В чужом живут похмелье: как не сойти с ума в квартире с алкоголиком
В Ставропольском крае произошло бытовое на первый взгляд преступление — сын убил пьяного отца на кухне. Особенность ситуации в мотиве — выяснение отношений началось из-за претензий предполагаемого убийцы к погибшему по поводу его аморального образа жизни и пьянства. Подобные сведения счетов между родственниками не редкость в стране. Жить с маргиналом годами в одной квартире — тяжкое испытание. Что происходит с психикой родных дебоширов и как законным способом избавиться от соседства с пьяной угрозой — разбирались «Известия».
За этим типичным, что не отменяет всего ужаса происходящего, сценарием расправы внутри семьи стоит страшная социальная проблема — невыносимая жизнь с алкоголиком. Отнюдь не все любители спиртного — тихие выпивохи. Алкоголики рано или поздно начинают вторгаться в пространство своих близких. Начинают приводить домой компании, вынуждая своих близких так или иначе разделять свой образ жизни. Одни против воли начинают пить за компанию, принимают правила тирана. Другие, напротив, начинают борьбу, которая, как в случае на Ставрополье, может окончиться трагедией.
Преступление было совершено в хуторе Демино Шпаковского района Ставропольского края в ночь на 15 февраля. 28-летний сын начал высказывать претензии по поводу вечных запоев своему 57-летнему отцу. Дошло до драки, в которой молодой человек одолел своего родственника. От причиненных побоев глава семейства скончался.
Такие преступления, увы, не редкость. Похожая как две капли воды трагедия разыгралась в Омске пять лет назад. Как сообщал «5 канал», побывавший тогда на месте происшествия и следивший за процессом 37-летний мужчина вырос с отцом-алкоголиком, но образ его жизни никогда не разделял. Издевательства он терпел на пару с матерью. Все в подъезде знали о семейной беде и молча сочувствовали матери и сыну — дебоши покойный учинял и днем и ночью. Сын, повзрослев, пытался повлиять на отца, но тщетно. Не выдержав очередной выходки отца, сын в порыве ярости здорово его избил.
«Думала, что всё обойдется. Моя ошибка, что я не вызвала скорую помощь. Он хрипел, но дышал. Думала, что это храп во сне», — рассказала жена погибшего. Она рассказала следствию, что муж ежедневно провоцировал сына своим поведением. И тем не менее закон предписывает суровое наказание за причинение тяжких увечий, повлекших смерть.
Конфликт с алкоголиком глазами психолога
Личность человека, страдающего алкогольной зависимостью, меняется по принципу «чем дальше, тем хуже», считает криминальный психолог Виктор Лютых.
«Психиатры отмечают, что в начале заболевания заостряются характерологические особенности человека, он становится как бы шаржем на самого себя. Например, если человека было легко задеть, то с развитием болезни он начинает вспыхивать по поводу и без. Если отличался демонстративностью, то болезнь делает его истериком, совершающим кричащие поступки на публику, и так далее. Позже с развитием болезни происходит деградация личности: человек утрачивает критику к себе, его интеллектуальные возможности существенно снижаются, он перестает соблюдать моральные нормы», — обрисовывает портрет семейного тирана-алкоголика специалист.
Возмущение окружающих действиями алкоголика понятно: человек внешне здоровый, с головой, руками и ногами, а ведет себя неадекватно, на слова не реагирует. Однако те, кто пытается исправить его уговорами, не всегда понимают, что развивающаяся болезнь со временем лишает его способности критично оценить свое состояние и изменить поведение, говорит собеседник «Известий». Поэтому уговоры-угрозы, эффективные для нормальных людей, в отношении страдающих зависимостью зачастую бесполезны.
Жизнь людей под одной крышей с алкоголиком тяжела и опасна.
«Это постоянный стресс, который истощает физически и психически. У окружающих формируются психологические защиты, успешные и не очень (например, тоже начинают пить). Может возникать стойкое ощущение безысходности, беспомощности. Возможно развитие эмоциональной неустойчивости, повышенной раздражительности, импульсивности и других расстройств. Родные и близкие зачастую испытывают противоречивые чувства: с одной стороны, любовь и жалость, с другой — отвращение и ненависть. Со временем последние начинают преобладать. Кто-то из близких продолжает попытки спасти, кто-то перестает бороться. А кто-то совершает действия подобные тем, которые произошли на Ставрополье», — говорит Лютых.
Бывает так, что алкоголик длительно и систематически избивает, оскорбляет близкого человека, а после очередного оскорбления жертва не выдерживает и нападает на обидчика. Если это будет доказано в ходе следствия, то обвиняемый вправе рассчитывать на снисхождение суда.
«Иногда такие действия жертвы могут быть квалифицированы как акт насилия (убийство или вред здоровью), совершенный в состоянии аффекта, и повлечь существенное смягчение наказания. Для так называемого кумулятивного (накопившегося) аффекта, в частности, характерно: длительное накопление эмоциональной напряженности, субъективная внезапность «аффективного взрыва» в ответ на очередную выходку, сужение сознания и невозможность контролировать свои действия (во время «взрыва»), а также физическое и психическое истощение (после «взрыва»)», — поясняет эксперт.
