Пареньков приветил: зачем Майкла Джексона снова обвинили в педофилии
Российские телезрители вскоре смогут увидеть нашумевший документальный фильм американского канала НВО «Покидая Неверленд», рассказывающий о сексуальных домогательствах короля поп-музыки Майкла Джексона к несовершеннолетним мальчикам. После просмотра фильма многие пользователи соцсетей писали, что больше никогда не будут слушать былого кумира, а несколько крупных радиостанций в Канаде, Новой Зеландии и других странах исключили песни Джексона из своих плейлистов. Так ли убедителен фильм и что делать по его итогам, разбирались «Известия».
В дружеской атмосфере
Съемки с концертов Джексона с вызывавшими неистовый восторг публики его маленькими копиями, старательно воспроизводящими знаменитую «лунную походку», перемежаются кадрами, на которых двое ухоженных мужчин среднего возраста рассказывают шокирующие, отвратительные вещи: «Он залез ко мне в штаны и поглаживал мой пенис... Он обещал обучить меня мастурбировать...»
Уэйд Робсон и Джеймс Сейфчук были «друзьями» короля поп-музыки — спустя 10 лет после его смерти они решили, наконец, рассказать всю ужасающую правду об одном из самых популярных певцов ХХ столетия. Периодически режиссер дает слово и родителям жертв: «Он обещал сделать сына звездой... говорил, что не даст пропасть таланту». И так четыре часа — для сравнения, «Обыкновенный фашизм» Ромма длится чуть более двух.
При всей своей художественной беспомощности — «говорящие головы» и архивные съемки, перемежающиеся видами злополучного поместья Джексона, — «Покидая Неверленд» заставляет серьезно задуматься и о кризисе семьи в западном обществе. Родители Робсона и Сейфчука ни на секунду, судя по всему, не задумывались, что у эксцентричного миллионера, любителя ученых обезьян и поклонника Питера Пэна, могут быть какие-то иные виды на их детей, кроме помощи в карьерном росте и поощрении креативности. Деньги вообще фигурируют в произносимых героями картины текстах с завидным постоянством.
Кадр из документального фильма «Покидая Неверленд»
Фильм, разумеется, производит гнетущее впечатление — тема обязывает; но в глаза бросается крайне односторонний подход режиссера Дэна Рида. Отснятый им материал с участниками процессов 1993 и 2005 годов, по результатам которых Джексон был признан невиновным в растлении малолетних Джордана Чендлера и Гэвина Арвизо, Рид решил не включать в финальную версию. Слова другой стороне — в лице родственников и наследников Джексона — не предоставлено вовсе; более того, создатели фильма даже не пытались получить от них какой-либо комментарий. В результате наследники певца подали против НВО иск на сумму $100 млн, который находится пока в стадии рассмотрения.
Учитывая широкую негативную реакцию публики, на кону стоят очень большие деньги: компания Sony в 2018 году потратила $250 млн, продлив еще на семь лет права на распространение записей Джексона. Что теперь будет с этими инвестициями, непонятно никому.
Всюду деньги, господа
Но совершенно неожиданной кажется бурная реакция и публики, и индустрии — от изъятия песен Джексона из плейлистов радиостанций до совсем уж оруэллианской замены голоса певца в классической серии «Симпсонов» 1991 года, где он озвучил пациента психиатрической клиники, считавшего, что он и есть Майкл Джексон («У нас, похоже, нет иного выбора», — пояснил исполнительный продюсер самого долгоиграющего анимационного шоу на американском ТВ Джеймс Брукс). Ведь, собственно, ничего нового создатели скандального фильма не сообщили: первые обвинения в сексуальных домогательствах прозвучали еще в начале 1990-х; слухи о том, что у «короля поп-музыки» имеются некоторые уголовно наказуемые слабости, ходили и до того и отчасти даже вошли в голливудский фольклор (в «Ценностях семейки Аддамс» Барри Зонненфельда дети в ужасе вопят, увидев Джексона на рекламном постере). Тогда адвокаты Джексона сумели отбиться от обвинений — где чисто правовыми методами, а где откровенным подкупом истцов (американская судебная система допускает разрешение подобных дел в гражданском процессе, даже если уголовный суд оправдал обвиняемого).
