного эквивалента.
Доля моторных топлив «Роснефти» в общем объеме производства возросла с 3 до 38%. Решена проблема дефицита моторных топлив пятого экологического класса и обеспечения топливной безопасности удаленных регионов — в том числе Восточной Сибири и Дальнего Востока. Кроме того, компания в 10 раз нарастила добычу газа, обеспечив прирост его годовой добычи в России в размере 60 млрд кубометров.
За 20 прошедших лет эффект от инвестиционных программ «Роснефти» превысил 14 трлн рублей. Заказы размещались в смежных с «нефтянкой» отраслях: производстве оборудования и труб, строительных проектах, нефтесервисных службах. На предприятиях «Роснефти» сегодня работает 340 тыс. человек, а с учетом занятых в смежных отраслях — более 3 млн.
Но кроме экономических и социальных факторов есть и еще один немаловажный аспект.
— В условиях разрушения мирового порядка, когда правила ВТО, МВФ и сдерживающие механизмы Совета Безопасности ООН не работают, ключевым фактором является устойчивость. Если бы 20 лет назад мы бы не начали восстанавливать нефтяную промышленность, то сегодня страны бы уже не было. После ввода санкций Россия не выдержала бы и двух месяцев, — уверен Леонид Крутаков.
Интересно, что 20 лет назад в одном из старейших научных журналов страны, «Записки Горного института», вышла небольшая, но примечательная статья под названием «Минерально-сырьевые ресурсы в стратегии развития российской экономики».
«В начале рыночных реформ государство выпустило из рук стратегическое управление природно-ресурсным комплексом, — отмечал ее автор. — Это обернулось застоем национального потенциала… Сейчас рыночная эйфория уступает место более взвешенному подходу, признающему необходимость регулирующего воздействия государства на хозяйственные процессы в целом и на природопользование в частности».
Статья была написана Владимиром Путиным — на тот момент еще не президентом и не премьером. Когда он возглавил государство, стало ясно: эта научная статья — руководство к действию. Ключевые изменения, которые произошли в российской нефтяной отрасли благодаря участию государства, подтвердили правоту тезисов, изложенных в той статье.