Алкоголизм — болезнь семейная
Статистика ущерба от алкоголизма в стране, увы, ведется не так основательно, как хотелось бы. Есть лишь абстрактная цифра, говорящая о количестве потребляемого спиртного в России, объеме продаж, и данные о лицах, официально состоящих на учете в наркологических диспансерах. И хотя и эти значения заставляют задуматься о проблеме, реальная картина куда более пугающая.
Часть правдивых данных о беде скрывается за разрозненными цифрами — в сводках о многочисленных ДТП с пострадавшими и погибшими на дорогах, когда виновник был нетрезв; за тысячами пожаров, возникших из-за алкоголика, уснувшего с сигаретой; за немотивированными убийствами по пьяной лавочке и многими другими фактами. В том числе за многими и многими самоубийствами. Причем кончают с собой как алкоголики, так и их родственники, которые не могут в какой-то момент найти в себе силы жить дальше в страхе.
Человек сам выбирает свой путь, но это не дает ему права калечить жизнь ближнего. Так-то оно так, но страдания от употребления человеком спиртного в первую очередь испытывают нормальные люди из его окружения. В эту игру, по подсчетам психологов, вовлекается в среднем до 16 человек (!). Одни прикрывают алкоголика на работе, другие каждый раз спасают из передряг, третьи воспитывают, четвертые кормят, оплачивают его долги и т.д.
Не безразличным к судьбе алкоголика людям с этой карусели сойти очень сложно, особенно самым близким для пациента. В этом убедилась Александра — дочь и жена алкоголиков, согласившаяся рассказать свою историю «Известиям». Ей, по собственному признанию, удалось спастись от глубочайшей депрессии, наполнить свою семейную жизнь смыслом — в сообществе для родственников алкоголиков «Ал-Анон».
«С самого детства я жила в страхе перед возвращением папы с работы. Страх этот был на физическом уровне. Отца чаще всего привозили домой на машине, от него пахло алкоголем вперемешку с машинным маслом. У меня даже выработался рвотный безотчетный рефлекс на этот «букет». Мало того что он плохо пах, всегда начинался их скандал с матерью», — рассказывает о своем детстве Александра.
Она на собственном примере выявила ряд особенностей семьи алкоголика.
«Алкоголизм — это когда все молчат. Никто не понимает, что это болезнь, что виноватых по сути нет. Всегда ищется кто-то крайний, кто-то виноватый. Всегда на ком-то вымещается обида за сложившийся конфликт. Близким алкоголика всегда одиноко. Мне не с кем было поговорить. Лишний раз обращать на себя внимание было чревато. В голове была иллюзия, что я могу что-то исправить. Я выслуживалась хорошими оценками в школе, чтобы не привлекать к себе негативного внимания. Казалось, что тогда будет более спокойная обстановка дома», — говорит Александра. Все эти представления оказались заблуждениями. Алкоголизм — это болезнь изоляции, говорит девушка.
«Очень быстро в нашем доме исчезли гости. Мама постоянно была в тревоге из-за отца, и в какой-то момент она запретила приводить знакомых в квартиру. Ко мне не могли прийти одноклассники. Иногда подруги заходили, но их нужно было бегом выпроваживать перед приходом отца домой», — говорит собеседница «Известий». Эти действия были продиктованы нежеланием выносить сор из избы.
Такая практика губительна, считает Александра, так как отгораживает людей от помощи.
«Даже выговориться о том, что накипело, а это 2–3 скандала каждую неделю, было некому. Действовало семейное табу», — говорит она.
Она вспоминает о том, как вылила бутылку водки, найденную у отца, в раковину, считая, что враг — внутри.
«Скандал был жуткий, досталось маме. Я пыталась заступиться, но меня никто не слышал в запале. Это был для меня урок на всю жизнь — бороться со следствием, отнимать у зависимого алкоголь бессмысленно», — вспоминает Александра.
Бессмысленными оказались и попытки, которые предпринимала ее мать, чтобы отвадить отца от употребления, — увещевания, обещания, скандалы и слезы — всё это оказалось пустой тратой времени и сил. Мужчина продолжал пить. Мама Александры от отчаяния даже добавляла какие-то препараты в пищу, алкоголь, окончила курсы экстрасенсов, чтобы повлиять на главу семьи. Всё впустую. Не помогло даже помещение мужчины (с его согласия) в реабилитацию — выписался оттуда через две недели.
Чтобы сбежать из домашнего ада, Александра быстро вышла замуж.
«Я давала себе зароки, что никогда не допущу ошибки матери. Но... вполне закономерно, я оказалась женой алкоголика», — продолжает девушка.
Постоянная жалость к себе, закрытость для друзей — так было на протяжении нескольких лет семейной жизни. Вдобавок ко всему муж начал поднимать руку на Александру, чего не позволял даже ее отец.
