Что за напасть: полиция Европы боится преступников-иммигрантов
Преступность, как известно, не имеет национальности — богиня правосудия Фемида потому и изображается с завязанными глазами, что закон не должен замечать ни социального статуса, ни банковского счета, ни цвета кожи нарушителя. Однако в современной Европе этническая принадлежность всё чаще становится гарантией неприкосновенности преступника: полиция не спешит начинать уголовное преследование, опасаясь обвинений в расизме. В результате многие районы крупных европейских городов превратились в настоящие «запретные зоны», куда избегают заходить коренные жители, а полиция предпочитает не связываться с местными обитателями, в массе своей недавно переехавшими из жарких стран. В ситуации разбирались «Известия».
Тишь и гладь
Если взглянуть на данные по преступности в Европе на сайте Eurostat, официальной статистической службы Евросоюза, то реальность представляется хотя и не вполне радужной, но всё же достаточно оптимистичной: снизилось количество угонов автомобилей, квартирных краж и даже убийств стало меньше. Зато значительно — на 8% — возросло количество преступлений сексуального характера и отмечается рост в части хулиганских нападений.
Данные по преступности в Европе на сайте Eurostat
Кто совершал в 2016 году (более свежей статистики организация не предоставляет — по мнению многих наблюдателей, намеренно) такие правонарушения, Eurostat «не знает». Однако информацию можно найти в региональных источниках — и тут становится понятно, почему главное статистическое ведомство ЕС не спешит ее обобщать.
Так, по данным федерального ведомства уголовной полиции ФРГ в 2013 году мигранты совершали два преступления против половой неприкосновенности ежедневно, год спустя уже три, а к 2017-му количество совершаемых изнасилований и прочих действий сексуального характера выросло до десяти в сутки. Впрочем, и эти цифры представляются заниженными: как пояснял глава Ассоциации уголовной полиции Германии (BDK), одного из крупнейших профессиональных объединений сотрудников правоохранительных органов страны, Андре Шульц, в статистику попадают лишь раскрытые случаи, а по многим эпизодам полиция просто не заводит дел — в реальности таких преступлений в разы больше.
За откровенность Шульц, кстати, вскоре поплатился — его вынудили покинуть пост по надуманным обвинениям в незаконном получении зарплаты.
Судьба Шульца, несомненно, стала еще одним сигналом для тех европейских полицейских, что пытаются как-то исправить ситуацию, при которой, как пишет в своем докладе депутат Европарламента Дженис Эткинсон, «во многих городах Европы... положение женщин напоминает туристов на сафари: «держитесь только проложенного маршрута — если вы заблудитесь и на вас нападут хищники, вина за вашу смерть или увечье будет лежать исключительно на вас самих».
Депутат Европарламента Дженис Эткинсон
Многие полицейские начальники в той же Германии сигнал уловили. Например, в ответ на заявление вице-председателя правой партии «Альтернатива для Германии» Беатрис фон Шторх, что в 2017 году в стране нелегальными мигрантами было совершено 447 убийств, МВД ФРГ выступило с разъяснениями, что нелегалы несут ответственность лишь за 27 преступлений, остальные же 420 были совершены беженцами и соискателями убежища, находившимися на территории страны на законном основании.
Чем эта ценная информация облегчает жизнь обычного бундесбюргера, в испуге шарахающегося от шумных компаний бородатых молодых людей, сказать трудно. В частности, недавно именно такой официальный проситель убежища из Афганистана напал с ножом на беременную женщину в Бад-Кройцнахе.
Обыкновенный расизм
Пять лет назад весь мир был шокирован новостями из британского Ротерема, где, как выяснилось, почти два десятка лет безнаказанно орудовали — при полном попустительстве полиции — банды педофилов. «Охранной грамотой» для них послужила этническая принадлежность — все они были выходцами из Пакистана и других стран Южной Азии. Расследование, которое в конце концов была вынуждена начать полиция (под давлением общественности, когда вопиющие факты стали получать известность), выявило более 300 подозреваемых и почти 1,4 тыс. потерпевших. Все подозреваемые оказались, как деликатно было обозначено в докладах, «мужчинами азиатского происхождения». Но все жертвы — девочки из белых британских семей.
В ходе допросов извращенцев-насильников выяснилось, что детей они цинично именовали «белым мясом» и откровенно говорили, что выбор жертв был связан именно с их расовой принадлежностью: «за них некому будет мстить». Так средневековые нравы пакистанских селений внезапно возродились на цивилизованной британской почве. Стоит заметить, что среди подозреваемых были люди самого разного возраста и социального статуса, включая двух членов городского совета Ротерема.
Полиция в течение 16 лет покрывала преступников — опасаясь обвинений в расовой предвзятости. В некоторых случая доходило до абсурда: так, однажды патрульные, приехавшие по сигналу соседей, сообщивших о криках из соседней квартиры, обнаружили троих взрослых пакистанцев и 13-летнюю девочку. Никаких обвинений мужчинам предъявлено не было — они даже не были задержаны для выяснения обстоятельств. Полиция арестовала ребенка — за хулиганство и нахождение в общественном месте в состоянии опьянения (насильники напоили свою жертву водкой).