Характерно, что и Робсон решил поделиться откровениями лишь после неудачной попытки взыскать возмещение нанесенного ему вреда с наследников певца (правда, в удовлетворении иска отказали по формальным основаниям — был пропущен положенный срок исковой давности). Не менее характерно, что в 2005-м теперешний обличитель выступал как свидетель защиты по делу Арвизо, пояснив, что тоже несколько раз спал в спальне Джексона, но никаких домогательств со стороны певца не случалось, а в 2009 году, сразу после смерти Джексона, рассказывал прессе о своей безудержной скорби и о том, как покойный помог ему в карьере: Робсон в конечном счете стал довольно известным хореографом, ставившим танцы для Бритни Спирс и рекламных клипов крупных компаний.
Внезапную смену настроения в 2013-м он объяснял так: «Джексон полностью манипулировал мной... Я был жертвой промывки мозгов. Он говорил, что нас самих отправят в тюрьму, если мы всё расскажем». Исторические прецеденты, кстати, были: в 1949 году, по итогам нашумевшего тогда процесса над «гинекологом звезд» Джорджем Ходелом в исправительное заведение для несовершеннолетних отправилась его 15-летняя дочь Тамар, обвинившая отца в изнасиловании; сам извращенец был оправдан присяжными.
Майкл Джексон у здания суда округа Санта-Барбара
Дело Ходела и другие секс-скандалы былых времен, кстати, наглядно показывают, что поводы для отвращения и гнева западной общественности подвержены известным «сезонным колебаниям». Американское общество середины ХХ столетия с сегодняшней точки зрения относилось к случаям связи с несовершеннолетними на удивление толерантно. К примеру, когда звезда рок-н-ролла 22-летний Джерри Ли Льюис в 1958 году женился на своей 13-летней кузине Майре, возмущение консервативной прессы Юга США вызвал не возраст невесты, а близкое родство.
Собственно, весь шоу-бизнес тех времен представлял собой подобие огромного клуба извращенцев: слова набоковской Лолиты («Видишь ли, у него там были и девочки, и мальчики, и несколько взрослых мужчин, и требовалось, чтобы мы Бог знает что проделывали все вместе в голом виде, пока мадам Дамор производила киносъемку») довольно верно, судя по многочисленным воспоминаниям о той эпохе, передают атмосферу «фабрики грез» в Лос-Анджелесе и «аллеи сковородок», как собирательно называли 28-ю улицу в Нью-Йорке, где была сосредоточена музыкальная индустрия.
Уже в 1970-е Роберт Плант и Джимми Пейдж, совершенно не скрываясь, позировали на борту собственного самолета с несовершеннолетними «групиз». При этом еще 40–50 лет назад артист мог распрощаться с карьерой, признавшись в гомосексуальности — Элтон Джон решился «выйти из шкафа» лишь в конце 1980-х; Фредди Меркьюри так и не отважился это сделать. Одновременно совершенно спокойно воспринимались, например, Depeche Mode, обещавшие «добраться первыми» и «взять под крыло» 15-летнюю лирическую героиню песни A Question Of Time.
Смена ориентиров случилась в 1990-е, гомосексуализм был объявлен приемлемым отклонением от нормы (а с течением лет — даже собственно одним из вариантов нормы), зато публика ретиво бросилась изобличать педофилов во всех сферах жизни. В случае с Джексоном, несмотря на все слухи и подозрения, никаких веских доказательств (кроме показаний самих предполагаемых жертв) представлено так и не было — что довольно странно, учитывая обширный штат обслуги в Неверленде и постоянное внимание СМИ к жизни певца.
Ранчо Неверленд
В XXI столетии, когда война не на жизнь, а на смерть была объявлена сексуальным домогательствам любого рода (и крайне широко трактуемым), очередной виток продолжающейся уже четверть века истории с тайными грехами некогда самого популярного, пусть уже и мертвого, певца, похоже, был неизбежен.