«Я всё так же пребывала в иллюзии, что своими призывами и действиями я помогу ему. Водила его за руку устраиваться на работу, расхлебывала финансовые проблемы. В какой-то момент у меня появилась мысль, что проблема именно во мне, в моем отношении к происходящему», — говорит девушка.
В тот момент, признается собеседница, жить ей не хотелось, наступила глубочайшая депрессии. «Думала, если меня не станет, то с кем останется ребенок? Это и придало тогда сил идти вперед», — говорит она.
Известный психиатр-нарколог, ведущий специалист в области семейной психологии Валентина Москаленко, к которой обратилась девушка, посоветовала в ее конкретном случае походить в группы самопомощи.
«Я не сразу последовала ее совету, признаюсь. Поворотным моментом стал разговор с человеком, который не видел меня три года. Знакомая в лицо сказала: «Во что ты превратилась? Ты же вся в страхах». Она была права, не хотелось даже элементарных женских радостей — платьице купить, например. Только бесконечное чувство страха», — говорит она. Александра часами изводила себя мыслями о том, что, например, мужа убили, рисовала вероятные последствия того, что еще не случилось. После решающего разговора со своей знакомой Саша пришла в сообщество самопомощи для родственников алкоголиков. Там ее тепло встретили те, кто понимал ее целиком и полностью.
«Ни лучшая подруга, ни даже мама не понимали меня так, как люди там. Когда они рассказывали о себе, о своих переживаниях, казалось, что они говорят обо мне. Они сказали мне в конце, если хочешь, приходи к нам еще. И ничего взамен не попросили. Так я продолжила ходить на эти группы», — рассказывает девушка.
Одна из главных рекомендаций, которую Александра получила, посещая собрания, заключалась в том, чтобы вернуть алкоголику его ответственность за поступки. «Близкие выполняют роль костылей для больного человека. Но иногда нужно дать ему упасть, совершить ошибку и самому столкнуться с ее последствиями», — объясняет суть подхода девушка. Александра следовала рекомендациям других членов сообщества, и ситуация в ее семье стала меняться. Нет, ее супруг не перестал употреблять алкоголь, увы. И тем не менее стал более ответственным.
«В какой-то момент я нашла в себе силы и поставила ему ряд условий. И, как ни странно, он согласился на них. Уже 2,5 года наша квартира — территория трезвости. Ни я, ни сын не видели всё это время его пьяным. Если он хочет употреблять, он уезжает к друзьям, за город, куда угодно. Он сблизился с сыном, с которым раньше вообще не общался — оказывается ему можно доверить ребенка с уверенностью, что он не напьется. Как мне кажется, он увидел, что я начала меняться сама, и потянулся за мной», — говорит Александра.
Личное дело каждого
Проблема болезненного пристрастия конкретного человека к алкоголю намного сложнее с точки зрения ее решения, чем та же наркотическая зависимость. Потому что стоит на стыке личных свобод человека и прав других граждан на спокойную жизнь.
«Закон не запрещает человеку сегодня пить спиртное в неумеренных количествах. Хотя именно в связи с этим нам часто жалуются люди. Но, по сути, мы безоружны в отношении пьяниц. Понятное дело, если он появляется на улице в состоянии опьянения или распивает алкоголь, есть возможность его привлечь к административной ответственности. А в квартире — нельзя. Но даже если бы это было можно, проблему всё равно протоколами не решить», — поделился опытом с «Известиям» столичный участковый с многолетним стажем работы.
«Раньше довольно эффективным инструментом был институт лечебно-трудовых профилакториев. Еще наставник рассказывал о том, что направить туда семейного пьяницу не составляло большого труда. Сегодня такое невозможно. Равно как и принудительное лечение от алкоголизма. Несколько лет назад началась подобная практика в отношении наркозависимых — по решению суда их, вместо срока в колонии, обязывают пройти курс реабилитации. Сложно судить об эффективности такой меры. Но это хоть что-то. С алкоголем ситуация в этом плане патовая», — говорит полицейский. По его словам, отсутствие правовых инструментов толкает участкового, который искренне хочет помочь людям, находящимся в плену у пьяных безумцев, на использование не вполне правомерных приемов.
«Часто обращаются жены, находящиеся в финансовой зависимости от алкоголика-мужа. Несколько раз удавалось воздействовать на таких агрессоров угрозами, что об их поведении в быту будет сообщено по месту работы. Хотя такая мера уже давно не предусмотрена законом. Сложнее, когда жалуются пожилые люди на своих уже немолодых детей. Инструмент один — профилактическая беседа. Кто-то может испугаться только одной формы полицейского, а кому-то всё до лампочки. Заставить таких людей встать на путь исправления в 40–45 лет почти невозможно. Хорошо если родители начинают бить тревогу и откровенно общаться с участковым, когда человек только начинает увлекаться выпивкой — в подростковом возрасте. В этом случае можно побороться за человека, исправить ситуацию. Но, разумеется, каждый случай индивидуален», — говорит полицейский.
Изолировать от общества буяна, по его словам, можно лишь за совершение серьезного преступления.