Даже когда ситуация в городе достигла критической точки (родители просто боялись отпускать дочерей одних на улицу — часто их просто хватали и насильно усаживали в свои машины входившие в банды таксисты-пакистанцы), власти Ротерема пытались делать вид, что ничего страшного не происходит. Уже после того, как первые пятеро обвиняемых получили длительные сроки заключения (всего в 2010–2017 годах было осуждено около 30 проходивших по делу мужчин), местный совет по защите детей в своих внутренних документах наставлял сотрудников, что в деле присутствуют «тонкие моменты межэтнических отношений, которые могут потенциально осложнить гармонию отношений в обществе. Безусловно, важно избегать любых предположений о существовании обобщенного культурного феномена».
Под «культурным феноменом» чиновники подразумевали очевидное: насильники воспринимали белых детей как легкую добычу именно из-за культурных различий — их родители могли бы обратиться в полицию (которая уже была парализована страхом обвинений в расизме), но не стали бы брать правосудие в свои руки. Такое сейчас случается только в голливудских боевиках; в реальности банды иммигрантов из стран, культура которых абсолютно чужда европейской, терроризируют коренное население Европы практически без противодействия со стороны полиции.
Британский политик Энн Крайер
— Если бы эти мужчины попытались сделать подобное с девочками из мусульманских семей, они столкнулись бы с большими проблемами для себя. Именно поэтому они выбирали в качестве жертв белых детей, — заявила британский политик Энн Крайер. Но редкие голоса «культурных диссидентов», обращающих внимание общественности, что незваные гости Европы проявляют откровенно расистское отношение к хозяевам, что расизм в конечном счете не всегда присущ лишь белым (а в последнее время, скорее, напротив), тонули в хоре публицистов и комментаторов, усматривавших в ротеремском скандале лишь опасность для «этнической гармонии» в обществе. Реальность, увы, демонстрирует, что «гармония» всё чаще оборачивается кровопролитием и сексуальным насилием.
Культура ножа и топора
Случаи замалчивания фактов насилия со стороны приезжих вскрывались в последние годы и в ФРГ, и в Швеции, и в других странах Европы, правительства которых занимают позицию максимальной открытости для беженцев и экономических мигрантов из стран Северной Африки и Ближнего Востока. Проблема, однако, кроется не столько в социокультурных различиях, сколько в смене парадигмы в отношении к «новым европейцам». Если раньше иммигранты с большей или меньшей успешностью интегрировались в западное общество путем ассимиляции, то сегодня культурная идентичность — разумеется, не европейцев — считается практически священной.
— В моей культуре решение споров при помощи ножа является общепринятой нормой. За оскорбление можно ударить или убить, — пояснил суду в Ганновере 17-летний беженец Абдулла А., тяжело ранивший кассира в супермаркете (девушка выжила, но осталась инвалидом).
Гордый сын Востока заявил, что, собственно, даже не понимает, за что его судят — он всего лишь вел себя «по правилам». Абдулла в результате отделался пятью годами за решеткой, а его несовершеннолетние братья, также принимавшие участие в нападении, и вовсе остались на свободе. При этом, согласно представленным в суд адвокатом Абдуллы документам, его клиент характеризуется как «образцовый соискатель убежища». Страшно и представить, как выглядят более проблемные...
Конечно, мигранты стремятся в Европу не от хорошей жизни и не только ради получения пособия, во многих случаях многократно превышающее суммы, которые они могли бы заработать на родине (как бы то ни утверждали ультраправые критики миграционной политики Меркель и ей подобных). Но западное общество — и, что более плачевно, политическая элита, окончательно отказавшаяся от проверенных принципов Realpolitik, — попало в ловушку собственных прекраснодушных идеалов, сформировавшихся в 1990-е, когда, казалось бы, забывшая об ужасах Второй мировой Европа вновь столкнулась с варварством на собственной территории.
Ужас социума, вызванный кровопролитными конфликтами в бывшей Югославии, и чувство вины за проявленную неспособность прекратить этнические чистки привели к формированию особого взгляда на проблему угнетаемых или находящихся в опасности меньшинств. Члены таких групп рассматриваются априори как невиновные ни в каких «грехах», практически «наивные дикари» литературы эпохи Просвещения. При этом сами они полагают, что в их отношении общество должно проявлять традиционный европейский гуманизм.
Пока на чуждые традиции еще смотрят сквозь призму «европейства», немецкий суд всё же не признал достаточным основанием для полного освобождения от ответственности обычай решать проблемы с помощью ножа, «убийства чести» также пока преследуются законом, а практика женского обрезания (неотъемлемая часть традиционной семейной этики во многих странах Африки) остается уголовно-наказуемой. Впрочем, судя по динамике развития современной Европы, увы, не исключено, что в обозримом будущем приемлемыми станут самые дикие обычаи, импортированные вместе с новым населением континента.