Безумный успех
Джексон, безусловно, был гениальным артистом — но гениальность, как подметил еще в XIX столетии итальянский психиатр Чезаре Ломброзо, часто шествует рука об руку с помешательством и асоциальным поведением. Методология Ломброзо, разумеется, давно признана ненаучной, но ненормальность в людях искусства — и не только «современного», требующего от творца идти на самые дикие выходки, — остается фактом.
Достоевский однажды проиграл в карты последнюю юбку жены, а его высказывания о евреях сегодня подпали бы под уголовную статью. Флобер платил за секс с несовершеннолетними мальчиками. Жан Жене был вором и психопатом. Относительно нормальности Дали или Бальтюса каждый может сделать свои выводы, просто ознакомившись с их полотнами. Эзра Паунд восторгался фашизмом. Если же не ограничиваться новым временем, а взглянуть в глубь веков, то картина станет еще менее утешительной: Байрон предавался инцесту, Караваджо был убийцей, а Вийона вздернули на виселицу за тривиальный разбой.
Но можно ли полностью исключить всех этих (и многих других) людей и всё ими созданное из мировой культуры? Ответ, вероятно, будет отрицательным. Можно ли «стереть» Майкла Джексона и ему подобных? Судя по реакции на фильм, здесь не всё так однозначно.
Дело, конечно, в том, что условный Достоевский — часть высокой, настоящей культуры. В последние десятилетия этот тезис, впрочем, считается многими ретроградским и устаревшим — с точки зрения современной культурологии комикс про Капитана Америку заслуживает не меньшего внимания, чем «Преступление и наказание» (к тому же тоже превращенного, для удобства пользования, в комикс), а Вагнер ничем особенно не лучше битлов. Но всё же отделить психопата с каторжным прошлым от «Братьев Карамазовых» или помешанного на «еврейском заговоре» мизантропа от музыки «Парсифаля» вполне возможно.
История культуры и науки вообще богата на парадоксы: учение помянутого выше гуманиста Ломброзо, мечтавшего избавить мир от преступлений, во многом легло в основу человеконенавистнических теорий начала ХХ века, а работы поклонника нацистов Мартина Хайдеггера и по сей день преподаются в университетах — без них невозможно понимание современной философии. Определенный иммунитет к гневу публики имеет кинематограф как искусство коллективное: примеры Поланского и Аллена, фильмы которых (при всем неоднозначном отношении к самим режиссерам) никто вроде бы не спешит изъять из синематек, тому доказательством.
Но герои поп-сцены существуют лишь в симбиозе со своим творчеством: на сценах всего мира выступают десятки имитаторов Джексона, Пресли, других почивших и ныне здравствующих, но чрезмерно дорогих знаменитостей, но они воспринимаются в лучшем случае как трибьют-шоу. В худшем — как эрзац-продукция, неизбежная, впрочем, в случае поп-культуры, изначально завязанной на китч и массовое производство. Собственно, даже изъятие одного «ингредиента» превращает поп-легенду в самопародию: несмотря на известный коммерческий успех, «Queen с Адамом Ламбертом» не воспринимаются никем как «настоящие» Queen.
В своей знаменитой статье 1967 года «Бабочка на колесе» тогдашний главный редактор «Таймс» Уильям Рис-Могг призывал относиться ко всё еще экзотичным и раздражавшим старшее поколение поп-звездам так же, как и к обычным людям: британский суд вынес Мику Джаггеру и Киту Ричардсу чрезмерно строгий, по мнению многих, приговор за хранение наркотиков. В 1970–1980-х отношение и публики, и правосудия к выходкам персоналий поп-культуры в самых разных сферах, от кинематографа до литературы, было, пожалуй, чрезмерно снисходительным — и «бабочки» полностью потеряли какую-либо связь с действительностью.
Похоже, сегодня западное общество несколько пришло в себя — и начинает относиться к персонажам типа Джексона ровно так же, как и к «простому соседу», обвиненному в педофилии. Насколько такие (и любые другие обвинения) являются поводом для суда Линча — вопрос дискуссионный.
